Почему Индия испытала ядерные устройства?

Известие об испытании ядерных устройств было встречено в Индии с ликованием. В республике более четверти века целый ряд общественных и политических деятелей выступал за вхождение страны в “ядерный клуб”. Опросы общественного мнения показывали, что большинство индийского населения также всегда поддерживало идею создания ядерного оружия. Дело в том, что в 70—80—е годы индийская общественность была встревожена ядерной угрозой: на юге это были ядерные силы США в Индийском океане, на севере — Китая. В последнее время индийские эксперты постоянно подчеркивали и наличие ядерного оружия у бывшего СССР вблизи границ Индии. Но особенно индийское население было обеспокоено возможностью появления ядерного оружия в Пакистане.

Вскоре после окончания индийско-пакистанской войны 1971 г. правительство Пакистана решило начать осуществление ядерной программы. Этот шаг был сделан в 1972 г. на секретном заседании в Мултане. При этом пакистанские власти исходили не только из желания каким-либо образом изменить ситуацию в регионе, но и из политических амбиций. Многие эксперты подчеркивали, что стремление президента З. А. Бхутто превратить Пакистан в ядерную державу определялось не в последнюю очередь желанием превратить Пакистан в лидера исламского мира.

Уже в 1975 г. доктор А. К. Кхан, гражданин Пакистана, получивший доступ к секретной всесторонней информации на заводе по обогащению урана в Алмело (Нидерланды), принадлежащем совместному германо-британско-голландскому концерну ЮРЕНКО, выехал со всеми материалами в свою страну, где ему были созданы все условия для проведения изысканий. В интервью в 1984 г. ученый объявил, что в Пакистане достигнут высокий технологический уровень обогащения урана, не уступающий уровню всех ядерных держав.

После прихода к власти Зия-уль-Хака ядерная программа продолжала осуществляться. Основным отличием политики в этой сфере администрации Зия-уль-Хака от предыдущей стал лишь отказ от испытания ядерного устройства.

В июне 1984 г. заместитель лидера демократического меньшинства в сенате США А. Крэнстон представил документ о ядерном потенциале Пакистана. Из документа явствовало, что на тайно построенном заводе по обогащению урана в Кахуте агрегаты способны производить 15 кг высокообогащенного урана, что давало возможность Пакистану создать 30 атомных бомб к началу 90-х годов. В первой половине 80-х годов в Пакистане практически было завершено строительство завода по регенерации ядерного топлива в Часме, что позволяло изготовлять по одной плутониевой бомбе в год. В Вахе работала группа специалистов по созданию ядерного оружия. В документе было также указано, что ни одна из пакистанских ядерных программ не имела отношения к мирному использованию ядерного оружия. В том же году в Соединенных Штатах был арестован пакистанский гражданин, пытавшийся вывезти в Пакистан 50 высокоскоростных электронных выключателей, применяемых обычно для ядерного оружия. Уже в 1985 г. поступили сообщения, что Исламабад успешно испытал крейтоновые детонаторы, произведенные в США и предназначенные для ядерного оружия. Все это дало полное основание премьер-министру Индии Р. Ганди заявить: “Пакистан весьма близок к созданию ядерной бомбы, если уже не создал ее”.

И в последующем регулярно появлялись сообщения об импорте Пакистаном материалов, имеющих отношение к ядерной программе. В 1986 г. выяснилось, что два швейцарских предприятия в 1978—1981 гг. поставляли в Пакистан оборудование для работы установки по обогащению урана в Кахуте. В июле 1987 г. в Филадельфии был арестован пакистанский гражданин, пытавшийся вывезти в Пакистан 25 т специальной легированной стали, применяемой в ядерных программах. В феврале 1989 г. западногерманский журнал “Шпигель” опубликовал сведения, согласно которым свыше 70 компаний ФРГ поставляли в Пакистан установки, оборудование, сырье, необходимые для создания ядерного оружия.

Согласно индийским данным, во второй половине 80-х годов в Пакистане существовали также завод по регенерации ядерного топлива в Исламабаде, завод тяжелой воды в Мултане и ядерный в Карачи. В 1987 г. А. К. Кхан заявил, что в Пакистане обогащают уран до 90 процентов, а это уровень, достижение которого достаточно для производства ядерного оружия, тогда как в мирных исследовательских программах процент обогащения несравненно ниже. По признанию “отца пакистанской бомбы”, комплекс в Кахуте представлял из себя мини-город, в котором работало около трех тысяч человек. По мнению британских экспертов, в конце 80-х годов там действовало около тысячи центрифуг, способных производить уже 45 кг высокообогащенного урана (т.е. за три года мощность возросла в три раза). А. К. Кхан намекнул также, что в Пакистане имелся еще один завод по обогащению урана. Полагали, что он расположен в Карачи. В марте 1987 г. и сам Зия-уль-Хак заявил в интервью журналу “Тайм”: “Можете написать, что Пакистан сумеет создать бомбу, когда пожелает”. По данным авторитетнейшего СИПРИ за 1992 г., в Пакистане уже было 130—220 кг высокообогащенного урана, что достаточно для изготовления 6—10 бомб. Бывший премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто в 1992 г. откровенно призналась, что знала о создании атомной бомбы в стране, когда находилась у власти, хотя военные ей об этом ничего не докладывали. В августе 1994 г. премьер-министр Пакистана Наваз Шариф заявил, что у Пакистана есть атомная бомба и он готов ее применять для обороны от Индии. И уже настоящий взрыв в Индии вызвали недавние сообщения, что во время обострения индийско-пакистанских отношений в 1990 г. Пакистан осуществил первоначальные шаги по подготовке непосредственного ядерного удара по Индии.

