Кто Же Он Такой, Ленин?

В эти дни в редакции раздаются звонки, поступают многочисленные письма с просьбой рассказать, кем же был Ленин, руководитель первого в мире Советского государства, вождь мирового пролетариата. Что он любил, кого ненавидел, затрагиваются даже секреты его интимной жизни, в частности, отношения с Инессой Арманд.

Часть ответов на поставленные вопросы, как мы думаем, читатели найдут в публикуемой ниже статье кандидата исторических наук Николая Дмитриевича Костина, автора опубликованных им нескольких книг о Ленине, а также многочисленных газетных публикаций.

Н. Костин с благодарностью откликнулся на нашу просьбу и прислал в редакцию материал.

Непримиримых суждений о Ленине и ленинизме в наше время не счесть. Наибольшая их концентрация сосредоточена на проблемах ленинской нравственности, на нравственности ленинизма. Это вполне понятно и объяснимо. Потому и выстраиваются тесным рядом преклонения и приговоры, ярлыки и клевета, домыслы и фальсификация.

Нравственный облик Ленина не подвластен разнузданности хулиганствующих “публицистов” и киношников. Сколько бы они не изощрялись в оскорбительных эпитетах и замшелых формулировках, им не под силу очернить ленинскую человечность, веру в социальное творчество народов. Он любил людей, а не идеи. “Вы знаете, — писал М. Горький, — как ломал и гнул он идеи, когда этого требовали интересы народа”. (Егор Яковлев “Портреты и время”, М., 1979, с. 139).

Так какова же она, ленинская нравственность, если ее очистить от примеси и наветов дерьмократов? Что лежало в истоках ленинской души? Прежде всего, — любовь к жизни, идеи свободы, товарищества, равенства и братства. Он ни с кем не хитрил, не дипломатничал, не “втирал никому очки”, и люди чувствовали его искренность и прямоту.

Еще Крупская подметила, что Владимира Ильича в воспоминаниях часто изображали неким аскетом, добродетельным филистером-семьянином. “Не такой он был, — заявила Надежда Константиновна. — Он был человеком, которому ничто человеческое не чуждо. Любил он жизнь во всей ее многогранности, жадно впитывал ее в себя...” (Н.К. Крупская “Воспоминания о Ленине”, М. 1968, с. 473).

Как тут не вспомнить о рассказах Бориса Щукина о работе над образом Владимира Ильича. Ему впервые в кинематографе предстояло из тысячи найденных внутренних и внешних черт отобрать самое характерное, чтобы затем на этой основе создать единый, органически живой образ вождя. На страницах ленинских сочинений и воспоминаний о нем, актер сделал множество пометок: “Живой характер”. “Смех заразительный, часто до слез”. “Сила воли, энергия”. “Оптимизм”. “Вера в народ. Любовь к народу”. “Он — верный ученик Маркса, Энгельса, у своих товарищей, у жизни...” (“Советская Россия”, 22.04.84 г., с. 4).

Борис Щукин интуитивно вычленил из многих черт главное: Ленин любил жизнь и учился у жизни. Не отвергал сходу мысли и действия оппонента.

...Вот Ленин присутствует на заседании беспартийных крестьян-делегатов IX Всероссийского съезда Советов. Беседу с ними вел Калинин.

— Уж больно ласково вы с нами обращаетесь, Михаил Иванович, — сказал крестьянин Иван Гаврилов. — Не думаете ли и нас сделать коммунистами?

Калинин, видимо, не расслышал этих слов и промолчал, а Ленин бросил писать, дотронулся рукой до плеча Гаврилова и, приветливо испытующе взглянув на него, сказал:

— Не делайся, отец, не делайся коммунистом! Мы все время чистим партию от деланных коммунистов. И я не знаю, насколько нам удастся добиться полной чистоты. Довольно и того, что являетесь все понимающими честными гражданами, и этого вполне достаточно для того, чтобы построить новую жизнь...

Гаврилов сначала несколько растерялся. Понял, какой ответственный оборот принял вдруг разговор. Справившись со смущением, осознав правоту и значимость замечания Ленина, сказал (Павел Шелест “За советом к Ленину” М. 1975, с.316-318):

— Ясно, Владимир Ильич...

