Юрий Овченко: Что делать?

«Что делать» – этот вопрос всегда стоял перед наиболее прогрессивной частью российского общества. В XIX веке ответ на него давал Николай Гаврилович Чернышевский, в начале XX – Владимир Ильич Ленин.

Сегодня, когда история России вновь оказалась в критической точке – точке выбора, публицисты, писатели, общественные деятели дня сегодняшнего вновь ставят вопрос «Что делать?» и ищут на него ответ. Именно этот поиск, отчаянный и по-своему героический, отражает недавняя программная статья Александра Проханова «Россия – империя света» («Завтра», N 24 за июнь 2001 г.). Сегодня мы публикуем другую программную работу, автор которой – известный историк и экономист, директор Института проблем экономической безопасности Юрий Овченко. Она так и называется – «Что делать?». Статья профессиональная, острая, во многом – долгожданная. Читательские отклики на «Что делать?» найдут свое место на страницах «Правды».

Ю.ОВЧЕНКО, директор

Института проблем экономической безопасности

Год, прошедший со дня инаугурации президента В.В.Путина, дает основания для сдержанного оптимизма по вопросу о решении основной проблемы современной России – ликвидации катастрофических последствий т.н. «реформ», проводившихся в 1992 – 1999 годах по инициативе и под руководством бывшего президента Б.Н.Ельцина.

Пора вернуть эту землю себе

В ХХI век российское общество входит со смешанными чувствами глубокого разочарования и смутной надежды. Разочарование относится, прежде всего, к социально-экономической политике, проводившейся в стране с конца 91-го года.

Люди, получившие в то время власть, обещали посредством радикальных рыночных реформ быстро реализовать основные чаяния населения. Они получили под эти планы небывалую поддержку, но жестоко обманули тех, кто их поддержал.

Они критиковали советскую экономику за ее планово-распределительный характер, а вместо нее построили экономику без всякого роста и с огромными частными состояниями, то есть экономику, перераспределившую доходы от большинства населения к кучке новых богатых.

Они критиковали советскую экономику за то, что она сидит на нефтегазовой игле, а сами создали экономику, в которой ТЭК является, чуть ли не единственным финансовым источником страны, а остальная промышленность почти вся либо разрушена, либо приведена в состояние глубокого упадка.

Если в советское время нефтедоллары использовались не только для обеспечения потребностей военно-промышленного комплекса, но и на создание новых рабочих мест, закупку новых технологий и социальные нужды, то сегодня львиная доля этих доходов либо оседает на частных банковских счетах, либо идет на потребление новых богатых.

Они обещали рынок и частную собственность как средства повышения эффективности экономики и улучшения жизни населения, а начали с грубого попрания священного права частной собственности, произведя отчуждение государственной собственности в пользу узкого круга частных лиц, имевших на нее ничуть не больше прав, чем все остальные.

Начавший было создаваться производительный мелкий и средний бизнес, который должен был стать основой обещанного ими рынка, на самом деле едва дышит, обложен со всех сторон налогами, «крышами» и вымогательством чиновников.

Вместо обещанной советским людям конкуренции вся экономика пронизана монополизмом, протекционизмом и коррупцией. Главный рынок, который она создала, – это рынок льгот и преференций. Экономика как была, так и остается плановой, только в советское время осуществлялось легальное планирование, а теперь в масштабах всей страны проводится тайное планирование чиновников в пользу своих взяткодателей.

Воровство бюджетных средств стало вторым по доходности видом бизнеса после нефтегазовых махинаций.

Создано общество массовой бедности и вопиющего социального неравенства.

Они обещали правовое государство, а создали общество с невиданным ростом коррупции и организованной преступности, в котором граждане не доверяют ни судам, ни милиции.

Они обещали гражданское общество и плюралистическую демократию, разделение властей и многопартийность, а создали политический режим, при котором полномочия исполнительной власти непомерно раздуты, а парламент и региональные законодательные органы сведены до уровня почти декоративных органов.

Органы местного самоуправления не имеют пока никакой реальной силы. Судебная власть беспомощна и находится в такой зависимости от исполнительной власти, что той для получения от судов нужных результатов зачастую не требуется даже «телефонного права».

Это всесилие исполнительной власти – как федеральной, так и региональной – почти при полном отсутствии ответственности дало в результате режим чуть ли не выборной монархии.

Для недопущения к власти политических оппонентов в качестве оружия – в совершенно точном, а не переносном смысле слова – систематически используются чрезвычайно агрессивные пропагандистские кампании.

