Ахмад Кадыров: войну между Чечнёй и Россией спровоцировали не чеченцы

На вопросы корреспондентов "ПРАВДЫ.Ру" отвечает глава администрации Чеченской республики Ахмад Кадыров
Готова ли Чечня к выборам? В общественном мнении по этому вопросу прямо противоположные мнения: одни считают, что в условиях войны выборы не принесут ничего, кроме нового витка конфликта, а другие уверены, что именно выборы позволят выбить почву из-под ног воюющих сепаратистов. Какова ваша позиция, Ахмад- хаджи?
Выборы, безусловно, нужны. Другой вопрос, насколько ситуация подготовлена к выборам. Конечно, в республике обстановка непростая. В то же время следует отметить, что в любом — даже самом спокойном — регионе выборы — это всегда напряжённое время для региональных государственных институтов, в том числе и структур безопасности.
Ещё в 2001-2002 году я говорил президенту России, что выборы надо проводить тогда, когда закончится война. Надо дать людям время, чтобы они вернулись к нормальной жизни, успокоились. С этим были согласны. Однако сейчас я вижу, что дальше выборы откладывать нельзя, в том числе и для того, чтобы пресечь начавшие появляться в определенных кругах республики слухи о том, что Кадыров боится идти на выборы и специально откладывает их. Постоянно муссируются версии, что Кадырова всё время забирают куда-то: то его послом назначают, то муфтием, то во главе какой-нибудь корпорации ставят, в итоге все эти слухи мешают стабильной работе администрации Чеченской республики. Вот для того, чтобы не возникало разных нелепых кривотолков, и нужно проводить выборы.
Я уверен, что они состоятся в недалеком будущем. Когда мы проводили референдум, то многие думали, что невозможно будет его провести из-за угрозы терактов. Но мы его провели! Сегодня люди настроены на то, чтобы идти на выборы.

По данным последних проведённых в республике исследований, в списке наиболее популярных людей в Чечне вы занимаете четвертое место после депутата Госдумы Асламбека Аслаханова, бывшего председателя Верховного Совета Российской Федерации Руслана Хасбулатова и предпринимателя из Москвы Малика Сайдуллаева. В то же время вы возглавляете список тех, кому доверяют меньше всего. В ходе одного из опросов 61,5 процента респондентов высказали абсолютную уверенность в том, что Кадырова избирать ни в коем случае нельзя.
Это, без всяких сомнений, заказной опрос. Какой у кого рейтинг в действительности — покажет 5 октября. К тому же люди, которые проводили вышеуказанные опросы, в Чечне не живут, не знают ситуации, и ещё неизвестно кого и как они опрашивали. Мы тоже проводили свои опросы, и по их результатам у меня 65% поддержки. Так что подождём выборов и тогда узнаем, кого на самом деле поддерживает население Чечни.

Как, в таком случае, вы оцениваете шансы своих соперников? Могут ли они составить Вам серьёзную конкуренцию на выборах?
Повторюсь — все покажет время. А философствовать о том, насколько серьёзны соперники... Я даже не хочу это обсуждать. Невооружённым глазом видно, чем они занимались, что делали и какой вклад внесли в копилку Чеченской Республики для того, чтобы у нас не было войны. Где они были в 1997-99 годах, когда мы с единомышленниками боролись против терроризма, против ваххабизма? Что они делали, чтобы предотвратить эту войну? А я все это время живу в Чечне и всегда выступал против ваххабитов. И поэтому постоянно был у них на мушке. Наверное, неслучайно на мою жизнь неоднократно были покушения. Кто готовил эти покушения? За что? А за то, что я всегда говорил, что ваххабизм — это неприемлемо для чеченского народа. Мы — мусульмане, которые не вчера приняли ислам суфиитского толка. Нам навязывали идею, которая на деле была придумана против ислама, но якобы под знаменем ислама.

