Так Жить можно

“Какая сволочь лечиться ходит?”
(Михаил Зощенко “Врачевание и психика”)

Лично я отделилась от государства в тот самый миг, когда окончательно поняла, что оно ни за какие коврижки от меня не отвяжется. В любой бочке, оставленной в наследство Диогеном, найдет и начнет на нервы действовать и жизнь коверкать. Отключать свет, телефон, воду, способствовать окончательному разложению канализационных труб и доводить грязь вокруг домов до размеров стихийного бедствия. Да, главное, чуть не забыла. Хамят, пугают и заранее ненавидят. Если на просьбу выдать справку, поставить печать, шевельнуть пальцем объекта просьбы скрючивает от отвращения и гнева, значит, ты имеешь дело с государством. Кто-то когда-то обещал, что оно само собой отомрет. Но, вернее, видимо, оптимистическое предсказание другого классика: “...Жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе”.

Пойдет ли нормальный человек в поликлинику, бесплатную государственную больницу, ляжет ли под нож на государственный операционный стол для бедных, то есть не для государственного аппарата и криминальной элиты? Да. Он пойдет. Причем, что самое парадоксальное, — не из желания умереть в страшных мучениях, а для того, чтобы растянуть свое, конечно, интересное, но абсолютно нечеловеческое существование. Причем, как я заметила, отказаться от привычки систематически лечиться труднее всего пенсионерам и ветеранам. Тем, которые без толку трясут перед носом аптекарш ветеранскими удостоверениями и льготными рецептами, вызывая у них непреодолимо аллергические реакции, выражающиеся в рычании и швырянии. К сведению “льготников”: с апреля список выдаваемых им лекарств вновь изменился, разумеется, не в их пользу. В списке для бесплатников — то, что похуже и вреднее, а усовершенствованные аналоги — по свободным, так сказать, ценам. К примеру, аспаркам — вместо панангина, цинналризин вместо кавинтона или винпоцитина и т.д. А упаковка хороших поливитаминов в пору весеннего авитаминоза стоит едва ли не дороже, чем кольцо с бриллиантом.

Недавно сын моей подруги попал в больницу после автокатастрофы. Вместе с ним в палате лежал парень с множественными переломами ноги. Хирурги, осмотрев его, пришли к логичному выводу: это ж замучаешься оперировать. Режем один раз и до бедра. Парень рыдает: видимо, и жениться-то не успел. Родственники поднапряглись и явились в травматологическое отделение с достаточно пухлым конвертом. Лучше раз заплатить, чем жить калекой и с калекой мучиться. Сделали по-быстрому три операции. Пациент еще не совсем от наркоза отошел, а его уже консилиум пришел выписывать. “Е-мое, — с досадой произносит один из врачей. — У него же два пальца на ноге совсем черные: это же отмирание тканей. Неужели в четвертый раз резать?”

— Да, ладно, — благодушно замечает оперировавший хирург, — сами отвалятся. Конечно, отвалятся. Но, как кажется сейчас дилетантам, а до рыночной медицины казалось даже врачам, гангрена чаще всего отваливается вместе с жизнью.

В психосоматику одной из столичных больниц в одну палату поместили самых тяжелых и буйных. Один все время кричал из-за прогрессирующей гангрены и отсутствия обезболивающих лекарств. Другой ходил по палате и коридору совершенно голый и в очках, иногда делая попытку кого-то задушить. Третий молодой человек целыми днями читал романы. Перед этим он разрезал на кусочки родную сестру. Обслуживающий персонал в это милое место старался не заглядывать ни с лекарствами, ни с едой, ни с ночными, так сказать, вазами. Все было под себя. Больницу вообще и отделение в частности можно было найти без адреса и ищеек по запаху и круглосуточному вою на одной ноте. “Кто это воет — спросила медсестру родственница одного из больных. — Да это “даун” из соседней палаты. Он всегда такой”.

Моя знакомая удачно потеряла сознание от острой боли в сердце рядом с поликлиникой. Ей 35 лет. После легкого осмотра ее отправили пешком домой, успокоив: “Все в порядке. Это ранний климакс”. С помощью прохожих до дому она добрела, вызвала “скорую”, оказалось — обширный инфаркт.

Этот материал я пишу одной рукой. Другую — сломанную — долечиваю сама. Как сама лечу мужа, делаю уколы домашним животным и думаю: может, пора осваивать трепанацию черепа?

А наш районный травматолог, к которому меня постоянно пытаются затащить, — парень, конечно, неплохой, с точки зрения Гиппократа. Никому не откажет в помощи... Вот только трезвым его еще ни разу никто не видел. Болеутоляющие препараты и наркотики он отгружает мешками своим “дистрибьютерам”. Спекулянтами их уже не назовешь, поскольку многие препараты они продают дешевле, чем в аптеке. Говорят, этот травматолог здорово способный. Наложит за пару минут гипс, все срастется не так и не туда, он спокойно тут же все сломает заново и вновь наложит. И так сколько угодно. Сколь выдержишь. Целыми днями не покладая рук, стакана и левой ноги. Как тут не посочувствовать? Столько усилий. Мчатся годы и десятилетия, но по-прежнему актуален, даже более уместен, чем раньше, совет старого анекдота: “А дустом не пробовали?”

Наталья РАДЬКО.