Избирательное законодательство наполнено явными и скрытыми имущественными и административными цензами, что делает любого кандидата заложником финансовых спонсоров и держателей административного ресурса.

Политическая элита практически сращена с финансовой.

В результате создана власть, оторванная от народа, снявшая с себя ответственность за народ и решающая свои собственные проблемы.

Они обещали свободу слова и независимость СМИ, а создали общество, в котором крупнейшие электронные и бумажные СМИ принадлежат либо исполнительной власти, либо крупным финансовым группам, а те и другие используют их в основном для реализации своих частных интересов.

Все это отягощено деградацией советской системы социального обеспечения и системы инвестиций в науку, образование и жилищное строительство, которые были одними из лучших в мире.

Последствиями стали утечка мозгов и снижение средней продолжительности жизни.

На место чувств товарищества, уверенности в завтрашнем дне, надежды на лучшее, превалировавшими в обществе во второй половине 60-х – первой половине 80-х годов, пришли чувства зависти и себялюбия, неверие в возможность улучшений и ощущение отсутствия перспектив.

Все это способствовало воплощению в жизнь самых архаичных механизмов определения статуса человека в обществе, таких как право сильного и бессовестный эгоизм. Образовалась сильнейшая отчужденность и атомизация, наглядно выразившаяся в распаде профессиональных сообществ и дружеских связей, в резко и повсеместно снизившемся уровне доверия.

Почти все общество разделилось на властвующих и подвластных, сильных и слабых.

При этом класс сильных подвергся глубокому моральному разложению: он живет в прямом соответствии со своими желаниями, то есть делает буквально то, чего хочет. «Верхние» пятьдесят-сто тысяч человек практически определяют судьбы всех остальных.

Основная часть населения совершенно деморализована. Она фактически согласилась с тем, что у обычного человека просто нет реальных средств изменить свою жизнь в материальном плане к лучшему, не говоря уже о защите чувства собственного достоинства. Оказалось, что члены угнетенного класса не имеют ни опыта классовой солидарности, ни навыков индивидуального противостояния угнетению.

Они оказались неспособными противостоять малейшему давлению в денежных вопросах и в вопросах служебного статуса. Им подолгу не платят зарплату – они не бастуют – «бесполезно», и не увольняются, пытаясь вместо этого где-то подработать, соглашаясь на большие затраты труда за малую плату. Они легко смиряются с получением за свою работу и за дополнительные унижения на работе десятой части от той цены, которую считали бы справедливой. Они оказались чрезвычайно податливыми на телевизионную и другую пропаганду.

Если эта запуганность и социальная пассивность большинства россиян не будет преодолена, если граждане не овладеют навыками социальной солидарности и сопротивления угнетению и беззаконию, то судьба нашей страны будет печальной и безысходной. Не допустить подобного развития событий – общенациональная задача.

Катастрофа

За эти годы валовой внутренний продукт России (по сравнению с РСФСР 1991 года) уменьшился примерно в два раза и плавает вокруг этого уровня. Объем национального богатства также уменьшился примерно в два раза. Основные фонды все более изнашиваются и почти не обновляются. Другие же страны за это время увеличили объемы своей экономики.

Население России неуклонно уменьшается из-за повысившейся смертности и снизившейся рождаемости. Основными причинами этому служат постоянное недоедание широких слоев населения и сознание отсутствия приемлемых жизненных перспектив. По сравнению с советскими временами средняя продолжительность жизни уменьшилась на четыре-пять лет.

В стране образовалась огромная безработица, неравномерно распределенная по регионам. В некоторых регионах она стала непреодолимой из-за необратимого закрытия предприятий, определявших занятость.

Образовалась пропасть между богатыми и бедными. В то время как в Советском Союзе различие в доходах между богатыми и бедными было меньше, чем в развитых странах, в нынешней России оно в четыре-пять раз больше, чем в тех же странах.

Следование рекомендациям Международного валютного фонда, направленным на сдерживание инфляции, финансовую стабилизацию и сокращение социальных выплат, привело к сокращению производства, уменьшению покупательной способности населения и катастрофическому сокращению денежной массы.

Затраты на фундаментальную науку снизились по разным оценкам в 20-40 раз.

Снизилась обороноспособность страны: и за счет ухудшения для России международного расклада сил, и за счет недостаточных темпов перевооружения армии, и за счет недостаточного финансирования вооруженных сил.

