"Демократия превратилась в товар"

В преддверии Мирового политического форума в Ярославле мы побеседовали с канадским историком и политологом, профессором политологии и директором Института европейских и российских исследований Карлтонского университета Петром Дуткевичем.

Фото: Фото: AP

— Вы являетесь участником секции "Стандарты демократии и многообразие демократического опыта" Ярославского форума, которая посвящена развитию идеи многообразия всемирного демократического опыта, изучению современной теории и практики демократии. Скажите, пожалуйста, какая фокусировка секции "Стандарты демократии и многообразие демократического опыта" по конкретным направлениям заинтересовала бы лично вас?

— Мне приходят в голову две темы. Во-первых, это демократия как форма управления (governance), у которой может быть много разных воплощений. Здесь было бы интересно показать всю палитру форм и возможностей демократии. Нужно попытаться выйти за рамки традиционного либерального и западного взгляда на демократию, и посмотреть на нее с точки зрения незападных стран, в которых нет развитой рыночной экономики, а потом сравнить свои "записи". Демократия, безусловно, была рождена в лоне западной мысли, но сегодня мы должны понять, что эта идея значит для не-западных стран в принципе. Возможно, что в результате такого сравнения, такого обмена мнениями, мы сможем создать более продвинутое и менее теоретическое понимание демократии, которое будет работать во всем мире, а не только в одной его части.

Второй интересной, на мой взгляд, темой является понимание того, как взаимосвязаны демократия и экономика, и как можно создать "политическую экономику демократии". Демократия это не только политика, демократия связывает вместе политику, экономику и общество. И здесь речь идет не только о правах человека, но и о социальной справедливости, которая отражается в механизмах распределения государственных благосостояний.

Читайте также: Леонид Поляков: и власть, и общество настроены на перемены

Я был бы очень рад, если бы эти темы в той или иной степени были затронуты на конференции. Они расширят дискуссию и сместят ее от поднадоевшего сравнения России с другими государствами в сторону обсуждения того специфического типа управления, который называется демократией.

— Скажите, пожалуйста, интересует ли вас как отдельная тема специфика построения российской демократической модели, ее видовые особенности? Какие особенности этой модели вы могли бы выделить? Интересна ли Россия с точки зрения теории демократии или теории развития гражданского общества?

Фото: AP

— Безусловно, необходимо уделить больше внимания российской модели демократии. Интересным является аспект, насколько российские ожидания в области демократического развития соответствуют реальному положению дел.

В том, что касается особенностей российской модели, то я бы выделил, в первую очередь, то, как она становилась, и я имею в виду 90-е гг. при Ельцине. В те годы многие возможности были утрачены. Либеральные возможности и права были даны далеко не всем. В либерализации участвовал весьма ограниченный круг лиц, состоящий из деловой и политической элиты.

Демократия превратилась в товар: можно было купить доступ в политику, доступ к политикам, и т. д. В России произошла "коммодификация" демократии, она превратилась в товар. И это, кстати, происходит сейчас повсеместно с помощью финансирования политических партий и политического процесса, большой бизнес проплачивает доступ к политике. Но в России эта тенденция приняла самые крайние формы.

Именно поэтому большая часть населения стала отвергать эту форму правления, для них такого рода либерализация и демократия не имела никакой ценности, она им ничего не дала. В связи с чем, они стали сомневаться в том, стоит ли поддерживать систему, которая приносит выгоду лишь небольшой группе людей. И это видно из результатов опросов общественного мнения, которые говорят о том, что большинство россиян поддерживают демократию в теории, но не на практике. Это ключевой момент для понимания того, как развивалась российская модель демократии.

Так что российский "кейс", безусловно, является интересным для политологов, потому что речь идет о постсоветском пространстве, где государства со слабыми институтами пытаются провести либерализацию. И это далеко не всегда получается. Так что здесь есть много неотвеченных вопросов практического характера, касающихся конкретных политик, которые надо проводить в таких случаях.

Когда надо начинать демократические реформы? Когда у вас уже есть сильные институты? Или же можно строить институты параллельно с демократическими реформами? Смогут ли слабые институты выдержать эти переходные реформы? Ответы на эти вопросы имеют огромное значение для всего постсоветского пространства. Так что дискуссия на эту тему просто жизненно необходима. Россия не является демократией в либерально-западном понимании этого термина, но она и не является, как многим хотелось бы, авторитарным государством. Это гибрид, как с теоретической, так и с практической точки зрения.

Полный текст интервью опубликован на сайте Мирового политического форума в Ярославле