УДОбряя почву криминала и коррупции

ФСИН недовольна существующей практикой применения условно-досрочного освобождения заключенных (УДО) и предлагает дополнить ее колонией-поселением или принудительными работами. Это позволит социализировать ЗК и снизить процент рецидивов, считает заместитель директора ФСИН России Алексей Величко.

Фото: Фото: AP

"Отправляя человека на УДО, мы его фактически готовим к возвращению в исправительные учреждения", — заявил он накануне в ходе пресс-конференции в пресс-центре агентства "Интерфакс-Юг" в Ростове-на-Дону. — На свободе он никому не нужен. После заключения, особенно длительных сроков, теряются социальные навыки. В итоге очень часто человек вновь оказывается за решеткой".

Замруководителя ФСИН поднял вопрос социализации заключенных — их адаптации в обществе по истечении срока заключения. Это касается в первую очередь тех, кто отбывает срок впервые. Для них было бы правильным заменять часть срока более мягким видом наказания, например, отправлять осужденного в колонию-поселение и на принудительные работы, где он восстанавливал бы утраченные социальные навыки, считает Величко.

"Хотелось бы, чтобы суды исходили из некоей альтернативы, которую мы пытаемся законодательно закрепить, — сказал замдиректора Федеральной службы исполнения наказаний. — Если у человека сохранились социально полезные связи и он не только соблюдает установленный порядок отбытия наказания, но и публично демонстрирует желание социализироваться и не иметь дел с преступным миром, тогда предоставлять ему УДО".

ФСИН не впервые поднимает вопрос несовершенства практики условно-досрочного освобождения заключенных. В феврале 2011 года служба исполнения наказаний совместно с представителями Генпрокуратуры говорили среди прочего о существенной коррупционной составляющей современного механизма УДО. Повинны в которой и сами сотрудники ФСИН — они "предоставляют за деньги различные послабления осужденным, представляют в суд необъективные документы с целью их незаконного условно-досрочного освобождения от наказания либо освобождения по болезни". Представитель Генпрокуратуры подчеркнул: "Анализ конкретных примеров показывает, что за участие в незаконном УДО сумма вознаграждения варьируется от 7 до 150 тысяч рублей". Ранее, еще в декабре прошлого года, о недостатках системы УДО говорил глава Минюста Александр Коновалов.

Однако вопрос социализации заключенных руководством ФСИН поднимается в новейшей истории страны впервые. Действительно, если исходить из того, что преступность — социальное заболевание, а смысл приговора и тюремного заключения не только в наказании, но и в исправлении (недаром колонии у нас с советских времен именуются "исправительными"), говорить следует не только и не столько о каре, сколько о каре как элементе социальной терапии.

Все новое — хорошо забытое старое, и поднятый руководством ФСИН вопрос непосредственно возвращает нас в советские времена. Когда небезосновательно полагали, что лечение социальных недугов немыслимо без усилий самого общества, и ставили вопрос социализации асоциальных элементов во главу угла — от лечения алкоголизма до реабилитации заключенных.

Практически обязательным условием "излечения" было овладение профессией и последующее трудоустройство, важным элементом была ответственность коллектива за нового работника. Таким образом, десоциализированного человека вновь помещали в общество, давая работу, окружая коллективом, предоставляя реальную возможность порвать с прежним образом жизни, вырваться из прежнего круга общения. Можно спорить об эффективности советских методик, но факт, что преступность в СССР при куда большем населении была ниже на порядки.

Другой вопрос — осуществима ли подобная практика при нынешней социально-экономической системе? Совершенно прав Величко, говоря о заключенных, выходящих по УДО: "На свободе он никому не нужен". Но правозащитники, критикуя инициативу ФСИН, вообще не видят в этом чего-то экстраординарного. "У освобожденных после отбытия заключения работы тоже нет", — заявил, в частности, правозащитник Валерий Борщев.