Большая часть экономики находится в серой и черной области – из-за этого доходы бюджета, в конечном счете, как минимум в два раза меньше, чем могли бы быть. Существенная часть доходов от продажи сырья попросту разворовывается. Узкая кучка людей, незаконно завладев собственностью на недра страны и извлекая сверх этого огромные незаконные прибыли из того, что в эту собственность не входит, а связано с преступными трансфертными схемами, большую часть наворованного прячет за пределами России, а остальное расходует на роскошную жизнь.

«Газпром» и нефтяные компании, такие как ЮКОС, «Сургутнефтегаз», «Сибнефть» и т.д. были бесконтрольны на протяжении практически почти 10 лет каждая, и все это время Борис Березовский, Роман Абрамович, Рэм Вяхирев, Михаил Ходорковский, Владимир Богданов и пр. занимались сомнительными финансовыми операциями.

Массовое разворовывание не оставляет места для сколь-нибудь значимых инвестиций, так как воровство прибыльнее любого другого бизнеса.

Сельское хозяйство находится в глубокой депрессии: Россия – это страна с самым рискованным в мире земледелием, а госдотации многократно уменьшились.

В стране не существует сколь-либо приемлемой банковской системы, фондовый рынок не смог выйти из зачаточного состояния. Значительная часть транзакций осуществляется при помощи бартера и денежных суррогатов.

Инновационный сектор российской экономики довольно слаб – не столько по потенциалу, сколько по трудностям внедрения в уже распределенный мировой рынок.

До 80% российской экономики неконкурентоспособно на мировом рынке.

У страны накопился огромный внешний долг, в семь-восемь раз превышающий объем годового госбюджета.

Если не предпринять мер по прекращению разворовывания национальных богатств, положение будет неуклонно ухудшаться.

За эти годы было создано странное государство, сочетающее неэффективность власти с существенной компонентой авторитаризма на различных уровнях. В некоторых отношениях оно было совсем не похоже на государство. Так, например, в течение последних двух лет «правления» Ельцина почти не выходило президентских указов, так как Ельцин был способен работать не более 20 минут в сутки, а за это время надо было успеть убедить его подписать указ, но перед этим нужно было собрать 12-15 визирующих подписей. Так как никто не хотел собирать эти подписи, имея очень мало шансов на подписание указа Ельциным, то вместо указов стали выпускать распоряжения. И за два года ни одно из этих распоряжений не было выполнено!

Во многих регионах, и в особенности в республиках, федеральные законы грубо нарушались. Главы исполнительной власти во многом вышли из-под федерального контроля. Особенно это относится к захвату ими контроля над собственностью, мошенничеству с трансфертами и попранию свободы слова.

В области средств массовой информации образовалось несколько медиаимперий, строго стоящих на страже интересов своих хозяев. Некоторые из этих империй обзавелись некоторыми атрибутами государства, заведя себе, например, обширные спецслужбы, и попытались напрямую конкурировать с государством в вопросах определения внешней, оборонной, экономической политики и т.п. Это приводит к колоссальному монополизму, к огромному росту влияния телевидения на политические взгляды населения и открывает широкие возможности для манипуляции.

Кто виноват?

Что привело российскую экономику к такому состоянию? Необходимо признать, что правительство России получило в наследство от СССР и плохое экономическое положение, и неблагоприятную его динамику. Но российским правительством были предприняты чуть ли не все возможные меры, чтобы его еще ухудшить. Достаточно вспомнить либерализацию цен без компенсации предприятиям и гражданам, ваучерную приватизацию и фальшивые залоговые аукционы. К этому нужно прибавить огромные подарки в виде преференций, которые Ельцин раздавал своим приближенным бизнесменам.

Все эти действия сопровождались чудовищной по глупости утверждений, но эффективной по гипнотическому эффекту рекламной кампанией, в которую в большой мере верили сами ее авторы. Здесь можно привести такие ее лозунги, как «рынок все расставит по своим местам», «фермеры нас накормят». В 1993 году во время пропагандистской войны с Верховным Советом уровень и накал этой пропаганды сравнялся, пожалуй, с уровнем и накалом ждановской PR-ной кампании против «космополитизма». Впоследствии накал ельцинских пропагандистских кампаний несколько ослаб, но еще в 1996 году мы имели возможность наблюдать очередное художественное повествование на тему «О кровавой собаке Тито и его клике».

Осуществлению ельцинской политики способствовал тот консенсус, который сложился в обществе после успеха бархатного переворота конца 1991 года. На короткое время российское общество было объединено рыночно-фундаменталистской идеологией. В этот момент российский парламент, в котором у Ельцина к тому моменту было устойчивое большинство, предоставил ему временные дополнительные полномочия почти диктаторского характера с целью проведения рыночных реформ.

