Россия о войне с Ираком: Моральный выбор сделан, политический нет

Свои интересы в Ираке есть у всех: США, Великобритании, Франции и Германии. Есть они и у России. Так как же мы будем их защищать?
Во вчерашнем ток-шоу "Вести плюс" его ведущий Сергей Пашков "пытал" своих собеседников разными вопросами из международной политики. Вот некоторые из них: НАТО на грани раскола. Насколько глубок кризис во взаимоотношениях между союзниками? Возрастает ли роль России в этих обстоятельствах? О чем пытается договориться Владимир Путин, совершая свое турне по Европе и т.д. В дискуссии участвовали: председатель комитета по международным делам Госдумы Дмитрий Рогозин, обозреватель Леонид Радзиховский, политолог Александр Рар, автор книги "Немец в Кремле" и Ариэль Коэн, директор программы российских исследований в вашингтонском фонде "Херитадж".

Из словесного поноса, в больших количествах извергаемого собеседниками, вынес только одно: у России нет четкой позиции по Ираку и это прискорбно. Она есть у Штатов, которые, затевая очередную войну с непредсказуемыми последствиями, четко знаю чего хотят. А хотят они не много не мало — дешевой нефти, которая, подобно эликсиру вечной молодости, даст вторую жизнь американской экономике. Они хотят победоносной войны, после которой даже у сомневающихся сам собой отпадет вопрос о том кто в этом доме хозяин (попранное международное право в расчет не берется). Осуждать их за это глупо, они отстаивают свои геополитические и экономические интересы. Если власть валяется под ногами, то надо всего-навсего нагнуться и поднять ее (камень в огород международных институтов, роль и значение которых в последние годы настолько нивелировалась, что в некоторых головах волей-неволей рождается мысль о ликвидации ООН).

Своя позиция по Ираку у Франции: экономические или как сказал вчерашний собеседник Пашкова Ариэль Коэн "шкурные" интересы в Ираке (французы качают в Ираке нефть), а также политические: раскол в НАТО по Ираку, в свою очередь, спровоцировал раскол в Евросоюзе. В этой ситуации, Франция и Германия могут попытаться перекроить европейскую карту (помните разговоры об объединении двух стран). Тандему Париж-Берлин вполне по силам поставить крест на амбициях Лондона, который мечтает о роли лидера в Старой Европе.

А что Россия?

Недавно журнал "The Economist" сравнил российского президента с медведем, который пытается балансировать на канате. Ибо в отношении иракского кризиса Путин далеко не так свободен, как кажется. Вынужденный считаться с олигархами, ведущими закулисную борьбу, он лавирует между их интересами и делает противоречивые заявления. Выразив удовлетворение по поводу контрактов, подписанных с Ираком, он уже на другой день угрожает Ираку репрессиями, если Багдад будет и дальше мешать работе инспекторов ООН. Российские нефтяники, обосновавшиеся в Ираке, продают 70% иракской нефти в рамках соглашения, позволяющего Багдаду покупать продовольствие и медикаменты. С другой стороны, Ирак имеет 8-миллиардный долг перед Россией (результат прежних закупок вооружения у СССР), и на американские обещания учесть это обстоятельство после войны едва ли можно полагаться.

Сориться с Америкой из-за Ирака как-то не хочется, но и европейских партнеров подвести нельзя (Германия наш главный торговый партнер и кредитор). Да и по всему видно, что тандем Париж-Берлин настроен серьезно, у них пошла большая игра. Только есть ли в этой игре место для России?

Владимир Путин знает: будущее Старого континента, его способность противостоять гегемонии США зависят от сотрудничества между Францией и Германией, а не от России или маленьких посткоммунистических стран, которые Дональд Рамсфельд и американские лидеры мечтают превратить в противовес "старой Европе", но которые нуждаются в уступках этой "старой Европы", чтобы вступить завтра в Европейский Союз. Неосторожное решение поляков, чехов и венгров — трех стран, где у власти стоят посткоммунистические лидеры, — поставить свои подписи рядом с подписями Тони Блэра и Хосе Марии Аснара под письмом с выражением поддержки Вашингтону может им дорого обойтись. Чего Путин, конечно, не может не понимать...

Пришло время определиться: с кем ты, с США и Великобританией или с Францией и Германией. Но или-или нам не подходит, в перспективе нужны и те и другие (агрессивную экспансию Китая нам в одиночку не остановить). Соломоново решение пришло само собой, ни нашим, ни вашим: Владимир Путин удачно позиционировался, чтобы остаться в плюсе от иракской войны, не рискуя почти ничем в ходе нынешних политических стычек. Но просто стоять в стороне мы не можем и не должны, ради своей же безопасности. "Кто окажется следующим?" - таким вопросом после Ирака могут задаваться в мире практически все, к кому у Вашингтона есть какие-либо претензии.

Сейчас Вашингтон проявляет явное недовольство позицией Берлина и Парижа по Ираку. Они выдвигают свой проект урегулирования иракской проблемы. В нем исключается вариант нанесения военного удара. Вместо этого предлагается разместить на иракской территории, прежде всего в местах, где есть технологическая база для работ по созданию ОМП, международные силы мира на период полного завершения деятельности международных инспекций ООН. Этот проект, судя по всему, был основным предметом консультаций Владимира Путина в Берлине и Париже, — пишет " МиК ".

Но важнее другое. Мы сами не хотим оказаться когда-нибудь в положении Ирака. Ведь война против Ирака узаконит в международных отношениях опасный прецедент, созданный военным вмешательством НАТО в дела Югославии. А к России, надо сказать, претензий у США и НАТО еще больше, чем к Ираку. Не так храним и содержим ядерное оружие. Не так утилизуем устаревшие военные и гражданские атомные реакторы. Не так быстро реализуем программу сокращения химического оружия. Загрязняем окружающую среду. Нарушаем права человека. Ведем войну на своей территории в Чечне и т.д. и т.п.

России придется сделать определенный выбор и занять четкую позицию по отношению к американо-британскому и германо-французскому вариантам урегулирования иракской проблемы. Моральный выбор очевиден — Москва против применения силы. Но все ждут политического выбора, а он не так очевиден.