Геополитик: власти России "доедают" крымскую легитимность - Новости о протестах

Путин и вся российская власть теряют легитимность. Почему в последнее время это происходит особенно стремительно? Когда окончательно сложилась нынешняя система? Сколько этой легитимности пока еще остается? Об этом "Правде.Ру" рассказал директор Центра геополитических экспертиз Валерий Коровин.

Читайте начало интервью:

Политолог: власть в России легальна, но нелегитимна

— Валерий Михайлович, как вы сказали, мы наблюдаем отсутствие легитимности власти, потому что она обрубила обратную связь. В чем это проявляется и чем угрожает?

— По большому счету, власти все равно, что там думают массы. Все равно. "Мы здесь власть, — говорят кремлевские обитатели, — что хотим, то и делаем. А как вы там считаете, нас не волнует совершенно". Это в принципе какое-то время работает. Но количество критических ошибок накапливается, возникает такое нарастание энтропии, гул такой со стороны общества, который не слышен за кремлевской стеной.

Его просто игнорируют, не хотят слышать. Вот это приводит к падению легитимности. И третий фактор — это, конечно, системная работа с негативными энергиями. Негативные проявления, ошибки власти, какие-то предметы для недовольства, ситуации, кейсы возникают всегда и в любом обществе.

Но этот негатив может затухнуть, если легитимность власти высока, если присутствует открытая политическая система, когда недовольные могут сказать: "Так, все, нам это не нравится, мы сейчас пойдем на выборы, во власть, у нас есть политическая программа, как это исправить". И они идут, и они проходят, входят в структуры власти и начинают исправлять это.

Эта открытая политическая система гасит весь негатив, который возникает в обществе. Раз. Высокая легитимность власти позволяет, дает позитивную, спокойную реакцию со стороны народа, масс. Что-то произошло плохое, но люди спокойно, с пониманием к этому относятся, потому что власть легитимна и скоро она исправит все.

Мы понимаем: да, бывают пожары, да, бывают наводнения, да, бывают всякие неприятности. Но мы знаем, что наша власть хорошая, мы ее оцениваем положительно, поэтому она сейчас со всем справится. И открытая политическая система дает возможность войти во власть самым активным представителям общества и тоже участвовать в исправлении этого негатива.

А если этого нет, существует не открытая политическая система, нет легитимности, тогда весь негатив начинает направляться прямо против власти. С одной стороны — недовольство масс, а с другой стороны заходят политтехнологические сети, западные в первую очередь, которые начинают эту энергию подпитывать, поддерживать негатив, правильным образом канализируя его в сторону власти. Они перенаправляют его не от власти, а в сторону власти, не давая ему затухать, подпитывая вот этот нарастающий кризис недовольства, вбрасывая туда финансирование, вводя туда своих авторов, которые начинают правильно формулировать негативную повестку.

Когда что-то плохое случилось, они это интерпретируют следующим образом: вот смотрите, системный кризис, власть не справляется, чиновники-ворье виновато — и весь такой популистский набор, который не оставляет равнодушным никого, особенно при низкой легитимности и при отсутствии открытой политической системы. И весь этот негатив начинает нарастать.

Этот гул становится все громче и громче, и люди начинают куда-то выходить, что-то требовать, скопилась внутренняя нереализованная социальная энергия, которая из-за закрытости политической системы не может никуда выплеснуться. А тут открывается возможность хоть куда-то выплеснуть свое недовольство, свой негатив, свою неприязнь.

И дальше очень ловко, технологично, системно внешние силы начинают этот негатив направлять против власти. Какую-то ситуацию, как со сквером в Екатеринбурге, можно было решить, растворив этот негатив, но власть (федеральная, по крайней мере; а региональная просто не справилась с ситуацией) отнеслась к этому наплевательски: "Да нас это вообще не волнует". Поэтому западные политтехнологи пришли и очень ловко нанесли удар. В конечном итоге, если один удар следует за другим, прилетело ядро в кремлевскую стену, бухнуло и посыпалась штукатурка.

Потом следующий кейс — Голунов. Опять федеральная власть наплевательски отнеслась, политтехнологи правильно это упаковали, правильно сформулировали негативную повестку и направили. Следующее ядро летит.

Потом — московские выборы. Мало ли где снимали кандидатов, их тысячами снимают повсюду, но если никто этим не занимается извне, не пытаясь это правильно сформулировать, педалировать и подогревать этот процесс, он затухает. А здесь не затухает и еще одно ядро летит в сторону кремлевской стены.

— Еще раз, если бы не было этого западного подзуживания, все затухло бы.

— Это затухало бы, конечно.

— То есть легитимность у власти есть?

— Конечно, еще есть. Ведь нынешняя структура власти, нынешняя политическая модель, скажем условно, режим, существует за счет легитимности, которая сложилась во время Крымской весны. Власть "доедает" еще эту крымскую легитимность, растрачивает.

Беседовала Любовь Степушова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев

Читайте продолжение интервью:

Почему Путин не пошел дальше Крымской весны

Эксперт: президент России 20 лет живет в плену мифов

Геополитик: патриотов загоняют в оппозицию

Кто России опаснее: власть или оппозиция?

"План Путина": оставить всё, как есть

Геополитик: либерализм — для слаборазвитых придурков