Однако политика ельцинско-гайдаровского правительства была настолько очевидно пагубной для уровня жизни большинства населения и настолько не соответствовавшей предшествовавшим ельцинским обещаниям, что уровень парламентской поддержки Ельцина стал резко падать. А тем временем срок окончания действий дополнительных полномочий стремительно приближался к концу. Наступал момент, когда президенту предстояло отчитаться перед парламентом о результатах их использования.

Есть основания полагать, что и Ельцин уже в 1992 году понял, что его «радикально-рыночные реформы», мягко говоря, провалились. Это видно из того, что во второй половине 92 года Ельциным был внесен в парламент в качестве «компромисса» проект закона «О Совете министров». Единственным смыслом этого закона было придание дополнительным полномочиям законного и не ограниченного во времени характера. После того как парламент отверг этот проект, Ельцин приступил к подготовке государственного переворота, который и осуществил в сентябре-октябре 1993 года.

Разумеется, расстрел Белого дома есть не менее позорное преступление, чем расстрел дворца Ла-Монеда в 1972 году. Может быть, даже более позорное, поскольку, в отличие от чилийского переворота, осуществлялся при почти единодушной поддержке «мировой общественности».

Но важно здесь другое. Первое, что осуществил наш герой после успешного избавления от демократической парламентской оппозиции, это протащил Конституцию 1993 года. В своих базовых положениях эта Конституция подозрительным образом ничем не отличалась от законопроекта «О Совете министров» 1992 года.

Отсюда следует, что основным смыслом всей этой цепочки действий было отнюдь не стремление Ельцина к деспотическому правлению, а стремление уйти от ответственности за катастрофические последствия радикально-рыночных реформ для российского общества.

После получения индульгенции в виде Конституции можно уже было не опасаться последствий. И на смену лживой ваучерной приватизации 1993 года пришла откровенно воровская приватизация по схеме залоговых аукционов 1995 года. Так Ельцин заранее оплатил своим инвесторам победу на выборах 1996 года.

При этом в настоящий момент ельцинская экономическая политика на Западе встречает широкое осуждение. Те же самые люди, которые ее рекламировали, теперь – справедливо – описывают ее самыми черными красками, но держат себя так, как будто они тут совершенно ни при чем, включая даже платных советников ельцинско-гайдаровско-чубайсовско-черномырдинских правительств. Деятели МВФ, которые не только поддерживали политику этих правительств, но кое-что из нее даже навязывали, теперь частично признают ошибочность своих рекомендаций, однако продолжают выдавать новые уверенные рекомендации, выдержанные в прежнем духе. Чего только стоит, например, их предложение понизить в России уровень образования!

Российские же либералы также не признают никакой своей ответственности, а настаивают на продолжении этого экономического курса «с улучшениями». Сюда относятся предложения о полной амнистии экономических преступлений и сохранении статус-кво в области собственности на сырьевые ресурсы. Как «творческое развитие» рекламной кампании начала девяностых годов можно привести их теперешние лозунги о том, что развитие российской экономики тормозит в первую очередь неправильная налоговая система.

Изменению катастрофической ситуации к лучшему препятствует наличие влиятельных социальных групп, заинтересованных в сохранении старого порядка, основанного на воровстве в макроэкономических масштабах и в развале государственности – олигархов и олигархических группировок. Под “олигархом” далее будет пониматься в данном тексте некий персонифицированный корпоративный субъект, “не подвластный” обычным экономическим и политическим законам России, даже если рассматривать их предельно широко (включая такие сложившиеся нормы как “жизнь по понятиям”). Этот субъект способен любые нормы длительно и безнаказанно нарушать в своих интересах – несмотря на публично выражаемое недовольство его действиями со стороны верховной власти. Наиболее “крутые” из новорусских олигархов-беспредельщиков ухитрялись публично бросать вызов и неоднократно выигрывать схватки не только с президентом РФ, но и “кидать” те силы в мировом сообществе (исламские террористы и еврейский финансовый капитал США), с которыми даже Китай старается публично не связываться…

Олигархи возникли в ельцинской России как в результате осуществления по отношению к регионам политического курса “берите столько суверенитета, сколько хотите”, так и ускоренной “прихватизации” лакомых кусков унаследованного от СССР народнохозяйственного комплекса, которую сделавшие карьеру при том режиме госчиновники не стесняются сами теперь называть “бандитской”.

