Охлосу указали на его место

«Герои, мыслители, работники» гражданского общества в России, выразители его мнений и чаяний, настолько свыклись с этой ролью, возложенной на себя бог знает когда и бог знает на каком основании, что столкновения с реальным гражданским обществом просто не выдерживают. «Это охлократия!», - воскликнула на днях при большом стечении журналистов Светлана Ганнушкина, узнав, что членов президентского совета по правам человека и развитию гражданского общества можно будет предлагать через интернет-голосование. Правозащитница, похоже, даже не осознала, что именно выкрикнула в эмоциональном порыве, запросто объявив себя демосом, право имеющим.

Фото:

Вопреки распространенному заблуждению античное «демо-кратия» - вовсе не «власть народа». В древнегреческом языке понятию «народ» соответствовало слово «лаос». Который в политическом плане делился на «демос» (от «дем» - часть) - уважаемых граждан, имеющих права, и «охлос» - толпу, сброд. Кстати, от корня «дем» происходит еще целый ряд распространенных сегодня слов, от «демагог» - изначально, вождь, политический лидер, до «демон» - полубог, творческий дух.

С понятийной точки зрения деление на демос и охлос существует и поныне. Открываем учебное пособие по философии 2004 года и читаем: «НАРОД - в обычном смысле - население... Термин употребляется и для обозначения этнической и культурной общности... Понятие и социальное образование - народ - следует отличать от понятия - охлос, означающее толпу, массу, идеологически одурманенное, невежественное и не обладающее самосознанием сообщество».

Между прочим, французских просветителей, чья философия нашла отражение в Великой французской революции, обвиняли в посягательстве на «вечные» иерархические социальные структуры, слом которых подготовил власть охлоса, охлократию - взамен четкой сословной пирамиды с образованными верхами и забитыми низами. Это сегодня мы говорим, что Французская революция ликвидировала абсолютизм и установила демократию - республику свободных и равных граждан. Какие-то 200 лет назад все воспринималось совершено иначе - охлос, необразованное быдло, надругался над образованным, культурным дворянством.

Еще в XIX веке французский историк Жюль Мишле писал: «И вот Европа смотрит на Францию, как на какого-то урода... Разве описанный в их книгах [книгах французской либеральной элиты] народ - не страшилище? Хватит ли армий и крепостей, чтобы обуздать его, надзирать за ним, пока не представится удобный случай раздавить его?..»

Мишле обращался к творческой элите Франции, откровенно не желающей принять принципов революции, полагающей себя имеющим право демосом. Кстати, интегрированным в европейскую цивилизацию того периода. Ничто не ново, разве что в современной Франции никому в здравом уме больше не придет в голову в выступлении открыто и явно противопоставить себя народу. Моветон-с, чреватый удручающими карьерными последствиями.

Наверное, можно сказать, что в плане развития общественных «элит» Россия отстала от Франции как минимум лет на 150. Мы не переболели еще даже извращенным восприятием собственной революции как бунта быдла, охлоса, надругавшегося над высокообразованным и интеллигентным дворянством. Разве не такую точку зрения раз за разом продвигают в народ с телеэкранов современные «элиты»? Что уж говорить о другом...

Летом 2012 года на пресс-конференции в агентстве «Интерфакс» глава совета по правам человека при президенте РФ Михаил Федотов заявляет о новых принципах формирования этого органа - путем интернет-голосования. Происходит взрыв: ведь раньше члены совета сами и выбирали себе «коллег по цеху». Старейшая правозащитница, глава Московской хельсинкской группы Людмила Алексеева возмутилась: «Как это так: работать должны мы, а выбирать кто-то другой? Это неуважение по отношению к членам Совета».

Напомню, эта сцена происходила в стенах пресс-центра, при большом стечении прессы. На телекамеры и под диктофоны Алексеева так обосновала свое мнение: гражданское общество в России еще лишком слабо и необразованно, чтобы иметь право и возможность кого-то выбирать. «Я очень счастлива, что у нас в стране появилось гражданское общество. Но оно еще не знает своих героев, мыслителей, работников», - сказала она. И добавила, что «не готова работать с людьми, которых предложит кто-то посторонний» - вдруг в состав совета выберут, например, «этого парня, скажем, из Уралвагонзавода».

О реакции коллеги Алексеевой и Федотова правозащитнице Светлане Ганнушкиной мы уже упоминали в начале статьи: охлократия, как и было сказано.

А ведь это мы тот охлос, еще слабый и необразованный, чтобы иметь право и возможность кого-то выбирать. Можем ведь выбрать кого-то не из их узкого профессионального круга. Из тех, с кем Алексеева за один стол не сядет.

Ведь это мы выступаем за возвращение исторического облика вестибюля станции Курская со строками советского гимна. Это мы подвергаем остракизму Подрабинека за обращение к ветеранам: «ваше время кончилось». Мы выступаем против «десталинизации», и это мы поднимаемся против демонстрации ко Дню Победы фильма «4 дня в мае» и ко Дню памяти и скорби - «Служу Советскому Союзу».

Это мы неправильное гражданское общество, не знающее «своих героев, мыслителей, работников». Вернее, мы не укладываемся у этих «работников» в головах, хотя знаем-то их прекрасно. А вот «своими» - действительно не считаем.

А они - отвечают нам взаимностью. Так и живем в антагонизме: гражданское общество и его самозваные «представители».