Магомед Толбоев: Если власть спит, она рискует проснуться не у власти

Секретарь Совета безопасности Республики Дагестан, герой России Магомед Толбоев о причинах нестабильности на Кавказе

Магомед Толбоев в особых представлениях не нуждается. Один из авторитетнейших людей в Дагестане, летчик-испытатель, обучавший летать наш космический челнок “Буран”, пользуется заслуженным уважением на всем Кавказе, как сильная личность, как человек, который не боится говорить правду о власти, даже когда эта правда ей не по душе. И кому, как не секретарю Совета безопасности Дагестана, знать всю подоплеку нынешней нестабильности в этой кавказской республике, про которую местные жители говорят: “У нас первое место в Российской Федерации по уровню безработицы и преступности и последнее по уровню жизни”.

— Магомед Омарович, в чем причина всплеска насилия в Дагестане на фоне общего неблагополучия в кавказском регионе?

— Прежде всего хотел бы обратить внимание на направленность совершаемых терактов, которые в основном осуществляются против государственных чиновников, а следовательно, против существующего строя. Причем постоянный рост такого рода преступлений вызывает большую озабоченность тем, что при сохранении органами власти в республике политического контроля, силовые структуры утратили контроль над ситуацией. Это очень опасная тенденция, поскольку террористы действуют все наглее и без всякой оглядки на потери среди мирного населения. Тем самым в народе усиливается неверие в способности государства пресечь насилие. Не случайно активизация террористической деятельности приходится на время разного рода политических мероприятий, таких, как выборы в органы власти всех уровней.

— Не кажется ли вам, что политические мотивы терроризма имеют также и определенную экономическую подоплеку, связанную прежде всего с возможным маршрутом транспортировки каспийской нефти через Дагестан? Ведь нестабильность в республике — значительный козырь в руках сторонников прокладки нефтепровода через Грузию.

— Я не стал бы рассматривать проект строительства нефтепровода через Дагестан как серьезную помеху альтернативному варианту транспортировки каспийской нефти через юг Азербайджана в Грузию и далее в Турцию, а тем более увязывать его с нынешней взрывоопасной ситуацией. Дагестан — субъект Российской Федерации, а принятие решения о строительстве нефтепровода является предметом обсуждения на межгосударственном уровне и остается прерогативой федеральных властей. Хотя, безусловно, влияние фактора напряженности на привлекательность инвестиционного климата в Дагестане самым непосредственным образом сказывается на экономическом развитии республики, а следовательно, жизненном уровне народа.

— В Советском Союзе границы между союзными республиками носили скорее административный характер. Сегодня они становятся государственными рубежами, что порождает массу проблем даже в рамках СНГ. Причем не только у пограничников. Куда более серьезными становятся проблемы разделенных государственной границей народов.

— Вы совершенно правы. Для Дагестана крайне острой остается лезгинская проблема. Единый прежде народ оказался разделенным пополам государственной границей с Азербайджаном, что становится фактором угрозы межгосударственного характера. Не случайно именно здесь активизировали свою работу спецслужбы Азербайджана и Турции. Причем действуют они нагло и почти в открытую. И этот фактор нестабильности будет сохраняться в ближайшие десятилетия, пока мы не выйдем на уровень европейской интеграции. Необходимо создать такие условия, чтобы в этом процессе были заинтересованы и Азербайджан и Россия. Однако по идущим в СНГ процессам я не вижу, чтобы Азербайджан был заинтересован в России. Что, естественно, накладывает отпечаток на Дагестан. Ведь чем жестче будет становиться режим на границе, тем больше будут ущемляться интересы лезгинского народа и тем острее начнет проявляться негативная реакция. Не менее остро стоит для нас и нерешенность чеченской проблемы. Административная граница с Чечней является не менее уязвимым звеном в системе безопасности республики. Именно эти два фактора я считаю наиболее тревожными и подпитывающими террористическую деятельность незаконных формирований, создаваемых по национальному признаку.

— Одним из факторов риска для Дагестана часто называют усиление в республике такого течения ислама, как “ваххабизм”, распространение которого вызывает серьезную тревогу на всем постсоветском пространстве. Насколько серьезна эта проблема?

— Экстремизм на религиозной почве для мусульманских народов тем опаснее, чем запущеннее эта проблема. Долгие годы от нее отмахивались, вот и накопилась критическая масса, вслед за которой происходит взрыв. Было бы лучше, если бы этой проблемой серьезно занялись органы власти, решая ее комплексными мерами, а не дожидаясь, пока Толбоев вызовет на себя весь огонь религиозного экстремизма, пока ему вынесут смертный приговор, в то время как министры и прочие чиновники будут спокойно спать. И еще хотел бы подчеркнуть, особо для вас, газетчиков, что не следует усматривать в “ваххабизме” главный источник опасности, тем самым противопоставляя это течение всему исламу.

Нужно выделять религиозный экстремизм, группировки, которые занимают крайние позиции. Что же до остальных, то это их религиозные убеждения, право на которые имеет любой человек и по конституции России и по конституции Дагестана. Мы не можем запретить эти убеждения, но обязаны предостеречь от проявления крайних мер. После нападения экстремистов на Буйнакск мы провели в республике мощнейшую пропагандистскую кампанию, что позволило, не прибегая к жестким силовым методам, локализовать их деятельность. После принятых нами мер большая часть религиозных экстремистов ушла в Чечню, где базируется сегодня вдоль границы на трех базах, контролируемых небезызвестным боевиком Хаттабом.