К “олигархам” другого типа, которым федеральные законы тоже не писаны, относится ряд региональных ”ханов” (Николаев, Шаймиев, Рахимов «и примкнувший к ним Тулеев») и удельно-великих “князей” (Лужков, Россель). Эти главы субъектов федерации фактически превратили “свой субъект” в некую финансово-промышленную “квазикорпорацию”, на территории которой невозможно заниматься всерьез ни предпринимательством, ни политикой без согласия на роль “младшего партнера” и “данника” при действующем местном “самовластии”. Николаев и Тулеев действительно пытаются править “своим” регионом из единого центра, остальные из перечисленных в той или иной степени еще до прихода Путина к власти сменили тип управления: в производство они стараются не вмешиваться, по-прежнему “собирая дань” со своих и стараясь не пускать “чужих”

Что делать?

Русские дураки и русские дороги пасуют перед русскими ворами. Воровство - не просто наша традиция: это стиль поведения и способ восприятия мира. Поэтому рассуждать об этической стороне воровства здесь столь же бессмысленно, как рассуждать об этической стороне самой жизни. Зато прагматическая сторона поддается рассмотрению, если строго поставить вопрос: как государству уберечь свою собственность? И при этом не мучить себя проблемами о легитимности самой государственной собственности, о "насилии над культурной традицией" etc.

Петр Первый с указанной "культурной традицией" боролся активно, но не вполне удачно, а два других известных борца с коррупцией - Петр Третий и Павел Первый - вообще кончили плохо. Разумеется, борьба велась не столько против воровства у государства, сколько за контроль над государством, но сегодня мы уже уверенно можем сказать, что это две стороны одной медали. Тех, кого в современной России называют "олигархами" и "лоббистами", в России Петра Третьего и Павла Первого знали под именем "гвардии". Значит, борьба монарха против гвардии за контроль над страной и борьба правителя с государственным воровством - одна и та же борьба.

Именно поэтому мы предполагаем, что новый Президент Российской Федерации В.В.Путин всерьез намерен бороться с воровством: его стремление к установке жесткой "вертикали" общеизвестно. То, что Путин не попробовал "искоренить" воровство кавалерийским наскоком, говорит в его пользу: можно быть уверенным, что нынешний правитель России не разделит судьбы своих предшественников, павших в борьбе с гвардией. Задачу, тем не менее, придется решать - для чего в первую очередь необходимо выявить основные и типичные каналы воровства и принципиальные методы их перекрытия.

Трансферты...

Основные схемы увода экономики в «тень», пожалуй, следующие.

Первичными и самыми базовыми из них являются, конечно, схемы трансфертных платежей. К ним по типу примыкают и другие аналогичные схемы - мы их продемонстрируем на примерах из газового и нефтяного бизнеса.

Одна из самых типичных схем, через которую проходят огромные суммы, такова: вертикально интегрированные нефтяные компании закупают у своих аффилированных нефтедобывающих компаний сырую нефть по трансфертным ценам, в 5-10 раз меньшим, чем рыночные. Благодаря этому, в частности, значительно снижаются суммарные налоги, несмотря на то, что налоги от последующих сделок могут и увеличиваться. При такой практике вертикально интегрированные компании практически разоряют собственные нефтедобывающие подразделений и сбыты. Особенно отличился здесь Ходорковский, инициировавший на принадлежащих ЮКОСу месторождениях оформление закупок нефти под видом закупок т.н. «нефтесодержащей жидкости», что позволяло сбросить закупочные цены уже не в разы, а на порядок.

Второй типичный канал воровства выглядит так: вертикально интегрированные нефтяные компании и Газпром продают при экспортных сделках сырую нефть и газ своим аффилированным оффшорным компаниям по ценам значительно ниже мировых. Те же, в свою очередь, перепродают это сырье зарубежным покупателям по равновесным ценам. Так, «Газпром» сам у себя закупал газ по цене ниже рыночной и его продавал своему оффшору «Итере», который в свою очередь сбывал товар по мировым ценам. Таким образом, на оффшорных счетах накапливались крупные денежные средства, которые шли на «теневые зарплаты» менеджерам компании, в то время как владельцы акций «Газпрома» получали за 1 штуку всего 30 рублей в год.

Еще один вид трансфертов: компании-импортеры поручают своим аффилированным оффшорам закупать за рубежом продукцию по равновесным ценам, а сами, в свою очередь, перекупают ее у них по значительно более высоким ценам.

