Как поздравлял Илюхин Тамару Рохлину с днем рождения мужа

Накануне процесса над вдовой боевого генерала она дает интервью внештатному корреспонденту «ПРАВДЫ On-line».

Как известно, выйдя из следственного изолятора «Лефортово», эта бесстрашная женщина обвинила преемника убитого супруга на посту председателя ДПА в черствости и лицемерии, соглашательстве с властью и главное – в предательстве интересов дела, ради которого Лев Яковлевич и отдал свою жизнь.

Достаточно вспомнить, что за 18 месяцев заточения вдова не получили от Илюхина ни словечка поддержки, а ее больной сын – даже конфеты.

Завтра, т.е. 15 июня в Наро-Фоминском суде должен открыться судебный процесс над Тамарой Рохлиной по обвинению ее в убийстве супруга.

В последние дни сильнейшую подножку подставили ей адвокаты М.Бурмистров и Э.Хайредтдинов, которые отказались от дальнейшей защиты обвиняемой. У вдовы боевого генерала попросту нет средств, чтобы оплачивать их услуги. А запросы, надо сказать, - непомерные. Еще в прошлом году дочь Рохлиных Елена по секрету и не для печати называла сумму, которую требуют защитнички – свыше 120 тысяч долларов.

Однако оба могли завершить участие в деле в порядке статьи, предусматривающей бесплатную защиту обвиняемой, поскольку по тяжести инкриминируемого преступления адвокат ей, как говорится, все равно положен – от государства.

О подлости этих людей, просивших клиентку в безвыходной ситуации, «"ПРАВДА On-line" рассказала в заметке «Когда сбегают адвокаты».

Тем не менее, настоящей сенсацией первого дня может стать участие в защите «державной узницы» известного адвоката Анатолия Кучерены. По некоторым сведениям, он уже дал согласие вести ее защиту, причем БЕСПЛАТНО. Так с каким же делом явился на квартиру к Тамаре Павловне недавний товарищ мужа Виктор Илюхин?

Послушаем ее саму:

- 6 июня, когда моему Левушке исполнилось 53 года, позвонил Илюхин и попросил разрешения заехать, чтобы помянуть генерала Рохлина.

Я считаю Илюхина мерзавцем и подлецом, но в этот святой день возражать не стала. И вот он явился – не один, а с помощником Александром Волковым, который когда-то был помощником мужа. Они, как я поняла, ехали с кладбища, ждали там нас, но мы с живущей у меня подругой и ее внуком были там раньше. Илюхин и Волков были навеселе, не выпивши, не пьяные – они были совершенно в скотском состоянии. Глаза навыкате, оба качаются и еле связывают слова. Привезли с собой бутылку шампанского и три бутылки дорогого, по 70 рублей пива, которое так и не смогли допить.

Дальнейшее описывать трудно, поскольку я вспоминаю их скотскую выходку с содроганием. Илюхин сначала стал угрожать мне: мол, не забывай, Томочка, что я следователь, прокурор и найду способ тебя убрать. Потом поправился: ну, приструнить. Не зарывайся.

Он открыл шампанское так, что пробка выстрелила прямо в люстру, я думала, что плафоны треснули. Почти все вино вылилось. Илюхин стал нести всякий вздор: дескать, из-за твоих выступлений я получил по башке, и больше не смей в прессе про меня говорить ничего плохого.

Я подумала, что ему всыпал Зюганов, но он вдруг как крикнет: «Да я этого Зюганова когда-нибудь пристрелю!».

В это время находящийся тут же Волков подхватил: «А я пришибу этого Головенко!» и рванул на себе рубашку. Да так, что пуговицы разлетелись по полу. Александр Михайлович Головенко – журналист, который на страницах печати стал требовать моего освобождения буквально с первого дня ареста.

Дальше Илюхин и вовсе перешел все границы: вытащил, буквально затащил меня на кухню и стал распускать руки. Он даже не заметил, что рядом сидел журналист одной газеты Муса Гапурович. Тот смотрел на эту сцену, вытаращив глаза и стал собираться.

Я отталкивала Илюхина и кричала: «Муса Гапурович, не уходите!». Я все порывалась вызвать по телефону милицию, но моя подруга Светлана Ивановна меня удерживала. В конце концов, я сказала Илюхину: как вам не стыдно, Виктор Иванович! Вы думаете, что если моя защита от меня отказалась, мой муж на кладбище, так вы можете себя так препохабно вести?!

Когда я напомнила ему, что он предал дело генерала Рохлина и бросил в беде его семью, он стал вынимать из кармана бумажки по 100 долларов: две, три, пять… Я поднимала их с пола, и заталкивала ему их обратно в карман. Мы не нуждаемся в подачках. Но когда выталкивала за дверь Волкова, Илюхин бросил в цветочную вазу три бумажки по 300 долларов… Еле-еле вытолкала обоих… Целую неделю ждала извинений – не дождалась.

Поэтому сейчас пишу письму председателю Госдумы Г.Селезневу, в котором прошу его оградить меня от подобных пьяных выходок депутата Илюхина и его помощника Волкова. Вместо того чтобы помочь сыну убитого товарища, Илюхин решился «по пьяной лавочке» поприставать к его жене. И еще хочу напомнить, что и новая Дума до сих пор не назначила пенсию на несовершеннолетнего сына убитого депутата. Хотя на ее участие и не рассчитываю. Что касается предстоящего суда, то это моя гильотина, и особенных иллюзий не испытываю.

Записал Василий СОЗИНОВ.