Россию пугают фашизмом

Насколько реальна угроза фашизма в России? Почему эта тема столь часто становится предметом политических спекуляций, особенно в периоды кризиса?
Как и обещали - предлагаем анализ, проведенный Центром политической культуры России.
Разговоры о фашизме превратились сегодня в одну из разновидностей политического шантажа. Абсолютная неуместность, а то и явное кощунство и провокационность многих из раздающихся по данному поводу голосов как бы и не замечаются.
Всемерно забалтывается главное — отсутствие самого предмета обсуждений — национального русского варианта фашизма, вокруг которого разгораются все страсти. Попытки выдавать за него ряд мелких объединений, исповедующих радикальную национальную идею, не приносят ожидаемого эффекта. Как и стремление выдать за “фашистскую угрозу” те или иные группки, эпатирующие общественное мнение скандалами на заданную им тему. Мало похожи на такую угрозу и заявившие вдруг о себе отечественные аналоги западных “бритоголовых”, с явной натугой пересаживаемые на общественную почву России.
В фашизме у нас, как правило, пытаются подозревать преимущественно тех, кто отказывается исповедовать системы западных либерально-демократических ценностей. А в просторечии, на обывательском уровне, “ашист” во многом сделался синонимом понятия “плохой человек” или “тот, кто мне не нравится”.
Многие выступления, посвященные фашизму, оказываются ныне порождены очень утилитарными идейно-политическими соображениями. Как правило — попытками уподобить фашизму коммунизм, лишний раз (особенно в моменты предельного напряжения общественной борьбы) пошантажировать лидеров оппозиции посулами причислить их к “коричневым” со всеми вытекающими отсюда последствиями: запретом компартии, разгоном парламента, судебными преследованиями патриотов.
Но не получается... Не получается даже тогда, когда все “карты” оказываются на руках у режима. Как это было после октябрьских событий 1993 года, поданых было властями под ярлыком “подавления коммуно-фашистского мятежа”. Принять подобную трактовку случившегося даже по свежим следам происшедшего — при всей поднявшейся в те дни смуте в умах — согласились всего 4 процента россиян. Тогда как подавляющее большинство, свыше трех четвертей граждан, увидели в нем провокацию властей.
Сделалось ясно: попытки замазать оппозицию чем-то “чисто” фашистским, действуя грубо “в лоб”, не пройдут. И в ход пошли “косвенные” доказательства, в числе которых — обвинения ее в антисемитизме, т.е. приписывание ей одной из самых общеизвестных отличительных черт нацизма. И снова — сбой...
Тем более что это не у нас, а на “цивилизованном” Западе фашизм вдруг снова рванул к высотам власти. Именно там, как говорят социологические исследования, не меньше трети населения уже с 80-х годов ратуют за “реабилитацию” таких фигур, как Муссолини, Гитлер, Франко. Там фашисты или близко родственные им силы все тверже стучатся в двери властных институтов.
Неоценимую услугу в этом им оказало выкорчевывание в 80—90-х годах (с подачи Горбачева и сподвижников) компартий — главной силы, всегда сдерживавшей фашизацию.
И вот уже государственные инстанции Германии бьют тревогу по поводу быстрого размножения в их стране неофашистских организаций. Неонацизм активно и небезуспешно “инфильтруется” в бундесвер. Ежегодно официально регистрируется до тысячи случаев нападений на евреев.
Антисемитизм процветает в США.
А в Италии еще недавно существовало правительство, в котором видное место занимал неофашистский Национальный альянс, — прямой последыш движения Муссолини, — получивший в 1994 году пять министерских портфелей и пост вице-премьера.
Дальше — больше: сегодня прямые наследники франкистов закрепились у власти в Испании; успех праворадикальных партий стал весьма заметен в Австрии, Франции и той же Германии.
Что тут сказать? Дело, как говорится, почти сделано, и фашизм снова начинает свой путь к вершинам власти там, где он возник в начале века и где был остановлен пятьдесят лет назад. Мрачная символика. И кто решится утверждать, что именно нашему Отечеству история вновь не прикажет встать на его пути...
Все это — внешняя фашистская угроза России. Сложнее и... проще обстоят дела с угрозой, так сказать, внутренней.
Сегодня нас с упорством подталкивают искать фашизм в собственном доме. Правилом хорошего тона стало, раз десять помянув “русский фашизм”, скороговоркой заметить, что в России-то его пока в сколь-либо массовом — социальном и политическом виде как раз и не замечено.
Все так. Однако нельзя утверждать, будто в России вообще нет предпосылок для фашизации.
Тем паче, что иногда кажется: именно их с особым тщанием и стараются насадить наши демо-либеральные верхи. Многое, что требуется для фашизации страны сверху, в их повадках, менталитете, действиях уже налицо. К тому же страна и ее экономика выглядят у нас так, будто пережили не только позор своего Версаля, но и все три мировые войны — две “горячие” и одну “холодную” — сразу. Социальная сфера порушена до основания. И не менее 40—60 процентов населения уже обречены на взрывную или, наоборот, вялотекущую маргинализацию, на вытеснение их из полноценной трудовой, социальной и духовной жизни.
Тем временем людям не устают повторять, если не сказать вдалбливать: основой нормального общества является благополучный средний класс. Пусть так. Но тогда надо вспомнить и другое: именно он, этот класс, лишившись своего благополучия, и способен делаться массовой опорой и ударной силой черно-коричневого переворота. Причем чем резче, больнее происходит его падение из состояния покоя и преуспевания в разорение и отчаяние, тем яростнее оказывается его “взбешенность”, тем жестче получается национальный вариант фашизма.