Наконец, самым известным видом трансфертов являются толлинговые схемы. В алюминиевой промышленности обычно используется внешний толлинг: импортер закупает сырье и передает его перерабатывающему заводу, оплачивая только переработку. В сельхозпереработке, в текстильной промышленности и в нефтепереработке распространен внутренний толлинг - переработка давальческого сырья. Аналогичные процессы происходят при привлечении так называемых инвесторов в жилищное строительство, когда дорогая эксплуатация построенного и проданного жилья перекладывается на муниципалитеты.

...и как с ними бороться

Самый простой и наиболее либеральный способ прекратить трансферты заключается в использовании механизма объявленных цен. Он подразумевает создание государственного бюллетеня, в котором будет публиковаться список цен, действующий в течение определенного периода. Этот период может быть сколь угодно малым, но не менее, чем одни сутки. Сами цены будут определяться той стороной, которая в настоящее время мошенничает.

Таким образом, нефтяные компании будут обязаны продавать сырую нефть всем желающим по этим ценам вплоть до следующего объявления цен. Точно так же компании-импортеры будут обязаны покупать по объявленным ценам продукцию у каждого, кто предлагает такую продукцию на продажу.

Толлинг же просто подлежит запрету в законодательном порядке.

Региональный беспредел...

Огромные средства разворовываются в регионах - при нецелевом использовании федеральных трансфертов и средств регионального бюджета. Также местные власти зачастую оплачивают муниципальные работы и услуги по завышенным ценам - за "откат". Разница делится между "высокими договаривающимися сторонами". Если учесть количество муниципалитетов в России, суммарные объемы воровства в этой сфере могут оказаться сопоставимыми с воровством нефтяных компаний.

...и как с этим бороться

Для предотвращения нецелевого расходования средств региональных бюджетов необходимо создать в каждом регионе депозитный банк. Все организации-налогоплательщики должны будут получить в этом банке карточку электронных расчетов и проводить через нее свои расчеты с региональным бюджетом. Это должно быть дополнено казначейской системой исполнения федерального бюджета.

Имеет смысл создать на уровне регионов счетные палаты, так как на федеральном уровне этот орган зарекомендовал себя достаточно позитивно. Региональные палаты смогут вскрывать крупные злоупотребления более оперативно и независимо, чем это получается у следственных органов и прокуратуры. Также нелишне организовать систему независимых и регулярных аудиторских проверок на муниципальном уровне.

Для предотвращения муниципального воровства следует запретить любые муниципальные внебюджетные фонды. Расходная часть бюджета формируется строго на основе его доходной части. Все необходимые для данной территории работы и услуги, оплачиваемые из бюджета, проводятся на основе договоров, в которых определяются все условия.

Корпоративный беспредел...

Нецелевое расходование средств популярно не только среди глав местных администраций, но и в крупных компаниях, частных, государственных и полугосударственных. Еще один канал корпоративного воровства - использование векселей и схем взаимозачетов при неденежных формах расчетов.

Крупнейшей структурой, плодящей криминалитет, являются торговые монополии, которые покупают товары оптом и продают их в розницу. Средняя величина торговой наценки составляет половину розничной цены товара. При этом до двадцати процентов от розничной цены товара составляет доход чистого криминалитета.

...и как с ним бороться

Для борьбы с "нецелевкой" необходимы постоянные аудиторские проверки. Воровство через векселя можно затруднить, максимально ограничив (а впоследствии - запретив) неденежные формы расчетов. Средством же борьбы с монополиями стало бы создание вертикально интегрированных структур (например, структур сбытовой кооперации). Первым шагом к этому является продажа продукции производителями через собственные розничные магазины.

В который раз - о приватизации

Разговор об этом выглядит банальным, но лишь потому, что вопрос о приватизации стоит перед Россией слишком долго, успел "примелькаться" - но так и не был решен. Чтобы восстановить законность в этом вопросе, необходимо:

Аннулировать результаты залоговых аукционов как типичных притворных сделок.

Аннулировать сделки по продаже предприятий стратегическим инвесторам, если они не выполнили своих обязательств по инвестициям в приобретенные предприятия.

Отстранять неэффективных собственников путем государственного инициирования процедуры банкротства.

Поскольку так называемая "ваучерная приватизация" была осуществлена по не менее чем на порядок заниженным ценам, государству необходимо восстановить свои права собственника. Для этого достаточно осуществить дополнительную эмиссию акций приватизированных предприятий - на сумму недооцененной стоимости.

