Почём Сахаров для народа?

Представители ряда оппозиционных и правозащитных организаций объявили о начале кампании по сбору средств в поддержку Музея и Общественного центра имени Андрея Сахарова. 25 июня экс-лидер СПС Борис Немцов, модератор "Другой России" Гарри Каспаров и руководитель движения "За права человека" Лев Пономарев собрали специальную пресс-конференцию, на которой рассказали о бедственном положении Центра А. Сахарова и призвали общественность и средний бизнес оказывать ежемесячную поддержку в пользу музея и общественного центра имени Андрея Сахарова в размере 350 тыс. рублей.

"Я сторонник такой компании: "Сохрани имя Сахарова своими 100 рублями", - заявил накануне в эфире радио "Эхо Москвы" лидер движения "За права человека" Лев Пономарев. "Оказание любой материальной помощи музею - возможность продемонстрировать гражданскую позицию", - поддержал призыв правозащитника Гарри Каспаров. "350 тысяч рублей - смехотворные деньги для мало-мальски крупной компании", - резюмировал Борис Немцов. Однако директор музея Юрий Самодуров отметил, что озвученная сумма является минимальной, а для развития музею нужны гораздо большие деньги.

Идея о создании музея-центра имени Сахарова возникла в 1990 году у друзей академика и его вдовы Елена Боннэр. В 1993 году помещение для музея в безвозмездную аренду до 2021 года предоставило правительство Москвы, деньги на реконструкцию выделили крупнейшие американские благотворительные фонды.

В 2000 году изъявил готовность "переводить какие-то суммы" на поддержание деятельности музея-центра Борис Березовский. По этому поводу между правозащитниками разгорелась жаркая дискуссия. Против принятия денег от олигарха высказался Юрий Самодуров. Но в итоге он остался единственным человеком из окружения Е.Боннэр, голосовавшим "против". "Мне думается, Березовский искренен в этом поступке. А это - поступок", - сказал Елена Боннэр, принимая дарственные 3 млн. долларов. И эти деньги, похоже, были не единственными. "Я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то отказывался от денег. Я помню, правозащитники устроили такую же истерику по поводу того, что я финансировал Музей Сахарова. Тем не менее, финансирование было принято, Музей Сахарова и по сегодняшний день существует, к сожалению, только на мои деньги. Так же как и масса других программ по созданию институтов гражданского общества", - говорится в интервью Б. Березовского, датируемого октябрем 2002 года.

Однако, по словам Юрия Самодурова, начиная с 2000 года музей существует только (!) на средства американского фонда Сахарова, от которого получает примерно по 340 тысяч долларов в год. В 2007 году Фонд перечислил 250 тыс. долларов, что и стало причиной для паники.

В ноябре 2007 года Юрий Самодуров распространил обращение, в котором сообщил о том, что "Музей и центр имени Сахарова находится в драматическом положении", поэтому "с 1 января 2008 года из-за отсутствия достаточных источников финансирования Музей будет вынужден резко сократить или прекратить выполнение своих функций и уволить почти всех сотрудников".

Разумеется, что вопрос о финансовых трудностях был моментально переведён в политическую сферу, а главным виновником было объявлено государство, "обрубившее музею финансирование". "Я взял свою записную книжку и стал звонить. Говорят: нельзя помочь Музею Центра Сахарова открыто. Все боятся", - рассказывал Ю. Самодуров корреспонденту "Независимой газеты", объясняя причины страха потенциальных спонсоров тем, что в музее проходят встречи с Буковским, выставки "Конец эпохи Путина", "Современные российские политзаключенные", "Политическое правосудие" и т.д. "Нас боятся поддерживать", - подчёркивает Самодуров.

Не скажу за счёт отечественных бизнесменов, а вот зарубежные фонды давно уже махнули на детище Самодурова. "В 2007 году и в предшествующие годы Музей и центр имени Сахарова существовал почти исключительно на целевые гранты из зарубежных фондов. Но с уменьшением на Западе интереса к России эта поддержка сокращается", - говорится в обращении Ю. Самодурова.

В России, впрочем, желающих поддержать рублём Самодурова и Ко также находится немного. 2 августа 2007 года появилось письмо, инициатором которого был Владимир Синельников, режиссер одного из фильмов о Сахарове. "Идея была простая, - рассказывает Ю. Самодуров. - Музей и центр Сахарова нужен нашей стране? Тогда, если 20 тысяч человек ежемесячно пожертвуют по 30 рублей, то это будет как раз самый минимальный бюджет, дающий возможность нам существовать". По итогам кампании, со 2 августа по 25 ноября 2007 года на счет музея поступило порядка 37 тысяч рублей. Иначе говоря, в среднем, ежемесячную норму выполняло примерно 350-400 человек.

Критически о работе центра Сахарова отозвалась даже оппозиционная "Новая газета". "Негосударственный музей и общественный центр, существующий в форме некоммерческой организации, потерпел крах. В сфере культуры и искусства трагедия любого творца, любого художника, как и любой институции, будь то музей или фестиваль, — невостребованность. Невостребованость обществом, бизнесом и властью, - пишет издание. - Музеи, работающие по старому принципу "музей-шкаф", даже имеющие стабильную государственную поддержку, уходят в прошлое и остро нуждаются в ярких интересных проектах, событиях, мероприятиях".

Но все "яркие" мероприятия, устраиваемые музеем А. Сахарова, приправлены острым соусом скандала - будь то выставка "Осторожно, религия!" или "Запретное искусство" – 2006", вызывавшая возмущение со стороны христиан. Да и не только христиан. При этом, против подобных "музейных перформансов" выступила даже Елена Боннер, в эфире радиостанции "Эхо Москвы" отметившая, что, на ее взгляд, "выставка (экспозиция "Запретное искусство - 2006". - Прим. авт.) не нужна, она не в ключе целей и миссий Музея" имени Сахарова.

Но вернёмся к вопросу финансов. После громкой кампании о банкротстве музея в конце прошлого года, деньги на поддержание жизнедеятельности сахаровского центра сё же нашлись. Причём деньги вполне приличные.

Согласно Бюджетному плану Музея, 162 тыс. долларов поступили от Фонда Сахарова в США; 100 тысяч евро выделил Европарламент (50 тыс. евро на поддержку институциональной деятельности Музея и ещё 50 тыс. на пропаганду премии и деятельности лауреатов Премии имени Сахарова); 60 тыс. долларов составил грант NED; более 10 тыс. долларов поступило от посольства Норвегии; более 11 тыс. долларов принесли частные пожертвования. То есть, общий бюджет составил около 400 тысяч долларов, составляя тот самый минимум, требуемый для поддержания правозащитных штанов.

Кстати, что интересно, правозащитники в принципе отвергают возможность государственной поддержки. Сергей Ковалёв, например, заявил, что они не хотели бы обращаться, к примеру, в Общественную палату, поскольку она "выполняет роль камуфляжа, и потому будет лоялен к власти даже при критических выступлениях", "а для сахаровского сообщества независимость от власти – вещь принципиальная". Борис Немцов, считающий, что "если музей закроется по финансовым причинам, это будет позор для нашей страны", также считает, что музей памяти Сахарова должен финансироваться не государством, не корпорациями, а простыми гражданами.

В общем, зарубежные организации потеряли к музею интерес, у большинства россиян этого интереса не было в принципе, получать помощь от государства, равно как и попробовать измениться самим, музейщики не хотят. Задавать в этой ситуации вопросы "кто виноват" и "что делать" совершенно бессмысленно.