Имя на обелиске

Как всегда в сентябре, в один из дней бабьего лета, мы с сыном взбираемся на Мамаев курган. Час-другой бродим по его склонам, поднимаемся на гребень. Самые гордые вершины истории видятся отсюда лишь холмами. Покрытый заросшими траншеями былых сражений, усеянный кладбищами погибших надежд и человеческих страстей, этот мир войны вызывает скорбь и размышления. Среди этого пространства высятся красивые монументы с именами погибших воинов, оплативших все созданное здесь такой кровью, какую и представить не могло человечество. Я и сын ищем во множестве фамилий свою и находим ее многажды среди несметного числа Ивановых, Михайловых, Кузнецовых. Впрочем, сойдись сейчас на этом кургане вся Россия — и каждый найдет однофамильца: отца, деда или брата.

Немногие из когда-то часто приезжавших сюда ветеранов знают, что на западном, самом пологом склоне кургана, за спиной памятника Матери-Родине, воины 8-го гвардейского корпуса — бывший легендарной 62-й армии, — построили гранитный мемориал — еще один памятник погибшим здесь воинам. Все новые и новые фамилии вписываются золотом на его плиты. Есть тут и наша родня. Рядовой 299-й стрелковой дивизии Черкасов Петр Васильевич. Это брат моего деда. Один из 18 Черкасовых, ушедших защищать Родину из маленькой приволжской деревеньки Отрада. Никто из них не вернулся домой. Поэтому и почти нет на маленьком деревенском кладбище мужских могил. Мой отец, родившийся перед самой войной, вспоминал, как в послевоеннные годы женщины из двух соседних с Отрадой деревушек сходились по большим праздникам в клуб, чтобы хоть посмотреть на единственного, оставшегося в живых мужика.

Нам нельзя забывать уроки истории, и мы всегда отдаем отчет в том, что недруги наши веками борются не с коммунистами или царизмом, а в первую очередь с русскими, как с народом. Именно с этим шел на нас и Гитлер.

У каждого есть свой дядя Петя. Мы не знаем, какие подвиги они совершили, ибо нет в живых никого, кто бы рассказал об этом. Но сейчас, вспоминая их, мы можем твердо сказать: возможно, они и не совершили подвига, но они были подготовлены всей жизнью своей совершить его. И совершили!

Дядя Петя работал в деревне бакенщиком. Два раза в день, утром и вечером, на дощатой лодчонке он плыл по Волге, гасил или зажигал керосиновые фонари по фарватеру — три белых и три красных. В любую погоду он исправлял свою работу исправно, и пароходы проходили перекат днем и ночью, не боясь сесть на мель.

В деревне перед войной не было ни радио, ни электричества, а потому, когда с утра 22 июня 1941 года начали завывать гудки всех пароходов, идущих по Волге, дядя Петя смекнул: что-то неладно и первым принес страшную весть — война!

Мужики на Руси всегда собирались на войну, как на тяжелую, опасную, однако неизбежную работу. Не произнося громких слов, они утешали своих плачущих жен, гладили по головкам ничего не понимающих, но ревущих ребятишек. И становились в своих военкоматах в строй, из которого выбывали только по двум причинам — гибели от пули или уж от тяжелого ранения.

Добавлю к этому, что дядю Петю заменила на перекате его жена, тетка Марья. С тех пор она стала зажигать фонари на Волге, хотя все в деревне знали, что она и плавать-то не умела. С таким вот народом и начал воевать Гитлер. Не какие-то жители неба, а простые русские крестьяне встали против него. Большинство из них так и вошли в историю безымянными, ибо те, кто должен был написать о них, сами погибли с ними.

С каждым годом все новые и новые имена высекают на граните постаментов. Каким трудом удается извлечь из небытия еще хоть несколько фамилий погибших в боях за Сталинград, знает только здешний хозяин генерал Т.Р.Пекарский — начальник дирекции памятника-ансамбля героям Сталинградской битвы, небольшой и очень аккуратный домик которой стоит на вершине кургана. Здесь изо дня в день многие десятилетия трудятся военные архивисты, помогая нам в глобальной фразе “наши войска” найти одного-единственного, самого родного для нас.

