Как ФСБ должно реагировать на "громкие" дела?

Что дает открытая деятельность спецслужб? Рассуждает генерал ФСБ Александр Михайлов.

Читайте начало интервью: 

Пролетая над Лубянкой: чего выжидало ФСБ в делах Фургала и Сафронова?

Папка замедленного действия: почему Фургала "пустили" в губернаторы спецслужбы

— Мы сейчас говорим, что в наши дни голосуют не за, а против. Вам не кажется, что общая психология вернулась лет на 30 назад?

— Абсолютно. Тогда особого выбора не было У нас были первые выборы в Верховный совет именно альтернативные. И я знаю кандидатов, ставших народными депутатами, сказав: да я же за Ельцина! Был замредактора "Московской правды" Логунов, а эта газета была одно время с Ельциным близка. И вот Логунов стал выступать, его стали освистывать, он говорит: "Да нет, я за Ельцина" — и сразу вошел в Верховный совет.

— Советник президента, замглавы Моссовета Сергей Станкевич — это же типаж Навального. Никто тогда не думал, кто такой Станкевич, что умеет делать Гавриил Попов, какой организатор из Анатолия Собчака. Они все пришли на мутной волне голосования против.

— Но есть одна большая разница. Тогда уровень разоблачения был чисто умозрительным. Чтобы персонально показать пальцем на министра, на секретаря ЦК КПСС, что он взяточник и жулик — такого не было. Тогда была бомбардировка по площадям, в принципе в КПСС как символ недовольства.

Сегодня Навальный играет персонально в каждого игрока, которого пытается разоблачать. И вот я опубликовал статью про фейки, где написал, что разоблачений слишком много, истина тонет в этом болоте компромата. Снижается острота восприятия очень многих вещей.

Идти в народ

— Вы являетесь одним из ветеранов спецслужб. Какие бы советы вы дали нынешним сотрудникам и оперативникам, работающим по громким делам, формирующим общественное мнение?

— Когда началось протестное голосование в прошедших выборах, Валентина Матвиенко говорила: "Надо идти разговаривать с народом, высказывать свою позицию". И никто не пошел ни на уровне местной власти, ни региона, потому что все после занятия поста начинают окукливаться. И отсутствие от них обратной связи — самая страшная вещь.

В 1989 году Крючков смотрел в корень, понимая, что сегодня удар наносится по спецслужбам. Дальше будет МВД, потом армия. Он первым сказал, что в системе органов безопасности надо развивать гласность. Объяснять, почему мы именно так делаем, а не иначе. Сегодня никто не идет на диалог, ссылается на тайну предварительного следствия, еще на что-то. И это приводит к очень серьезным противодействиям.

Хочу заметить одну очень интересную вещь. Когда развалился соцлагерь, Варшавский договор, с падением многих коммунистических режимов во всех странах кроме СССР и России распустили спецслужбы. И только очень тяжелый диалог, который мы вели, дал возможность нам свои спецслужбы удержать. Многие вещи при прямом контакте можно объяснить, но не белым и пушистым с МГИМО, а говорить с рабочими, только не с теми, которых специально собирают для разговора.

У нас этим занимается иногда президент и то по специальному графику. А где председатели Госдумы, Совета Федерации?

— Когда я был председателем ОНК Москвы, я услышал призыв Валентины Матвиенко о том, чтобы сенаторы пошли и походили по СИЗО и по колониям. И мы вместе с товарищами несколько раз обращались в Совет Федерации, говорили: давайте сходим на совместную проверку. Вам разрешений не надо, вы обличены этой возможностью пойти туда и проверить вместе с нами. Ни один не пошел.

— А если не выпустят? В зону-то вошел, а назад не выпустят. Штампика нет, начальник колонии не подписал. Конечно, здесь есть вопросы. Когда происходит это окукливание власти, оно приводит к очень тяжким последствиям. И мы прекрасно понимаем, что отсутствие диалога между той же самой "Единой Россией" и обществом наносит ущерб партии. А что им говорить-то? Вы понимаете? Мы же прекрасно понимаем.

Я видел несколько таких походов в народ депутатов Госдумы даже в своих округах. Но это же было избиение младенцев, потому что человек не мог ничего сказать толком, потому что ему задавали такое количество вопросов, на которое он не мог ответить. Он даже не мог ответить, почему он получает такую зарплату. Он не мог объяснить это.

— По большому счету, нынешнее государство утратило все преимущества, которые были в Советском Союзе по социальным лифтам, по кадровым лестницам, потому что, если мы с вами посмотрим на членов Политбюро, ЦК КПСС, мы понимаем, что подавляющее большинство из них прошли путь от простого рабочего или колхозника и они проходили его постепенно, поэтапно и знали полностью, чем живет народ, как живет народ и о чем.

А сейчас тот депутат, о котором вы говорите, не может ответить на простой вопрос и сравнить те функции, которые он выполняет, с какими-то другими и сказать: поэтому моя зарплата такая. Это говорит о том, что 1) неумные депутаты, 2) они не подготовлены, вообще, к разговору на такие темы.

Беседовал Вадим Горшенин

К публикации подготовил Михаил Закурдаев