Вы видите Чечню как республику мусульманскую, исламскую?
Я был категорически против введения шариатского правления в республике. Но не от того, что я не хотел этого, совсем наоборот — я к этому стремлюсь. Но я знаю, что мы ещё не готовы к этому. Сначала надо вырастить новое поколение, с детского садика воспитывать детей в исламском духе. И шариатский устав, который нам подбросили — это суданский перевод и утвердил его Яндарбиев, никого при этом не спрашивая. Сами суданцы, когда мы с Асланом Масхадовым были в Саудовской Аравии и встречались с руководством Судана, говорили, что они переходили на шариатское правление 11 лет.
А мы что, захотели за один день всё наладить? Так не бывает. К тому же, кто нам диктовал ислам? Мовлади Удугов, который не имеет никакого понятия об исламе. Или те же Масхадов, Яндарбиев?... Кто они такие? Они даже элементарные азы ислама не знают и не понимают.
Все эти люди целенаправленно проводили политику раздробления нации. Война, которая идёт в Чечне — это не освободительная война чеченского народа. Более того, это война не только против чеченского народа, но война против государственности России!
Почему это происходит именно в Чечне? Потому что чеченцы — это, во-первых, воины. Во-вторых, люди очень доверчивые. Это я, как чеченец, говорю. Мы верим чужим, а друг другу мы не верим. Пришлым мы больше верим, чем себе. И все войны, которые проходили у нас, начиная ещё с царской России, навязывались нам пришлыми имамами. У нашего народа, к сожалению, никогда не было лидера, который бы болел душой за свой народ.
31 декабря 1996 года Чечня была полностью освобождена от военных. И что сделала "свободная Чечня"? Открыла двери криминалитету со всей территории России, бывшего СССР и его окрестностей. Со всего мира съехались криминальные элементы, которым не было места у себя на родине. И все они могли спокойно себя чувствовать в Чечне. Те из них, кто был немусульманином, тот, якобы, принимал ислам. Смешно даже говорить об этом. Для них принятие ислама заключалось в том, чтобы бороду отпустить побольше и "салам алейкум" выговаривать. Какой это мусульманин?!
Я сам вырос в глубоко религиозной семье и уже в пять лет свободно читал Коран. И неужели я буду спокойно реагировать на то, что эти люди пытаются меня учить тому, что такое ислам, как его провозглашать и что с ним делать?!
Если Ельцин и Масхадов подписали мирный договор между Россией и Чечней, то почему было совершено нападение на Дагестан? Если мы отдельное государство, заключившее с Россией мирный договор, нападем на соседнюю республику, являющуюся субъектом Российской Федерации, что это — джихад? Нет, это провокация, чтобы развязать войну в Чечне.

Но ведь вы сами в 1995 году объявляли России джихад, воевали на одной стороне с теми же Басаевым и Масхадовым?
Да, я был вместе с Масхадовым, был вместе с Дудаевым, я был на их стороне — и горжусь тем, что смог опять избрать правильный путь. Есть причины, которые объясняют, почему я объявлял джихад и почему поменял позицию.
Одно время люди были заражены освободительной идеей. Не то, чтобы они сознательно так действовали, им это вбивали в голову на митингах. Люди действительно верили, что эти дудаевы и яндарбиевы хотят для Чечни свободы и исламской государственности.

И что же произошло?
Есть такое правило шариата: если враг хочет подавить тебя, то ты должен дать ему отпор. Но этот враг не сам пришёл, а мы его привели. Мы заскочили в чужой огород — в Дагестан, развязали там бойню и вернулись обратно. Значит, якобы, наш враг, как они говорят — Россия, пришла к границам, окружила и сказала — отдайте нам бандитов; отдайте Басаева, Хаттаба, всех тех, кто был в Дагестане. Но вместо того, чтобы выдать России бандитов, Аслан назначил их командующими. Он принял войну и тогда я встал против них. Я обратился к людям по телевидению с призывом забрать своих сыновей, братьев — всех тех, кто идёт в Дагестан. Это, говорил я, война между соседями, между мусульманами. Но, увы, не получилось. Я лично Масхадову говорил — не пускай Басаева туда, нельзя этого делать. Аслан меня заверял, что Басаев больше не вернётся в Чечню, потому что у того был план: сначала завоевать Дагестан, потом идти на Азербайджан, и дальше распространять идеи ислама.
Я возражал против этого, объяснял, что Дагестан русские не сдадут, потому что это приграничный регион, это выход к морю, за границу. Я обращался к председателю парламента Руслану Али-Хаджиеву, я говорил: отстраните Масхадова, возьмите власть в свои руки, иначе будет война. Он отвечал, что если мы его отстраним, то согласно Конституции, во главе республики встанет Арсан Алахов, а это ещё хуже. Пусть так, говорю, но тогда людям его скажите, что Аслан ведет республику к войне. Они это не сделали. Не решились. И в итоге мы получили вторую чеченскую кампанию.

