Низкую эффективность милиция сочетает с бандитскими методами "розыскной работы"

Россия - одна из самых опасных стран мира. У нас очень высок по сравнению с развитыми странами уровень насильственной преступности. Проще говоря, убивают и калечат в России в несколько раз чаще, чем в Западной Европе. Наказания весьма жестоки, но это не помогает.

 В 2002 году, по данным МВД, зарегистрированных преступлений стало на 15 процентов меньше, чем в 2001-м. Дальше - еще лучше: в январе-апреле 2003 года зарегистрировано 921,3 тыс. преступлений, что на 9 процентов меньше, чем за тот же период прошлого года.

 Откуда берутся такие достижения, догадаться нетрудно. Москвич Д. пришел в районное отделение милиции, чтобы заявить о пропаже брата. Месяц назад тот переехал на съемную квартиру, ушел на работу - и исчез. Заявления у Д. не приняли - дескать, идите по месту прописки родственника. Но и там Д. посоветовали не беспокоить занятых людей, а пойти по месту жительства брата. По месту жительства нашли еще какой-то предлог, и сейчас Д. разыскивает пропавшего частным образом. То есть через ту же родную милицию, но за деньги.

  Дело о семнадцати долларах

 В феврале 2001 года в одном из спальных районов Москвы, во дворе своей школы, на глазах у многочисленных свидетелей был задержан ученик экологического класса А., семнадцати лет от роду. Три богатыря из местного ОВД по лучшим голливудским стандартам бросили его лицом в снег на глазах у всей школы. Юного эколога забрали по подозрению в страшном преступлении - вымогательстве аж 17 долларов у знакомого парня. Вроде бы этот знакомый год назад поломал у А. мобильник, и тот потребовал возместить ущерб.

 В отделении А. потребовал защитника, лучше бы он этого не делал. Парня избили до неузнаваемости, ударом ноги сломали челюсть, а в два часа ночи выкинули на улицу. Тот как-то добрался до дому, на следующий день попал в больницу, где провел 22 дня.

 В мае подлечившийся А. обратился в прокуратуру, и она возбудила против милиционеров уголовное дело. Милиционеры предложили следствию свою версию: А., юноша весом в 52 кг и ростом в 165 см, так сопротивлялся всем троим при задержании, что пришлось завалить его на землю. В этот момент, видимо, челюсть и сломалась. Никто мальчишку, конечно, не бил. Свидетелей, которые видели, что А. при задержании не сопротивлялся, в прокуратуре даже не опросили. Зато какие-то люди звонили родителям А. по ночам, дышали в трубку, а один раз поинтересовались, как здоровье ребенка, и посоветовали отцу мальчика забрать заявление. Тот не послушался, и дело было попросту прекращено следователем.

 Правозащитник Андрей Бабушкин, председатель Комитета за гражданские права, по этому поводу до сих пор пишет письма в инстанции. Юный эколог по статье о вымогательстве амнистирован. Три богатыря по-прежнему трудятся в ОВД московского спального района. По-видимому, район этот лучше обходить стороной. Да, и еще: деятельность милиционеров и прокуратуры оплачена налогоплательщиками.

  Не хочешь - заставим

 Россия наподписывала множество разных международных документов, в которых обязуется бороться с пытками, но толку от этого мало. В милиции как выбивали показания, так и выбивают, в тюрьмах люди по-прежнему теряют здоровье. Регулярно в Россию наезжают западные правозащитные организации - "Хьюман райтс уотч", Европейский комитет по правам человека, - проводят инспекции, ужасаются, дают рекомендации. Тем дело и ограничивается.

 А пытки получают все большее распространение. По словам омбудсмена Олега Миронова, пять лет назад только 28 процентов всех жалоб на милицию касались пыток, теперь около 51 процента. Комитет за гражданские права распространил такую информацию: с пытками сталкиваются около 30 процентов подозреваемых и обвиняемых в уголовных преступлениях и около 20 процентов административно задержанных. Дело в том, что сама система раскрытия преступлений этому способствует. Например, работа милиции оценивается по раскрываемости преступлений, и их "раскрывают" любой ценой. Кстати, в Европе раскрывают 40-46 процентов преступлений, а в России более 70 процентов. Криминологи говорят, что такого просто не может быть. А если бывает, то по двум причинам: "висяки" не регистрируют, признания из подозреваемых выбивают. Доказать, что к человеку была применена пытка, очень сложно. Ведь мучают людей, оказавшихся в руках милиции. Мало кто из них решается качать права - будет только хуже. По словам заместителя генпрокурора РФ Владимира Колесникова, в 2002 году 213 сотрудников органов внутренних дел понесли уголовную ответственность за несоответствующее ведение дел. Это, конечно, капля в море.

 Что с этим делать, похоже, толком никто не знает. Андрей Бабушкин предлагает создать федеральное агентство по борьбе с пытками непосредственно при президенте. Прокуратура, говорит он, не может разобраться с этой проблемой, а президент у нас все-таки гарант Конституции.

  Бригада, на выезд

 А до тех пор, пока президент не возьмется за пытки всерьез, комитет Бабушкина сам с ними потихонечку борется. В 2002 году при финансовой поддержке американского Фонда Макартуров он начал проект "Борьба с пытками и нарушением прав в Московской области". На вопрос, почему именно там, заместитель Бабушкина Андрей Маяков отвечает: именно оттуда приходит большинство жалоб.

 Проект такой: выяснить, в каких районах области и в каких учрежденияхграждан пытают, создать электронную карту и представить ее общественности. Для этого в тесноватом офисе Комитета за гражданские права в проезде Шокальского открыли ЦРИ - Центр регистрации информации и помощи жертвам пыток. 200 с лишним волонтеров и 20 штатных сотрудников центра выезжают "на места", проводят анкетирование, принимают посетителей и разбирают письма. Центр правового анализа все это исследует, а Центр правового консультирования, стало быть, бесплатно консультирует пострадавших.

 - Мы думали, что пострадавшие сами будут к нам обращаться, -говорит Андрей Маяков, - но они боятся, они ведь под следствием.

 Так что звонят и пишут обычно родственники. Бывает, что на их вызов, скажем, в изолятор выезжает бригада скорой правовой помощи (врач, адвокаты, бывший сотрудник Генпрокуратуры, психолог из Института им. Сербского). Как ни странно, в большинстве случаев бригаду к пострадавшему пускают, а на вопрос "почему" Андрей скромно отвечает: "ведь мы с ними взаимодействуем". С собой у бригады диктофон, фотоаппарат и видеокамера. Пострадавшего опрашивают и фотографируют. Затем документы уходят в прокуратуру, а потом начинается хождение по инстанциям. Правда, не очень результативное.

 - Посадить пока никого не удалось, - говорит Андрей. - Но есть прецеденты, когда судья писала на имя прокурора представление по факту пыток.

 Это значит, что дело рассыпалось: суд признал, что обвиняемый под пытками взял на себя напраслину.

 Анастасия Нарышкина, Известия.

Ссылки по теме Известия