О положении России на мировой арене, отношениях с Китаем и стратегии США рассказал главному редактору "Правды.ру" Инне Новиковой политолог, публицист, аналитик и доцент Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Леонид Крутаков.
Три кита: Россия, США, Китай
— Вчера Нино Бурджанадзе сказала: "Россия — самая богатая страна в мире". США сначала Китай обвиняли в связи с коронавирусом. Все ждали, когда они вспомнят Россию. Вспомнили. И теперь обвиняют нас вместе с Китаем в сокрытии данных о коронавирусе. Сенат, как водится, предложил ввести против Китая санкции в случае непредоставления данных о пандемии. Китай ответил, что тоже введёт санкции против США. Мы, как обычно, промолчали. Как вы думаете, чем дело закончится? Какие будут претензии по окончании пандемии?
— Думаю, что Китай является главной целью и главным геополитическим противником США. Экономически они чрезвычайно крепко связаны: Китай — главная мировая фабрика, а США — расчётный центр этой фабрики и системы продаж. Стоит отделить одно от другого, и они теряют смысл. При этом для США колоссальный вызов то, что:
Китай по ВВП обогнал США,
у Китая появилось собственное представление о будущем,
Китай стал проводить самостоятельную инвестиционную политику.
И Россия, я убежден, была промежуточным этапом для Китая, потому что это мировая фабрика, а у неё под боком мировые ресурсы. Россия входит в тройку лидеров среди всех стран мира по ресурсам:
нефти,
газу,
железу,
меди,
никелю,
кобальту.
Может фабрика (Китай) существовать с ресурсами (Россией), без расчётного центра (США)? Конечно, ведь можно наладить внутреннюю систему расчётов, бартер, клиринговые расчёты. А вот финансовый центр, контора, где люди в нарукавниках сидят и на калькуляторах щёлкают, без мировой фабрики и без карьера существовать не могут. Для США это экзистенциальный вызов. Для них это вопрос существования их империи, государства, образа жизни. Если Китай с Россией налаживают реальную промышленную кооперацию, и к ним присоединяется Индия в рамках Шанхайской организации сотрудничества, то:
Индия и Китай — это практически половина населения Земли,
Индия и Китай — большая часть производства Земли,
Россия — природные богатства и колоссальный военно-политический ресурс, который может противостоять Америке.
Что Америка может с этим сделать? Ничего.
Для американцев важно ни в коем случае не допустить интеграции.
Они всегда говорили о том, что индивидуальные интересы этих трёх стран никогда не перейдут в коллективные. США на этом старательно играли. Бывший глава ПГУ КГБ СССР Леонид Владимирович Шебаршин работал в Индии, в Иране. Он говорил, что когда СССР поссорился с Китаем, в Госдепе неделю это праздновали, потому что это был единственный альянс, способный реально противостоять гегемонии США.
И какую мы выберем дорожку? Мне кажется, что мы её уже выбрали.
Помните, когда Путин пришёл к власти, такой вопрос был: Who is Putin? Он запустил множество интеграционных процессов: ЕврАзЭС, ШОС — это тогда запускалось, в 2000–2001 годах. Тогда начались переговоры с Китаем о решении территориальных проблем. В 2008 году произошла демаркация границ. А что может мешать установлению близких отношений? Прежде всего, пограничные споры. Как только договариваемся, что здесь твоя граница, здесь моя начинается, здесь моя компетенция, там твоя зона ответственности — всё, можно строить проекты, будущее, договариваться о принципиальных вещах.
Восточный поворот декларировали в 2014 году, когда был подписан контракт века с Китаем на поставки газа, строительство газопровода "Сила Сибири". Но стратегические шаги для этого были сделаны раньше, как только Путин пришёл к власти.
Я думаю, что не один Путин носил в себе эти идеи, — за ним стояла и стоит определённая команда. По крайней мере, отголоски стратегии я вижу. Помните, когда при Медведеве Россия с Норвегией подписали демаркацию по границам? Тогда тоже много было шуму, что мы отдали серьёзную часть месторождений нефтяного морского шельфа, которая оказалась в Норвегии. Но сегодня понятно, почему мы это сделали. Когда споры вокруг деления Арктики поднялись опять, Трамп говорил, что они Гренландию себе заберут, выкупят у Дании. Выяснилось, что у нас граница арктического сектора с Норвегией и с США. С Норвегией мы договорились, она нам претензии не может предъявить: подписаны документы о секторальном делении.
Сейчас США говорят о том, что Северный морской путь — это общечеловеческое достояние, которое не должно принадлежать России. То, что 70 % потенциальных запасов энергоресурсов — это арктический шельф, тоже очевидно.
Но теперь Норвегия не может выступать открыто на стороне США. На мой взгляд, это стратегический шаг. И сделан он был тогда, когда ещё никто не думал об этой проблеме. Она возникла много позже. К тому времени у нас уже появилась крепкие позиции. Так же, как в ситуации с Китаем.
Так что я думаю, существует некий серьёзный центр. Я не вижу его в публичном пространстве, но вижу отголоски системных, серьёзных решений.