Получается, что к единому мнению никто так и не пришёл. Вот пройдут выборы — и что, как объединить республику, чеченский народ, чтобы не возникало впредь таких противоречий?
Республика объединена — это доказал референдум, который был проведён 23 марта. И нет никаких оснований сомневаться в том, что это было свободное волеизъявление народа. Даже наш депутат Аслаханов, который постоянно твердит о том, что надо вести переговоры с Масхадовым, был в Чечне во время референдума и впоследствии в интервью говорил, что если бы сам этого не видел, то ни за что бы не поверил. Действительно, люди пошли на референдум, потому что им надоела война.
Говорить об этом вслух они ещё боятся, но они продемонстрировали свою позицию совершенно четко: да, мы хотим мира и мы хотим быть в составе России. И в 1992 году так проголосовали бы, и в 1993... Если бы Джохар Дудаев в 1992 году захотел бы провести референдум и узнать, что в реальности хочет этот народ, то у нас не было бы первой войны. Если бы в 1997, 1998, 1999 годах Масхадов дал провести референдум о статусе Чечни — не было бы второй войны.

Хорошо, пройдут выборы, но ведь останутся и полевые командиры, и их отряды — как решить эту проблему, которая может свести на нет все результаты выборов?
Вот для того чтобы вести с ними борьбу, и нужна избранная власть. Нужна сильная милиция — МВД Чеченской республики. А для этого надо очистить ряды милиции от предателей, которые смогли туда проникнуть. В этом направлении уже ведётся усиленная работа, и каждый день есть результаты: то два, то три, то пять человек предателей, которые, якобы, являются сотрудниками милиции, но работают на ту сторону. Когда мы от них милицию очистим, то проблема значительно упростится. У боевиков не будет связных, которые помогают им, они останутся без своих осведомителей. Поэтому я пришёл к выводу, что выборы всё равно надо провести, чтобы в республике была власть. И если бы я сказал, что всё изменится к лучшему моментально, то это была бы неправда. Борьба будет продолжаться долго.

Но ведь тот, кто сдаётся, вновь получает оружие, и на этот раз уже законным образом. Не случится ли так, что предатели всё равно будут проникать в милицию, ведь нет ничего проще, чем сделать вид, что сдаёшься властям, а на самом деле...
Кто пришел, сдался, сложил оружие и получил легализацию через Кадырова — это надежные люди. И они действительно работают. Причем работают эффективно — об этом известно не только в Чечне, но и в Москве. Эти ребята проходят проверку, и они находятся полностью под моим контролем. Почему нужны именно они? Потому что они знают в лицо террористов, знают, где те могут находиться. Вот поэтому я настаиваю на том, что именно они должны противостоять бандитам.

То есть, вы хотите сказать, что держите ситуацию в республике под контролем?
Мы живём в Чечне и знаем ситуацию изнутри. Я не говорю, что у нас всё спокойно. Есть Басаев, есть Масхадов, есть Гелаев — и с ними надо бороться.
Они абсолютно не правы, пытаясь разговаривать с оппонентами на языке силы. Это абсолютно бесперспективный путь, даже применительно к самому справедливому освободительному движению и самым праведным идеям в мире. Надо годами, а то и десятилетиями работать, вести переговоры, отстаивать свои позиции, свою точку зрения, совместно вырабатывать цивилизованный взгляд на административно-государственное устройство Чечни. Очевидно, что не всем такой подход может понравиться, не у всех хватает терпения и мудрости понять его, но лично я иного пути не вижу. Все эти яндарбиевы, удуговы, халимовы, масхадовы не живут в Чечне, они не обезопасили свой народ, они этому народу не помогают. Вместо этого они говорят: возьми автомат, убей кого-нибудь и заработай деньги. Я считаю подобную позицию по отношению к Чечне преступной.

