Политолог: власть в России легальна, но нелегитимна - Новости о протестах

Протесты в Екатеринбурге, Москве, Архангельске говорят о том, что политическая система России находится в кризисе. Директор Центра геополитических экспертиз Валерий Коровин рассказал "Правде.Ру", почему Владимир Путин одинок, почему растерял свою легитимность и чем грозит России протестное движение, возглавляемое либеральной тусовкой.

— Валерий Михайлович, в последнее время в нашей стране регистрируются не очень приятные для властей процессы. Это протесты в Екатеринбурге по поводу строительства в парке православного храма, против ареста журналиста Ивана Голунова, которого якобы поймали с наркотиками, и в последнее время неоднократные протесты в Москве в связи с недопущением к выборам в Мосгордуму ряда кандидатов. Им отказали потому, что подписи, которые они собрали, по мнению избиркомов, оказались недействительны.

Все эти и другие события вызывают ряд вопросов. С вашей точки зрения, это уже такой системный кризис власти или все-таки какие-то единичные случаи, которые мы благополучно переживем?

— Я убежден в том, что это системный кризис и есть как минимум три фактора, которые способствуют его дальнейшему развитию. Первый фактор, это закрытая политическая система, то есть отсутствие политики как свободной возможности продвигать свои идеи и реализовывать их в отправлении властных структур. Причем это явление у нас наблюдается в последние лет двадцать.

Закрытая политическая система, которая была оправдана в момент стабилизации нашего общества после правления Ельцина, либералов и олигархов, совершенно не оправдана сейчас, когда внутриполитическая ситуация стабилизирована. На это, на стабилизацию политических процессов, ушли первые четыре года, тогда и еще некоторое время это можно было понять.

Но дальше зачем продолжать чрезвычайную ситуацию? А это по сути чрезвычайная ситуация во внутренней политике. Теперь это совершенно не оправдано. Чрезвычайное положение, которое длится годами и даже десятилетиями, заканчивается безусловно и всегда смещением действующей власти целиком, что мы наблюдаем на арабском Ближнем Востоке и много где еще, например, в Северной Африке.

Получается некая пароварка, у которой закрыт предохранительный клапан, в результате пар не спускается, а срывает крышку полностью в какой-то момент, когда накапливается критическая масса. Вот это мы наблюдаем сегодня в нынешней российской действительности, когда накопились внутренние, не реализованные в политике социальные энергии, которые не имеют никакой возможности никуда реализоваться. Ведь отсутствуют институты отправления политических процессов.

Политика как бы зацементирована, была залита бетоном и застыла вот так. И вот это "остановись мгновение, ты прекрасно" длится последние 20 лет, и, собственно, это всегда устраивает власть. Все спокойно, тихо, забетонировано, муха не пролетит, жучок не проползет, а если он ползет, его быстро как-то там придавливают, и дальше опять все спокойно, нынешней элите можно заниматься своими делами.

Но эти социальные процессы никуда не деваются и не реализуются ни во что другое. Они копятся и потом взрывают общество. Это первый фактор — отсутствие открытой политической системы.

Второй фактор, это утрата легитимности нынешней властью, потому что происходит накопление отрицательных негативных явлений, которые суммируются все эти годы и никак не разрешаются.

Общество и государство существует в легальности, но отсутствует именно легитимность, как определял и разводил эти понятия Карл Шмидт. То есть легальность — это то, что находится строго в рамках закона, и эта нынешняя власть абсолютно легальна, то есть она была избрана на выборах, согласно Конституции, законодательству, согласно процедуре, пришла выполнять свои функции, все законно, легально.

А вот легитимность — это такая незримая поддержка, одобрение со стороны масс того, что делает власть, это фактор, который в значительной степени иррационален и его невозможно замерить. Социологические опросы — это не то, с помощью чего можно замерить легитимность. Человек может относиться к власти не очень, осуждать ее действия и какие-то решения, но когда его спрашивают, он скажет: "Я, конечно, поддерживаю Путина, чиновников и т. д.".

— Но на самом деле ему это не нравится.

— Он с перепугу может сказать, что "да", но внутренне он испытывает некоторое отторжение. Так вот, когда падает легитимность, то все, что бы ни сделала власть: плохое, хорошее или нейтральное, — все воспринимается в штыки, с раздражением. Они там повышают пенсионный возраст, и люди звереют, скрежещут зубами. Они повышают НДС, люди с ненавистью топают ногами, стучат кулаками. Это хотя бы понятно.

Но дальше они строят дороги, развивают инфраструктуру, но люди над этим только иронизируют, стебутся типа "что ты, они построили какую-то ерунду". И даже когда повышают какие-то выплаты, все равно люди глумятся, воспринимают это агрессивно, с негативом, с такой злобной иронией. Это все признаки отсутствия легитимности.

А если у власти высокая легитимность, то что бы она ни делала, даже непопулярные меры, воспринимается с пониманием, спокойно. Люди понимают, что это необходимо. Это легитимная власть. Она может делать даже совершенно жесткие, неприятные для общества вещи, но общество воспринимает их с пониманием. Так вот, сегодня мы наблюдаем отсутствие легитимности в силу того, что власть обрубила обратную связь.

Читайте продолжение интервью:

Геополитик: власти России "доедают" крымскую легитимность

Почему Путин не пошел дальше Крымской весны

Эксперт: президент России 20 лет живет в плену мифов

Геополитик: патриотов загоняют в оппозицию

Кто России опаснее: власть или оппозиция?

"План Путина": оставить всё, как есть

Геополитик: либерализм — для слаборазвитых придурков