Исполнить все перечисленные выше благие пожелания очень сложно: правителю придется преодолеть сопротивление могущественной "гвардии" лоббистов. Единственной силой, способной преодолеть это сопротивление может быть СИСТЕМА ФСБ РФ, которая – в отличие от исполнительной власти ельцинского и раннепутинского периода – создала реальные рычаги давления на компрадорскую буржуазию, прежде всего на олигархов. Следовательно, только Система может быть реальной движущей силой в процессе санации экономики. Особенно важна роль спецслужб в процессе деприватизации и в процессе розысков и репатриации незаконно вывезенного капитала. Контроль над процессом смены собственников должен быть передан в Систему; адекватно этому тезису следует изменить структуру исполнительной власти, ликвидировав Минимущества. Источник в администрации президента сообщал о том, что попытки высокопоставленных чиновников АП выяснить в МГИ, как голосовали представители государства в крупнейших компаниях, не увенчались успехом в течение пяти лет! Функции контроля результатов приватизации необходимо передать в Совбез, секретарем которого должен быть человек Системы, выходец из органов экономической контрразведки.

Однако понятно, что вторая приватизация и новейшая инвестиционная политика невозможны без возврата капитала в страну и создания реальных барьеров на пути его утечки. Осмысленные действия по возврату средств, вывезенных из России в 1991-2000 годах, вернут стране не менее 50 млрд.долларов!

И здесь возможен сценарий, близкий к южнокорейскому. Сегодня наши органы экономической безопасности владеют развернутой информацией о реальных размерах утечки капитала и средствах, размещенных на счетах российских олигархов за рубежом. Этой информации достаточно, чтобы предложить олигархам сделку: билет в новый белый бизнес стоит 50% средств, незаконно вывезенных из России. Хочешь продолжать жить и работать в России и на свободе - верни половину украденного у страны в специальный национальный фонд. Такой фонд может быть создан под эгидой Совета безопасности, а к его управлению можно привлечь и негосударственные банки, реально борющиеся с утечкой капитала, например, Национальный резервный банк. В таком случае вторые 50% - как бы прощаются. Если олигарх не идет на сделку, ему придется столкнуться со всей мощью государственной машины.

Вероятность, что бизнесмены ельцинского призыва пойдут на такие условия, близка к 100%. Олигархи уже понимают, что скрыться от правосудия за границей не удастся: практически все страны мира настолько боятся российского капитала, что готовы будут выдать нам любого экономического преступника, оказавшегося на их территории. А объявить себя «политэмигрантами» или «мучениками за свободу слова» у подавляющего большинства олигархов не получится: не поверит никто. Развитым странам совершенно не нужны наши бизнесмены с непомерными амбициями и шальными деньгами, зато без представлений об этике отношений с властью и законом. А в странах неразвитых – в Центральной Африке или на заброшенных островах Тихого океана – отсиживаться не захотят сами олигархи: представления о собственной роли в истории не позволят. Поэтому получить от олигархов 50 млрд. долларов – более чем реально. Они отдадут половину, чтобы оставить своим детям вторую.

Чтобы остановить дальнейшую утечку капитала, необходимо передать под реальный контроль Системы Центральный банк и Государственный таможенный комитет (ГТК) России, которые в состоянии процесс перетока капитала реально контролировать. В состав же руководства этих органов должны быть введены представители экономической безопасности, которые располагают полной информацией об уже вывезенных ресурсах и в состоянии говорить с олигархами (равно как и с менеджерами государственных компаний – экспортеров) на единственно понятном последним языке.

Только нормализация ситуации в сфере вывоза капитала позволит не допустить возвращения собственности под контроль «ельцинских» олигархов в процессе «второй приватизации».

И, наконец, только в рамках Системы может быть осуществлена важнейшая в рамках страны задача – мониторинг кадров. Если в советские времена эту задачу решали партийные органы, то сейчас ее не решает практически никто. Отсутствие эффективной системы кадрового мониторинга влечет огромные управленческие, политические и хозяйственные потери для страны. Расцвет олигархических группировок во многом связан с тем, что лично Чубайс и подчиненная ему система ГКИ в течение 1992-93 гг. практически в качестве основной задачи занимались подбором и расстановкой кадров.