Беспокойство в последней вызывала и подготовка Пакистаном мирового общественного мнения к вступлению страны в “ядерный клуб”. Обращает на себя внимание и то, что слова З. А. Бхутто “если Пакистан получит такое оружие, это усилит мощь исламского мира” были практически дословно повторены в 1986 г. Зия-уль-Хаком.

Существенное недовольство правящих кругов Индии связано и с китайско-пакистанским ядерным сотрудничеством и прежней позицией США в отношении ядерной программы Пакистана. Индийские политические деятели и индийская пресса уже давно сообщали о связях Китая с Пакистаном в этой сфере. Наличие китайско-пакистанского сотрудничества признал еще в 1983 г. и официальный представитель государственного департамента США, который в выступлении в палате представителей конгресса США заявил, что эти связи осуществляются в трех сферах: сотрудничество в переработке плутония и урана и поставка Пакистану тяжелой воды. В 1995 г., по данным ЦРУ, Китай поставил 5000 специальных магнитных колец для программы по обогащению урана. Более того, есть серьезные утверждения, что Китай испытал пакистанское ядерное устройство на своей территории.

Китай оказывает Пакистану и полноценную помощь в осуществлении ракетной программы, т. е. средств доставки ядерного оружия. Так, по данным ЦРУ и Службы внешней разведки России, в 1992—1994 гг. в Пакистан было переправлено 50 ракет средней дальности М-11, способных нести ядерное оружие. Китай также строит около Исламабада фабрику по созданию ракет. Помимо этого, в Пакистане на вооружении находятся ракеты “Хатф-I” (модификация китайского типа старых советских ракет) и уже несколько лет испытываются “Хатф-II” (с дальностью полета соответственно 80 и 350 км). Размораживание Индией программы “Агни” в 1997 г. было ответом на произведенное испытание Пакистаном ракет на твердом топливе “Хатф-III”, с дальностью полета в 800 км — т. е. со способностью доставать основные индийские города с территории Пакистана.

В Индии постоянно подвергали критике и Соединенные Штаты за отсутствие вплоть до конца 80-х годов жесткого нажима на пакистанские власти в отношении их ядерной программы. С октября 1990 г. США перестали оказывать военную поддержку Пакистану, так как их президенты отказывались гарантировать отсутствие у южно-азиатской страны ядерного оружия (что требуется по американскому законодательству при предоставлении военной помощи). Однако два года назад США согласились с предоставлением Пакистану обговоренного и оплаченного еще десятилетие назад вооружения (за исключением самолетов многоцелевого назначения F-16). Ясно, что данное решение было встречено в Индии с нескрываемым раздражением.

Неудачей заканчивался до сих пор и американский нажим на Пакистан с целью убедить подписать Договор о нераспространении ядерного оружия. Пакистанские власти объявляют, что Пакистан согласится, если Индия также пойдет на этот шаг. Индийское же правительство разъясняет, что подобное неприемлемо для Индии (и правящим кругам Пакистана это хорошо известно), так как угроза ее безопасности исходит не только от Пакистана.

С 1988 г. начался процесс нормализации индийско-китайских отношений. Однако в Индии продолжают рассматривать Китай в качестве своего основного потенциального соперника. Военная доктрина Индии по-прежнему предусматривает необходимость быть готовым к ведению “полутора войн” (т. е. одновременно — с Китаем и Пакистаном). Не могут игнорировать в Республике и ядерные ракеты, расположенные в Тибете (в настоящих условиях они могут быть нацелены исключительно на Индию), и вышеупомянутое китайско-пакистанское ядерное сотрудничество.

Конечно, ядерную позицию Индии трудно назвать конструктивной. Даже само стремление к обзаведению ядерным оружием имеет чрезвычайно серьезные последствия: это не только угроза региональной безопасности, но и подстегивание ядерных амбиций других "пороговых стран", что ведет к подрыву системы безопасности во всем мире.

Однако нельзя не учитывать и того обстоятельства, что Индия почувствовала себя оставшейся один на один с ядерной угрозой своей территории. Реакция мировой общественности на наличие ядерных ракет в Тибете была нулевой. Почти такой же она была и на пакистанскую ядерную программу и помощь Китая в этой сфере. Шаг США по предоставлению вооружения Пакистану показал иллюзорность ожидания какого-либо действенного нажима на последний со стороны единственной оставшейся сверхдержавы. Ранее Индию прикрывал от Пакистана и Китая Советский Союз. От России же индийские власти, видимо, и не ожидают реального содействия в случае возникновения угрозы Индии. Именно осознание своей изоляции, очевидно, и было одним из главных факторов, заставивших правительство республики пойти на весьма импульсивный шаг и испытать пять ядерных устройств.

Сергей ДОГАДЬКО.
Доктор исторических наук.