А как вы полагаете: должны ли быть выведены из Чечни федеральные войска?
Те, которые находятся здесь на постоянной основе, должны вернуться в казармы. Остальные должны уйти тогда, когда местная власть посчитает это необходимым. А такой момент настанет после того, как будет создана сильная, боеспособная, полностью оснащённая милиция. Тогда необходимость в присутствии федеральных сил отпадёт. Я ни секунды не сомневаюсь, что у чеченского народа хватит силы и мудрости, чтобы самостоятельно наладить нормальную жизнь.

Будут ли допущены на выборы иностранные наблюдатели?
Конечно. Очень важно, чтобы эти выборы прошли открыто и потом не было бы разговоров о фальсификации. И я лично буду добиваться, чтобы в республике присутствовали наблюдатели, в том числе и иностранные.
На прошедший в марте референдум были приглашены все. Так что, кто хотел — тот приехал. Ну а тех, кто считал, что в Чечне опасно — мы насильно в республику не тащили. Такой же подход будет и во время выборов.
Что хотелось бы отметить: происходящее в Чечне — это вопрос только России и Чеченской республики, и никак не проблема международного характера. И строить на этом политические интриги я бы никому не советовал.
Подобная политика ведет только к продолжению дислокации сопротивления боевиков в республике, которые до сих пор питают надежды, что не сегодня-завтра Запад надавит на Россию и та сядет с ними за стол переговоров. Нет, никаких переговоров с бандитами не будет, и Президент России Владимир Путин неоднократно подтверждал эту позицию.

Ваш будущий соперник на выборах Малик Сайдуллаев говорит, что Кадыров не имеет поддержки в Чечне и надеется только на помощь Москвы.
Я ничего не хочу говорить про Малика по той просто причине, что он абсолютно ничего из себя не представляет. Это мыльный пузырь. В 1997-98 годах, после того, как федеральные войска были выведены из Чечни, в родном селе Малика Арби Бараев украл его сестру и потребовал за нее выкуп. Малик заплатил ему 200 тысяч долларов. Тот же Бараев вскоре выкрал и его брата, и столь же "благополучно" получил выкуп. Если в родном селе этого кандидата в президенты Чечни с ним так обращаются, то о каком его авторитете в республике можно говорить?
Что касается Масхадова, о какой реальной поддержке народа можно говорить, если у него рейтинг всего 0,2 %. Где это видано, что у человека, который считает себя лидером, было 0,2% поддержки? Кто сегодня считает его освободителем? Вы действительно думаете, что люди стоят по республике с плакатами и фотографиями Масхадова и кричат "Аллах акбар"? Да люди ему проклятья говорят! Сейчас люди уже поняли, что Масхадов ничего для народа не хочет делать.
Но люди все-таки верят в лучшее будущее. Народ измучен, обездолен, но он хочет жить. И это доказывают студенты. У нас сейчас 20 тысяч студентов, 220 тысяч школьников. У нас работают больницы, все структуры власти. Жизнь потихоньку восстанавливается. И когда я еду по республике, то вижу, что это не масхадовская республика. Люди начали жить, строить, созидать!

Каков будет статус Чечни после выборов?
Статус Чечни народ уже определил, Чеченская республика — это субъект Российской Федерации. Политический статус больше не обсуждается. Теперь готовится договор о разграничении полномочий. Экономический же статус нам нужен для того, чтобы мы могли привлекать инвестиции, чтобы всё то, что добывается в республике и то, чем она владеет, оставалось у нас. Эти свои предложения я представил в правительство России. Полагаю, что в течение 10 лет у Чечни должен быть особый экономический статус.

Значит ли это, что всеми промышленными объектами будет распоряжаться руководство республики по своему усмотрению?
Я говорил и говорю о том, что у любого предприятия должен быть хозяин. Только хозяин будет стараться возродить производство. Однако это моё личное мнение. На сегодняшний день все предприятия Чечни являются федеральной собственностью. Когда будет избран парламент, вот тогда мы вместе этот вопрос и обсудим: приватизировать, акционировать, продать или привлекать инвестиции.

Беседовали
Игорь Кулагин,
Питер Лоуэлл