Именно благодаря Т.Р.Пекарскому узнал я, что 299-я стрелковая дивизия, в которой служил мой дядя Петя, по приказу Г.К.Жукова наносила в августе—сентябре 1942 г. удар с северной окраины Сталинграда по флангу немецких войск, наступавших на Мамаев курган.

Вечером 15 сентября 1942 г. берлинское радио, ликуя, оповестило весь мир: “Доблестными немецкими войсками захвачен Мамаев курган — господствующая высота, с которой просматривается Волга, оба ее берега и весь город”.

Поразительно! О взятии некоторых европейских столиц говорили мимоходом, втискивая их в список важных железнодорожных узлов. А тут просто курган, обозначенный на командирских картах цифрой — высота 102.0. Неужели он и был тем самым “небом”, штурмовать которое Гитлер отправил свою лучшую армию?

По воспоминаниям людей, участвовавших в восстановлении разрушенного Сталинграда, замерзшие трупы “небожителей” лежали на месте нынешней площади Возрождения штабелями. С помощью своеобразного невода из стальных тросов, прикрепленного к двум “тридцатьчетверкам” стаскивали в выемку проходившей здесь железной дороги, где и сжигали. На мой вопрос: “А можно ли было обходиться с ними как-нибудь помягче?” — я получил ответ, который запомнился мне на всю жизнь: “Если бы мы хоронили всех, кто приходил к нам с оружием в руках, на специальных кладбищах, нам бы хлеб было негде сеять”. Вот вам ответ, любители всем все прощать и каяться. Это там у себя в Германии, Италии, Испании они были цветом нации. Придя сюда с оружием в руках, они стали навозом в наших канавах. И нам не за что их прощать. Они знали, на что шли. И получили все, что им причиталось, сполна.

Но и цена, которую мы заплатили за нашу победу, была огромна. Средняя продолжительность жизни в боевых условиях у командира взвода была 3 дня, командира роты — 7, батальона — 11, полка — 20 дней. Каждые 11 секунд погибал солдат.

Разумеется, европейские армии, сдававшие свои столицы без боя, потерь почти не несли. Но кто бы тогда сокрушил Гитлера? Нам теперь объясняют, что хребет фашизму сломали союзники в Северной Африке. Но ведь во всех вместе взятых частях и соединениях Роммеля людей было меньше, чем их погибло только в Сталинграде. Да, высадка союзников в Нормандии — одна из вершин полководческого искусства. Образец заботы о людях. Но была бы она возможна столь малой кровью, если бы немцы не обескровили свои западные армии, переправив все, что могло сражаться, на Восток?

То-то и оно, господа! Еще великий Пушкин писал: “И ненавидите вы нас”. За то, что Россия в одиночку разгромила Наполеона. От себя добавлю: “А за ним и фашизм”. Не любите вы нас, в том числе и за это. Ведь всякий раз, говоря о нашем подвиге, вы должны вспоминать и свою трусость! Какая уж тут любовь?

...Рядовой 299-й стрелковой дивизии Черкасов Петр Васильевич, 1914 г.р., уроженец и житель деревни Отрада Красносельского района Костромской области, был тяжело ранен в бою и умер 10 сентября 1942 г. в медсанбате. Похоронен в братской могиле в селе Пичуга Дубовского района Волгоградской области. Он один из четырех моих прямых родственников, погибших под Сталинградом. Каждый год в этот день мы кладем цветы на его могилу. На мраморной плите надпись, в которой сказано все: “Они погибли за Сталинград”.

Послесловие. Более миллиона воинов, павших при защите нашего города, занесено сейчас в компьютер военных архивов на Мамаевом кургане и в Музее-панораме “Сталинградская битва”. Если вы знаете, что кто-то из ваших родных погиб именно здесь, обращайтесь в эти учреждения. В запросе необходимо указать фамилию, имя, отчество, год рождения, военкомат, который призывал вашего родственника в армию.

Андрей ЧЕРКАСОВ.
Соб. корр. “Правды”.
г. Волгоград.