Здесь, на сегодня, как говорится, конь не валялся. Конечно, есть некоторый кадровый резерв, накопленный во времена правительства Примакова, но он явно недостаточен. Практически, сегодня общенациональной задачей является поиск эффективных менеджеров, способных стать лояльными государству собственниками, не склонными к олигархическому беспределу. Не важно, являются ли они действующими «капиталистами» (здесь трудно привести точный пример, но многое указывает на В.Алекперова), менеджерами госкомпаний (отличный пример – С.Богданчиков из «Роснефти»), банкирами (М.Отдельнов – банк «Флора»), губернаторами (М.Прусак – Новгородская область) и т.д. Здесь важно различать просто эффективных и лояльных менеджеров от эффективных менеджеров, готовых уже в краткосрочной перспективе выступить против своих «братьев по классу», став тем самым первыми венчурными инвесторами Системы деприватизации.

Отдельным пунктом необходимо отметить работу по поиску лидеров в мелком и среднем бизнесе. Мелкий и средний бизнес есть среда, по принципу порождающая эффективных и патриотичных собственников, а не олигархов-космополитов.

Необходим также мониторинг кадров, способных к серьезной аналитической и идеологической работе.

При том, что предлагаемые мероприятия абсолютно законны и будут чрезвычайно популярными среди населения, их решение потребует установления контроля государства над основными электронными медиа. Вообще, учитывая роль электронных СМИ в нашем обществе, их реприватизация могла бы стать первым шагом в федеральной кампании по возврату незаконно приватизированной собственности. А во избежание повторения нарушений, допущенных в ходе приватизации СМИ, следовало бы законодательно запретить частному капиталу иметь в собственности контрольные пакеты акций метровых телеканалов и газет с тиражом свыше 200 тыс.экз.

Но и без этих сложностей предлагаемая стратегия сопряжена с определенной долей риска. Риск этот заключается в том, что сегодняшнее общественное мнение Запада склонно рассматривать любые предложения по пересмотру итогов приватизации в России, как призывы к пресловутому “возврату назад”. Для сведения такого риска к приемлемому минимуму требуется превентивная разработка совместно с основной пропагандистской стратегией дополнительной линии пропагандистской аргументации. Основными аргументами, на наш взгляд, должны быть следующие.

1) Мы очень далеки от призывов к повальной национализации. Речь идет не о национализации, предлагаемой исходя из соображений той или иной экономической идеологии, а о деприватизации (исключительно в законном порядке по решению суда) предприятий, приватизированных незаконно или с существенными нарушениями закона.

2) Хотя для российского патриота это и чрезвычайно неприятно, но приходится признать, что до сих пор честными собственниками и инвесторами в России являются почему-то исключительно иностранцы.

3) Для проведения деприватизации незаконно приватизированной собственности совершенно необязательно иметь левые убеждения, достаточно придерживаться классического либерального принципа о священности частной собственности, ведь законная собственность государства была отчуждена незаконно.

4) Собственность, возвращенная законному собственнику, то есть государству, может быть этим же государством передана новому эффективному частному собственнику на законных основаниях.

5) Представляется нетерпимым, что у нас сложились две крайние партии, - т.н. “либералы”, которые, исходя из принципа священности частной собственности, предлагают оставить краденное ворам и т.н. “левые”, предлагающие возвратить наворованное законному собственнику, исходя из отрицания принципа нерушимости частной собственности. Наша позиция, как минимум, логичней.

6) Можно ли назвать либеральным сложившееся в результате т.н. “реформ” общество, если благодаря массовому незаконному обогащению узкого круга лиц и массовому обнищанию большинства населения в этом обществе грубо нарушен принцип равенства возможностей? Можно ли назвать либеральным общество, в котором вследствие названных обстоятельств процветает монополизм и отсутствует свободная конкуренция?

И,наконец, требуется опровергнуть самое “коронное” пропагандистское утверждение противников передела собственности: всё для жителей России только сильно ухудшится в случае передела собственности, а скорее всего приведет к резне.

В ответ на это есть следующие пропагандистские ответы, совпадающие к тому же с настоящим положением дел:

1. Какая же может быть резня, если главное начальство, полностью поддерживаемое в этом вопросе милицией, армией, спецслужбами и подавляющим большинством населения отберет источники грабежа (и часть награбленного) у небольшой группки не имеющих отношения к менеджменту людей, а менеджеров оставит при деле, правда, уменьшив их доходы? Право, не смешите меня.

2. Как это может стать хуже для России, если при сохранении нынешнего положения дел нет никаких шансов на вылезание ее из болота? Потомки нынешних грабителей могли бы цивилизоваться, если бы у России было лет пятьдесят на это. Но этих лет у нее как у страны нет. Геополитически она поставлена перед необходимостью выправить свои дела не позднее, чем через 5-8 лет.