В нынешней же России именно эти “средние слои” попали под особо жестокий удар. Их громили дважды.
Сначала, после крушения “красной империи”, под нож пошел советский “средний класс”, состоявший из государственных чиновников и служащих, рабочих и инженеров ведущих отраслей производства (особенно “оборонки”), научных работников, представителей мира искусства, культуры и пр.
Правда, при этом страну уверяли: на смену им - порождениям “большевистского тоталитаризма” — идет другой, “правильный” вариант среднего класса в лице формируемого рынком слоя мелких и средних предпринимателей (в основном торговцев и ремесленников), служащих частных фирм, крестьян-фермеров и пр.
Иначе говоря, за считанные годы в России умудрились, будто бульдозером, "скpeпировать” не одну, а целые две генерации среднего класса. И теперь неисчислимый поток людей, пропущенных через эту мясорубку, в самом деле способен впасть в то самое политическое бешенство, взрывы которого всегда рождают фашизм.
Бороться с такой радикализацией масс словесами да обвинениями в “фашизме” бесполезно и небезопасно. В условиях, когда правящий класс теряет всякий авторитет, — а в России его подерживают самое большее 15—20 процентов населения, — общественное сознание начинает действовать по законам негативного консенсуса. Все, что поддерживается властью и поддерживает власть, им однозначно отвергается. В то время как все, вызывающее у господствующего “класса” ненависть и страх, наоборот, почти безоговорочно поднимается на щит, берется под защиту. Об это некогда споткнулась КПСС. Теперь с этим же столкнулся ее победитель. (Недавние выборы в Красноярском крае, вознесшие - благодаря очередному взрыву протестного голосования — в губернаторское кресло А.Лебедя, ярчайший тому пример.
Не потому ли самые страшные варианты фашизма — германский и итальянский — родились из таких ярко либеральных режимов, как Веймарская республика в Германии и правительство Джолитти в Италии. Ибо разрыв между их социальными посулами (особенно средним слоям) и безжалостно жесткой, разоряющей эти же слои практикой был особенно шокирующим.
Вот и в наши дни либерализм вновь буквально своими “руками” вынянчивает фашизм. Особенно в России...
Казалось бы, и в самом деле при таком состоянии умов и дел, при обозленной безоглядности людских действий фашизм, будучи разрекламирован как главный враг ненавистного режима, с триумфом мог бы взять верх на Руси...
Однако российская ситуация - особая. Разочарованность, обида, гнев и даже озлобление на жизнь, которой заставляют жить большинство народа, упрямо не перерастают у нас в это самое тотальное “бешенство”, что бросает (как учит история) огромные массы народа в объятия фашистов.
Скажем, маргинальный “символ веры”, согласно которому “общество — это то, что постоянно покушается на наши интересы, независимость, покой, и надо уметь давать ему отпор, держать его на расстоянии”, — разделяют у нас лишь 6 процентов населения, не больше. Тягу же к фашизации проявляют лишь около 1,2 процента всех россиян.
Фашизации у нас препятствует много серьезнейших вещей. И потому получается так: предпосылок ее в российском обществе, казалось бы, немало, а фашизма-то и нет. О причинах этой “странности” можно говорить долго. Тут и влияние памяти о войне, и несовместимость человеконенавистнических идей с русским менталитетом. А также еще две вещи.
Во-первых, фашизм всегда представляет собой продукт капиталистического, рыночного хозяйства, которое он тщится очистить и улучшить. И как раз поэтому несостоятельность наших рыночных реформ парадоксальным образом пока предохраняет нас от напора фашизирующих воздействий, идущих с этой стороны.
Во-вторых, ему присуще исповедовать “мистику крови”, превыше всего ставить чистоту расы, нации, личности. Однако такой подход русским совершенно чужд И потому политический и идеологический “заказ” на обнаружение фашистской угрозы в среде нашего народа не только не выдыхается, но и крепнет. Сверх того — его узаконивают и подкрепляют серьезные государственные акты. И получается: если явления нет, но найти его очень хочется, то в ход “с легкой душою” пускаются предельно упрощенные методики поиска и оценки, чего-нибудь “фашистского”, веские суждения аналитиков.
Россия — неожиданная страна. Вот и в итоге морально-политического нажима, оказанного на нее, дабы убедить и наш народ, и мир в опасности “русского фашизма”, образ этой угрозы в людском мировосприятии оказался не таким, как то мечталось энтузиастам данной операции.
Да, опасность фашизма стала за последнее пятилетие резко ощущаться гражданами. Да, опасность эта сделалась очевидной. Другое дело — откуда ее ждет общество.
Лишь сравнительно малая доля наших сограждан — четверть или треть — поджидают ее оттуда, куда им с навязчивостью поворачивают головы записные борцы с “красно-коричневой”, а также русской и славянской опасностью. Даже большинство сторонников “партии власти” с ее союзниками, и те уже не верят в подсказки, что-де коммунисты и фашисты — “две стороны одной медали”.
В ком же тогда усматривает фашистскую закваску большинство россиян?
Почти для половины из них разносчиками коричневого вируса у нас являются те, кто, пугая страну “русским фашизмом”, громче всего кричит: “Держи вора!”