— А возможна ли новая активизация их деятельности, учитывая решительное намерение Хаттаба расширять влияние “ваххабизма” на Кавказе?

— Конечно, возможна. Реальность остается реальностью.

— Какова питательная среда для религиозных экстремистов здесь, на Кавказе? Насколько сильны внешние факторы, влияние зарубежных центров?

— В развитии религиозного экстремизма присутствуют все элементы. И финансовые, и политические. Первые носят внешний характер, вторые — внутренний. Пустив корни в республиках Средней Азии, главным образом в Таджикистане, исламские экстремисты устремили свои взгляды на Кавказ, прежде всего на Чечню и Дагестан. А после войны в Чечне, почувствовав себя силой, получив моральное удовлетворение, они решили действовать исключительно силовыми методами. Их цель — смена общественного строя и создание исламского государства. Именно поэтому они обвиняют меня как человека, который мешает им создать исламское государство в Дагестане, не разрешает отделить Дагестан от России, преследует носителей подобных идей. За все это Толбоев приговорен к смерти. Идеологией этих людей является террор против личности, против госчиновников. Насилие порождает страх и напряжение в обществе. Ведь против террора бессильны все. И Париж, и Нью-Йорк, и Токио. Другое дело, что стойкость и прочность конструкции дагестанского общества позволяет нам противостоять экстремизму.

— Вы имеете в виду борьбу с насилием и похищением людей на народном уровне, когда само население принимает ответные шаги, как это было с захватом в заложники чеченских милиционеров в прошлом году. Как вы относитесь к подобным контртеррористическим действиям?

— Несмотря на жесткие заявления чеченского руководства, процесс похищения людей будет продолжаться и получать все большее распространение на Кавказе. Сегодня под видом чеченцев между двумя республиками уже орудуют сами дагестанцы. Созданы интернациональные группы, действует целая сеть наводчиков, похитителей, перекупщиков, посредников и т.д. Короче, возникла система, о которой я знаю не понаслышке, поскольку занимаюсь этой проблемой вплотную последние полгода. Мы создали комиссию по розыску и освобождению похищенных граждан Республики Дагестан. Чтобы отмести все домыслы и сплетни относительно денег, якобы взимаемых за посреднические услуги, мы создаем лишь определенные условия для переговоров, а далее всем занимаются родственники похищенных. Конечно, этим должны заниматься МВД и прокуратура, но и здесь они демонстрируют свое полное бессилие. Более того, сами же их сотрудники и становятся в первую очередь объектами похищений.

Последний пример — похищение милиционеров в Кизляре. Естественно, что на этом фоне народ начинает принимать доступные ему меры, и эта ответная реакция является, на мой взгляд, худшим вариантом, поскольку может принять хронический характер и перерасти в межнациональную рознь. Поэтому мы создали комиссию по розыску, чтобы хоть как-то народу показать, что не спим, что-то делаем. Хотя эффект от нашей деятельности мизерный, и это удручает.

— Ваш прогноз на будущее и есть ли выход из сложившейся ситуации? Что, на наш взгляд, нужно радикально предпринять, чтобы переломить тенденцию насилия?

— Выход из сложившейся ситуации наше общество рано или поздно найдет самостоятельно. Бывали времена и похуже, но общество всегда из них выходило, поскольку народ обладает известным свойством самоисцеления. Но это очень долгий процесс, требующий терпения, и потому мучительный для народа. Чтобы ускорить его, необходимо вмешательство государства, необходимы политическая воля и решимость действовать, а не прятаться по кабинетам. У нас же получается так, что действует лишь один человек, шумит, грохочет, принимает какие-то меры, чего явно недостаточно. Постоянно убеждаешь чиновников: проснитесь, посмотрите вокруг, это не только ваша ответственность перед народом, это судьба ваших собственных детей, ведь не ровен час и вас вышвырнут, сожгут. Однако они не слышат, им хорошо сегодня, и этого достаточно.

Власть должна проявить политическую волю, причем делать это ежедневно, последовательно, и не только силовыми методами. Необходима широкая пропагандистская деятельность, а здесь мы полностью устранились, оставив пропагандистское поле частным лицам и принадлежащим им изданиям. Поэтому и страдаем зачастую от брошенного газетчиками “красного словца”, которое на Кавказе бывает похуже бомбы террористов. На Кавказе любое слово воспринимают по иному, чем в Центральной России, а тем более в Москве, где можно нести любой вздор, не думая о последствиях. Нужно и СМИ нести ответственность перед государством. Тогда, взаимодействуя, может быть, эти проблемы удалось бы по крайней мере заморозить. Для этого необходима огромная работа как в центре, так и в республике. А пока что такого желания у власти ни там, ни здесь я не вижу. Произошло — реагируем. И только. Никто не хочет отвечать головой перед народом и государством, брать на себя ответственность и вину.

Власть живет по принципу: ну не получилось, ничего страшного. Даже когда людей убивают — ничего страшного, ну что поделаешь. Вот так поэтому и живем, как во сне. И чтобы не проснуться посреди кошмара, нужно просто проявить политическую волю, навести порядок и знать, что ты находишься на посту, чтобы отвечать за государство, а не оправдываться каждый день.

Беседовал Виктор ПРИТУЛА