Клетка для "декабристов"

Суд над 39-ю национал-большевиками, ворвавшимися 14 декабря 2004 года в помещение общественной приемной администрации президента на ул. Ильинка, завершился. Подавляющее большинство обвиняемых – 31 человек – получили условный срок. Восемь национал-большевиков, в действиях которых суд увидел признаки злого умысла, были осуждены на срок от двух до трех с половиной лет.

Фото: Клетка для "декабристов"

Напомним, что сорок национал-большевиков (один из которых на момент совершения преступления не достиг совершеннолетия и поэтому к суду привлечен не был) захватили один из кабинетов общественной приемной и удерживали его на протяжении 45 минут - после этого в помещение ворвался ОМОН. С момента задержания национал-большевиков до дня оглашения приговора прошло десять месяцев и двадцать пять дней.

Процесс над 39 «декабристами», как стали называть участников акции на Ильинке журналисты, тянулся долго – пять с половиной месяцев. В отличие от суда над бывшим владельцем ЮКОСа Михаилом Ходорковским, он не привлек большого внимания зарубежных СМИ, но стараниями правозащитников, демократических активистов, да и самих оставшихся на свободе лимоновцев, не был окончательно оттеснен на обочину российской общественной жизни.

Другое дело, что различные люди при этом преследовали разные цели: одни, как адвокат НБП Сергей Беляк и правозащитник Лев Пономарев, искренне старались помочь молодым ребятам, попавшим за решетку, другие, такие как «красный адвокат» Дмитрий Аграновский, например - использовали процесс главным образом в целях самопиара, изо всех сил раздувая политическую составляющую акции на Ильинке. Что же касается вождя НБП Эдуарда Лимонова, то для него «дело 39» стало, прежде всего, грамотным размещением политического капитала.

За последние полгода не было ни одной мало-мальски важной политической тусовки с участием господина Лимонова, на которой он бы не сообщил, что более сорока политзаключенных (большинство из которых, понятное дело, составляли как раз «декабристы») дают НБП  моральное право идти в первых рядах оппозиции правящему режиму, потеснив либералов и демократов. На первых этапах «дела 39» Лимонов занимал отстраненную позицию,  отрицая тот факт, что план акции был разработан верхушкой НБП. Отвечая на вопрос корреспондента, кто готовил захват общественной приемной, Лимонов сказал буквально следующее: «А кто это может сказать?»

На самом деле действие это очень простое, и люди пришли, вошли в приемную администрации, куда граждане и приходят. То есть туда и следует идти со своими проблемами. Но так как у нас президент не желает общаться с гражданами, вот видите, что случается с теми гражданами, которые в количестве 39-40 человек пришли в приемную. Ходоков арестовали.

Вождь НБП лукавил. Или, если называть вещи своими именами, лгал. Акция на Ильинке готовилась не один день, о ней заранее были проинформированы активисты региональных отделений партии. На слушаниях по делу «декабристов» выяснилось, что всю операцию организовывали приближенные Лимонова Роман Попков и Елена Боровская. Эти двое, кстати,  удивительным образом избежали ответственности за разработанную ими акцию, что побудило многих национал-большевиков заподозрить в них двойных агентов и провокаторов.

Позже Лимонов посчитал нужным изменить свою позицию. Чем больший общественный резонанс получало «дело 39», тем чаще он ссылался на него в своих спорах с новыми союзниками из демократического лагеря по вопросу о том, кому сейчас принадлежит почетное право называться передовым отрядом грядущей русской революции. А сами демократы, защищаясь от обвинений в сотрудничестве с национал-экстремистами из НБП, не упускали случая заявить о том, что «мы никогда не откажемся от моральной поддержки мучеников режима - молодых лимоновцев, томящихся в тюрьмах, избиваемых на улицах фашистскими штурмовиками, вскормленными администрацией президента. Эти молодые люди - сегодня совесть России. Эта горстка людей - единственная в огромной стране, готовая на самопожертвование ради будущего России, ради ценностей, которые они разделяют» (Андрей Пионтковский).

Стремление сделать из национал-большевиков «мучеников режима» было характерно не только для либералов. О политической подоплеке дела, о «кровной мести» Кремля лимоновцам говорили, к сожалению, и отдельные адвокаты нацболов. Некоторые из них даже заявляли в интервью, что власть может потребовать для «декабристов» максимально сурового наказания, словно специально провоцируя сторону обвинения так и поступить. Логика их понятна – трудно говорить о «мучениках режима» , не пугая общественность огромными сроками

Клетка для "декабристов"

Опасения, к счастью, не оправдались. Условный срок для большинства нацболов – наказание достаточно мягкое. Хотя надо учитывать и дополнительные факторы – например, то, что ребята уже провели за решеткой почти год своей жизни. Да и вообще меры безопасности, принятые на процессе, наводили на мысль о том, что в Никулинском суде судят по меньшей мере боевиков «Аль-Каиды», а не студентов и студенток, очарованных революционной риторикой своего духовного учителя. Чего стоила одна только стальная клетка, за прутьями которой в течение всех судебных заседаний находились 39 лимоновцев! Разумеется, все эти меры были несопоставимы с реально совершенным правонарушением, которое, если рассматривать его в отрыве от политического контекста, скорее всего классифицировалось бы как банальное хулиганство.

Суть дела, однако, заключалась как раз в политическом контексте, и в этом смысле основную ответственность за вычеркнутые из жизни ребят годы несет их лидер, Эдуард Лимонов. С точки зрения здравого смысла, действия, которые совершили «декабристы» - заперлись в кабинете, повалили несколько шкафов, выбрасывали из окна листовки – заслуживают, в худшем случае, пятнадцати суток административного ареста. Но в партии Эдуарда Лимонова всегда любили громкие слова – сказывалась, видимо, творческая профессия самого вождя. «Революция», «захват власти»... И на процессе 39-ти за эти слова пришлось отвечать – причем, что характерно, совсем не Лимонову.

С самого первого дня НБП изо всех сил старалась представить  довольно безобидную, по сути, акцию на Ильинке именно «захватом приемной администрации президента». Неудивительно, что государство отреагировало жестко: любая попытка захвата власти, даже если она «не всерьез», а «понарошку», по логике самой власти должна быть пресечена и наказана – и чем показательнее будет наказание, тем лучше для государства. 

«Расправой с молодой российской интеллигенцией» назвал приговор суда Эдуард Лимонов. Он даже не подумал признать – хотя бы частично – свою ответственность за то, что поверивших ему ребят осудили по статье «участие в массовых беспорядках». Не извинился перед родителями «декабристов». Зачем? Ведь настоящие революционеры так не поступают...

На выходе из суда освобожденных из-под стражи национал-большевиков встречали цветами и шампанским. За решеткой остаются восемь «декабристов», в том числе три девушки. Им предстоит провести в заключении от двух до трех с половиной лет. Немалая цена за политические амбиции стареющего литератора. Печальнее всего то, что драма «тридцати девяти» ничему не научила нацболов. Сегодня же, в то время, пока в Москве шло оглашение приговора, в Ростове-на-Дону четверо активистов НБП приковали себя наручниками к входу в здание полпредства президента в Южном Федеральном округе. Размахивавшие горящими факелами и знаменами с перекрещенными в виде свастики серпом и молотом «революционеры» были задержаны милицией...

Степан Королев