“Буш анализирует мир в вызывающих озабоченность упрощенных терминах”

Французский министр иностранных дел Юбер Ведрин был весьма удовлетворен своим кратким визитом в Нидерланды. Гораздо менее он доволен политикой Соединенных Штатов. Ведрин – первый европейский министр, который порвал с хором поддакивающих американской политике после 11 сентября…

Юберу Ведрину 54 года. Уже почти 5 лет он является министром иностранных дел Франции. Из своих 15 европейских коллег Ведрин обладает самым длительным стажем на этом посту, после португальца Хайме Гама.

Ведрин вызывает уважение к себе - как на международной арене, так и в самой Франции. Он не “двуликий Янус”, как Ёшка Фишeр, но он тонкий мастер вo взвешивании соотношений сил и хладнокровный защитник французских интерсов. Даже весьма критичная французская пресса отзывается о нем позитивно.

«...Мне приходится иметь дело со 189 странами, - говорит Ведрин в интервью газете «Фолкскрант» . - С международными и неправительственными организациями. С прессой, которая по-прежнему требует, чтобы Франция подала свой голос. Это нелегко. Я сравниваю свою должность с работой пилота самолета-истребителя. Либо тебя собьют в первом же полете, либо ты будешь становиться все опытнее и опытнее, наращивать число летных часов».

Сразу после окончания Всемирного экономического форума в Нью-Йорке Ведрин встречался с голландским коллегой Ван Аартcеном. В тот же вечер был ужин в Берлинe. Затем он направился в Испанию на неформальную министерскую встречу. Между тем, Ведрин ещё успевает встретиться со своими датским, норвежским и пакистанским коллегами. Он лаконичен о своей напряженной жизни: «главное – найти свой ритм».

Ведрин доволeн визитом в Нидерланды. «Наши отношения стали более интенсивными с тех пор, как я стал министром. Мы больше обсуждаем, больше обмениваемся визитами и мнениями. В противоположность тому, что обычно думают, Франция и Нидерланды занимают общие позиции по многим вопросам.»

Тот факт, что Нидерланды решили закупить американские истребители JSF, а не французские Rafale, в этом ничего не меняет. Хотя «Rafale в техническом отношении ничем не уступает американскому JSF. Каждый раз, когда европейская страна закупает что-то в европейской стране, - это хорошо.» И точка.

Больше всего взаимопонимания наблюдается между Голландией и Францией, когда речь заходит о Ближнем Востоке. «В последние годы у нас общая позиция. За жизнеспособное, мирное и демократическое палестинское государство. Уже 20 лет Париж, по сути, занимает такую позицию. Детали мы должны будем уточнять - со странами, для которых этот вопрос, скажем так, более чувствителен, чем для Нидерландов и Франции. Нас ещё больше сближает сегодняшняя политика Шарона. Мы считаем, что такая - чистой воды репрессивная, чисто военная - политика не может эффективно сработать.»

Общая европейская линия не приводит автоматически к усилению роли Евросоюза в ближневосточной политике. Почему это не удается? «Палестинцы требуют более активного европeйского вмешательства, но занимают неэффективную позицию. Израильтяне, напротив, не хотят этого, потому что мы придерживаемся другой политики, нежели они. Американцы этого тоже не хотят. Сегодняшняя американская политика сделала из Арафата козла отпущения. Все трудности якобы «исходят от него». Все давление должно оказываться на него. Это - не является точкой зрения европейцев.»

Самое последнее ужасное напоминание о том направлении во внешней политике, которое Соединенные Штаты взяли после 11 сентября, - недавняя речь Буша. В этой речи американский президент говорил о «дьявольской оси зла из Ирана, Ирака, Северной Кореи».

Ведрин не скрывает своей точки зрения. «Это – не наш язык. Типично американская риторика, которая, очевидно, приходится весьма по

вкусу американцам. За пределами Америки люди ошеломлены. Там никто не думает, что можно анализировать мир в таких примитивных терминах, что таким образом можно решить какие-то проблемы. Это вызывает у меня большую озабоченность.»

В то же самое время Буш объявил, что Америка повышает свой военный бюджет на 15%. Понятное беспокойство в Европе. Сам шеф НАТО Робертсон заявил, что Европа должна «смотреть в оба, чтобы не превратится в военного пигмея». Перспектива будущего, в котором Америка воюет с воздуха - в то время, как европейцы на земле подбирают за них обломки и осколки, - не радует Робepтсона.

«Интересно,» - реагирует Ведрин с улыбкой. «Интересно, что даже генсек НАТО обеспокоен американским подходом. По самой своей функции ему надо бы быть последним, кто должен беспокоиться об американской политике.»

«Самое негативное, что произошло с НАТО, - не так называемая угроза европейской системе обороны… В действительности, с европейской безопасностью никаких проблем нет. Гораздо опаснее то, что, когда после 11 сентября в НАТО заявили о своей готовности помочь Вашингтону, Пентагон зявил: большое спасибо, но вообще-то вы нам не нужны. Вот откуда происходит серьезная проблема для НАТО.»

Робертсон пришёл к выводу, что Европе надо тратить больше денег на оборону, если она хочет иметь ещё хоть какое-то политическое влияние на Америку. Ведрин так не считает.

«Нам вовсе не нужно копировать все американские решения. В США есть мощные экономические центры, которые полагают, что мировые проблемы должны решаться военными средствами. Вследствие этого они требуют повышения военного бюджета. Это означает: новые многочисленные заказы, много налоговых денег – в военную систему... Но нам вовсе не нужно этого делать.»

Для того, чтобы обозначить американскую политику после окончания холодной войны, Ведрин придумал термин «гипер-держава».

«Мы стоим перед лицом такой власти, которой не было равных в истории. Перед лицом невиданной военной, политической, финансовой, экономической, технологической и культурной власти. Не сверхдержавы, а гипердержавы. Это надо признать. После этого уже можно задавать себе вопросы, проводит ли эта гипердержава хорошую или плохую политику. Нет сомнений в том, что расширение военного потенциала еще укрепляет позиции этой гипердержавы.»

Что же остается европейцам? Согласно Ведрину, европейцы должны ясно дать понять американцам, что и после 11 сентября в мире остается много важнейших нерешенных проблем, а не один только терроризм. «Очень просто. Мы должны стремиться к более

стабильному, более безопасному миру. Более справедливому миру. И тут мы подходим к последствиям глобализации.»

Он подытоживает французскую позицию. Должна быть создана система, с помощью которой можно будет эффективно реформировать СБ ООН, произвести необходимые изменения в МВФ, во Всемирном банке, в том, как работает ВТО. Во время встречи в Давосе Ведрин сравнил американскую внешюю политику с практикой больницы, которая занята лечением только одного больного. Важного больного - терроризма - но не единственного. «Пауэлл меня выслушал»...

Ирина Маленко,

ПРАВДА.Ру