"Красный адвокат"

Адвокат Федор Никифорович Плевако давно уже стал легендой отечественной юриспруденции. Он выигрывал сложнейшие процессы, используя свое знаменитое красноречие и способность находить неожиданный выход из совершенно, казалось бы, банальных ситуаций. Известен случай, когда он защищал старушку, укравшую жестяной чайник стоимостью в тридцать копеек.

Прокурор, решив выбить почву из-под ног адвоката, сам живописал присяжным тяжелую жизнь подсудимой, заставившую ее пойти на такой шаг, но стоял на том, что принцип частной собственности священен и нерушим, и если уж оправдывать нищую бабку, то по этой же логике нужно оправдать и революционеров. Присяжные были готовы согласиться с прокурором, когда со своего места поднялся Плевако. "Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнее существование, — сказал он. — Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно…" Старушку, разумеется, оправдали.

Блистательный адвокат не чурался и громких политических дел. Защищал бунтовавших крестьян, рабочих, устроивших стачку на фабрике Саввы Морозова. И, что характерно, выигрывал почти все дела, за которые брался. Адвокат Дмитрий Аграновский наверняка мечтает о лаврах Плевако. Наверняка — потому что плох тот адвокат, который о них не мечтает. Правда, с красноречием у Аграновского куда хуже. Если Плевако в газетах называли "московским златоустом", то Аграновского называют скромнее — "красный адвокат". Он, как и Плевако, с охотой берется за политические процессы, отстаивая интересы левых партий, прежде всего КПРФ. Последнее время Аграновского часто называют "адвокатом НБП" — он защищает национал-большевиков в так называемых процессах "альпинистов" и "декабристов". Вот только в отличие от своего знаменитого предшественника Аграновский в суде не блистает.

Обычная его тактика — это обвинение суда в процессуальных нарушениях, причем не по мелочи, а по-крупному. По поводу суда над председателем Краснодарской городской думы Кирюшиным адвокат так и выразился: "дело" Кирюшина — одно сплошное процессуальное нарушение". Не стесняется он в выражениях, обличая судебные процессы над своими партийными клиентами, например, нацболами-"декабристами", захватившими в декабре 2004 г. комнату в общественной приемной Администрации Президента на ул. Ильинка. Например, после того, как судья принял решение проводить заседания через день, Аграновский назвал суд "бесчеловечным конвейером". Напрашивается вопрос, человечно ли затягивать процесс до бесконечности, чем, похоже, занимаются двадцать четыре адвоката нацболов — примерно половина всех назначенных судом заседаний по делу была перенесена на другой срок из-за неявки защитников. Причины неявки каждый раз были разными — отпуск, болезнь, занятость в другом процессе — вот только результат всегда был одним и тем же: процесс затягивался. Вряд ли это выгодно государству, как пытается представить дело Аграновский и другие "партийные" адвокаты. Затягивание суда неминуемо ведет к превращению дела о банальной хулиганке в политический процесс, чему государство, кстати говоря, всячески сопротивляется.

А вот Аграновский, напротив, каждый раз с удовольствием подчеркивает именно политический характер процесса, словно не понимая, что тем самым заставляет суд относиться к своим подзащитным совсем по-другому. "С политическими заключенными у нас в России никогда не церемонились, ни при каком режиме, а поскольку эти ребята, на мой взгляд, политические заключенные, это новые диссиденты, то поэтому и отношение к ним соответствующее", — заявил он в четверг в эфире радиостанции "Эхо Москвы", комментируя отказ суда отпустить своего подзащитного В. Линда в Голландию для прощания с умирающим отцом. Слов нет, было бы гораздо человечнее, если бы нацболу Линду дали возможность попрощаться с отцом. Но кто знает, какова была бы позиция суда, если бы не настойчивые усилия таких адвокатов, как Аграновский, пытающихся представить замороченных лимоновской пропагандой ребят идейными борцами с существующим режимом?

Однако построить линию защиты иначе Аграновскому не позволяет его статус "партийного адвоката" и правозащитника. Не случайно, отвечая на вопрос корреспондента газеты "Советская Россия", он с гордостью подчеркивает: "правильно вы назвали мою деятельность правозащитной, а не просто адвокатской. Правозащитник защищает униженных и оскорбленных, а не сытых и довольных. У меня целый ряд таких дел, можно делать определенные выводы".

Да, выводы действительно делать можно, тут Аграновский совершенно прав. Вообще он часто говорит справедливые, очень правильные вещи, вот только результаты работы адвоката определяются не словами, а делами. Если, конечно, одно не тождественно другому — но это как раз редкий случай Федора Никифоровича Плевако. Что должен делать адвокат на таких процессах, как суд над нацболами-"декабристами"? В идеале — добиваться признания своих подзащитных невиновными, на худой конец — добиваться уменьшения срока наказания. Казалось бы, Аграновский должен прикладывать немыслимые усилия, чтобы убедить обвинение в том, что его клиенты — банальные хулиганы, которые если в чем и виноваты, то только в административном правонарушении. Вместо этого он упорно подчеркивает политический характер процесса, своими руками превращая подсудимых в идейных революционеров. Да к тому же весьма прозрачно намекает, что суд сам по себе ничего не решает, — все, мол, решено уже давным-давно и в куда более высоких инстанциях. При желании в этих намеках можно разглядеть завуалированное неуважение к суду — а ведь адвокату должно быть прекрасно известно, что все политические заявления, которые делает та или иная состязающаяся в суде сторона, могут очень серьезно повлиять на судьбу подсудимых.

Что же касается "защиты бедных", о которой любит говорить Аграновский, то, по идее, к случаю с НБП это определение не должно относиться. У партии есть своя касса, из которой, как было обещано вождями национал-большевиков, и будут оплачиваться адвокаты. Между тем среди нацболов Новосибирска ходят упорные слухи, будто за защиту Алексея Земцова, другого клиента Аграновского, адвокат получил с его матери, Ирины Валентиновны Земцовой, довольно крупную сумму в конвертируемой валюте. Правда, сама Ирина Валентиновна факт передачи денег отрицает. Но признает, что намеки со стороны Аграновского все-таки были. "Он говорил, что если есть у меня возможность доплатить, то он не откажется, я ответила, что такой возможности нет… Он сразу оговорился, что, мол, если вы мне не доплатите, то я все равно буду Алексея защищать". Адвокат Аграновский свое слово сдержал. Алексея Земцова он защищает… как умеет.

"Вы знаете, мы сами попали в такую ситуацию, конечно, она всех нас шокирует", — признается он ведущему "Эха Москвы". И, видимо, пытаясь справиться с шоком, начинает рассуждать, по его собственным словам, "не как адвокат, а как политик". Но, как говорится в одном известном детском стишке, "беда, коль сапоги начнет тачать пирожник". Не в этом ли главная слабость адвоката Аграновского — в ходе судебных баталий он все чаще чувствует себя не адвокатом, а политиком?

Впрочем, возможно, что политик из него как раз получится неплохой. Не случайно, если задать в Интернете запрос "выигранные дела Аграновского", то поисковая машина выдаст десятки ссылок на сообщение о том, что "красный адвокат" Аграновский с разгромным счетом победил… в 18 избирательном округе г. Электростали на выборах депутатов городского Совета депутатов. Вот только чем это может помочь сидящим на скамье подсудимых нацболам, не очень понятно.