Игорь Минтусов: "Президент должен на 80% верить своей команде"

Должен ли политик признавать свои просчеты и какова цена ошибки Колина Пауэлла, обсудили главный редактор "Правды.ру" Инна Новикова и председатель совета директоров агентства стратегических коммуникаций "Никколо М", президент Европейской ассоциации политических консультантов Игорь Минтусов.

Читайте начало интервью:

• Политконсультант Игорь Минтусов: "Есть три принципиальных поправки"
• Игорь Минтусов: "Дисциплина исполнительной власти — это плохо"
• Игорь Минтусов: нужно оставить возможность пятого срока для президента

Цена признания

— Если президент 10 лет назад говорил одно, когда была совершенно другая ситуация международная, экономическая, политическая, внутриполитическая, то сейчас она действительно изменилась, и политик говорит уже другое. Для него это нормально. И здесь самый главный вопрос не то, верен ли политик своему слову. Куда более важный вопрос, насколько политик верен своим ценностям. Иногда для того, чтобы оставаться верным своим ценностям, приходится отказываться от каких-то слов. Допустим, политик сделал ошибку, но у него в голове стереотип, что он не может отказываться от своих слов, тогда он будет до конца с помощью PR-служб защищать решение, которое было неправильным. Куда важнее (и люди это поймут) признаться в неправильном решении. Проблема в том, что политик сам должен понять, ошибся ли он. Все мы люди, и каждый имеет право на ошибку. И все-таки неправильно, когда человек сам решает, ошибся ли он. Многие люди на разных уровнях не признают никогда ошибок.

— Всегда очень сложно политику признаваться в ошибках. Не так много в истории случаев, когда президент говорил, что сделал ошибку. В основном он действительно считает, что прав. И искренне сообщает свою позицию избирателям.

— Очень опасно говорить, что был не прав. Как только человек такое скажет на любом уровне, ему сразу прилетит по первое число. В Швеции главный эпидемиолог сказал, что, наверное, был не прав, когда отказался от карантина, тогда бы и людей умерло меньше. Сразу предложили возбудить уголовное дело против эпидемиолога. Хотя не он один принимал это решение. Как только Турция признает геноцид армян, ей тут же влепят огромный многомиллиардный иск. Поэтому признаваться в своих ошибках политикам — это финансово рискованное предприятие.

— Давайте возьмем другой случай: политик принял ошибочное решение, и все это понимают, даже сам политик понимает. Но исходя из ваших аргументов, политик стоит на своем и говорит, что решение не было ошибкой. Вы считаете, что эта позиция лучше?

— Я не считаю, что это правильно. Я говорю с точки зрения людей, которые находятся у власти: они вольны признавать и не признавать свои ошибки. Причем на самых разных уровнях, включая районную газету и так далее.

Ошибка Колина Пауэлла

— Колин Пауэлл тряс пробиркой с порошком и говорил, что мир в опасности. Если мы сейчас Саддаму Хусейну голову не отрежем, то будет ядерная зима и так далее. Он очень громко об этом заявлял, все его слышали. А потом он где-то очень тихо сказал, что был не прав, и очень сильно переживал из-за этого.

— Перед тем, как Пауэлл выступил, у него была встреча с руководителем ЦРУ. И тот сказал: "Есть аргументы, есть порошок, это оружие массового поражения, вот данные". И Пауэлл спрашивает: "Ты в этом уверен?" Руководитель ЦРУ говорит: "Да, я уверен, у нас есть такие данные". У Пауэлла не было тогда:

• времени,
• возможности,

чтобы это проверить с помощью независимых служб, и президент на него давил, что надо выступить. Пауэлл потом себя очень винил за то, что не проверил данные. Потому что чисто формально, если перед судом истории ему скажут: "Пауэлл, ты почему тогда выступил?" — "Как почему? Пришел руководитель ЦРУ и мне сказал, что…"

— Но в таких серьезнейших вещах политик должен понимать ответственность. Разговор о том, что у меня есть доказательства, в кармане лежат бумаги, — это несерьезно. Потому что он взял на себя ответственность, весь мир его услышал. В истории осталось выступление Колина Пауэлла. В общественно значимой истории не осталось информации о том, что на самом деле его подставили. Точно так же сейчас американцы говорят: "У нас есть неопровержимые доказательства и съемки того, как русская ракета "Бук" сбила малазийский "Боинг". Но это исключительно секретные съемки, мы не можем вам их показать, верьте нам на слово". Это то же самое, понимаете? Чем выше ответственность политика, тем более серьезно он должен относиться к любым доказательствам, и тем более взвешенной должна быть его политика, потому что цена ошибки министра обороны, руководителя органов госбезопасности, главы ЦРУ несопоставима с ценой ошибки почтового служащего. Поэтому когда у вас будут неопровержимые доказательства, тогда я буду с высокой трибуны делать заявления, после которых начнется война и будет убито миллион мирных жителей.

— К сожалению, в этой истории не так все просто. Начальник ЦРУ говорит, что есть неопровержимые доказательства, и показывает их: какие-то бумаги, порошки. Ясно, что можно только поверить на слово. Потому что для проверки независимой службой нужно время.

Когда к нашему президенту приходит министр обороны и говорит о ситуации в Сирии, Путин должен в 80 % случаев верить своей команде. Он должен априори верить министру обороны.

Потому что иначе он должен его снять за непроверенную информацию. Поэтому в случае с Пауэллом это не подстава. Если руководителя ЦРУ спросить, откуда он взял этот факт, он скажет: "Мне принес руководитель такого-то департамента". Те сотрудники сказали, что это была их ошибка.

— Игорь, но за это никто не ответил.

— Пауэлл ответил своей репутацией. А вовсе не руководитель ЦРУ, который написал в воспоминаниях о том, как ему сообщили эту информацию.

— Я имею в виду, что не было никакого наказания. Там же миллион человек погибло.

— Да, за это никто не ответил. А как ответить?

— У нас есть Гаагский трибунал. Вернее, не у нас. На Западе его придумали, только чтобы поймать Милошевича.

— Это пропаганда, что Гаагский трибунал был создан, только чтобы поймать Милошевича, а более ничем не занимается. Милошевич — это один из эпизодов. Удачный, неудачный — это другой вопрос.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовила Марина Севастьянова