В отношениях с людьми Владимир Ильич и по манере своей, и, по сути, был бесконечно естествен: ни грани надуманности, ни крупицы позы. Был коллективистом — борцом за рабочее дело. И в этом было его самое большое счастье. Он все время чувствовал, как в ходе борьбы шире и шире становится его кругозор, глубже понимание жизни, громаднее поле битвы, как растет его умение предвидеть. “И потому, — замечает Крупская, — так заразительно смеялся Ильич, так весело шутил, так любил он “зеленое дерево жизни”, столько радости давала ему жизнь”. (Н.К. Крупская “Воспоминания о Ленине”, М, 1968, с. 472).

Ленин любил жизнь страстно и вдохновенно. Не случайно Борис Щукин во время работы над фильмом “Ленин в Октябре” и спектакле “Человек с ружьем” записал: “Кипучая натура. Страстность. Рыцарское служение одной идее”. И в то ж время жил, как все. Настойчиво внушал народу мысль, что лидеры рабочих не ангелы, не святые, не герои, а люди. Как все. Когда к нему пытались подойти, как к какой-то особе, заслуживающей особых льгот и привилегий — настораживался. Однажды ему вручили счет на сапоги, костюм и другие вещи. Он оставил на документе такую резолюцию: “Передавая при сем 2000 рублей (две тысячи), прошу — и категорически требую — исправить этот счет, явно преуменьшенный”.

Ульянов-Ленин любил жизнь и потому на каждом шагу отстаивал ее праведность и чистоту. Не однажды говорил, что он не представляет себе того, чтобы строительством новой жизни руководили вороватые, скучные и ограниченные люди. Нравственное начало лежало в основе любого дела, за которое брался Ленин.

Однажды Ленин обронил фразу: “Не понимая дел, нельзя понять и людей иначе как... внешне”. (В.И. Ленин, ПСС, т. 47, с. 221). Эта фраза во многом раскрывает те принципы, на которых Владимир Ильич строил отношения с людьми, ту непосредственность взаимосвязей, которую утверждал в работе по строительству новой жизни. Путь к людям ,любовь к людям через осознание сути и значение их работы обуславливали кристальность личных отношений, освобождали Ленина от симпатий и антипатий, от подозрительности и злопамятности, от всего того, что весьма основательно, случается, портит нам жизнь и заставляет не любить людей, а ненавидеть. Мерилом в отношениях с людьми у Ленина было — стоит ли человек на революционной точке зрения или свернул в сторону. Он не раз повторял: надо торопиться жить, чтобы все силы отдать революции. Не понимая дела, которым был занят Ленин, нельзя понять и его самого, его действенной и всепоглощающей любви к жизни, к людям.

Н.К. Крупская вспоминала, что у Ленина никогда не было ни семейной, ни кружковой замкнутости, столь характерной для того времени. Он никогда не отделял личное от общественного. Это у него сливалось в одно целое. “Никогда не мог бы он полюбить женщину, — утверждала Надежда Константиновна, — с которой бы он расходился во взглядах, которая не была бы товарищем по работе”.

Такой женщиной, с которой Ленин не расходился во взглядах, которая была и товарищем по работе, оказалась Надежда Крупская. Наденька. Надюша, как ласково называл ее Владимир Ильич в семейном кругу и наедине. Называл по зову сердца. По душевной потребности. Знал — она была его преданной женой, другом и соратником. Хорошо сказала об этом Клара Цеткин: “Ее соединяла с Лениным самая искренняя общность взглядов на цель и смысл жизни. Она была правой рукой Ленина, его главный и лучший секретарь, его убежденный идейный товарищ”. (“Воспоминания о В.И. Ленине”, т. 5, м, 1969,с.12).

Не кто иной, а именно Крупская первой заметила признаки тяжелой болезни Владимира Ильича. Тревожно сжималось сердце, когда она видела внезапную бледность, проступавшую как-то сразу на родном лице. С болью в душе сознавала как на работе Ильич надорвался и стал хворать. А потом последовали один за другим коварные приступы недуга. Были среди них такие дни, о которых Надежда Константиновна скупо писала: “Живу только тем, что по утрам В. бывает мне рад, берет мою руку, да и иногда говорим мы с ним без слов о разных вещах, которым нет названия”. (Н.К. Крупская. Биография, М.,1978,с.239).

Владимир Ильич беззаветно любил Надежду Константиновну. Об этом мне не однажды рассказывала Л.А. Фотиева, с которой я дружил много лет. Это она в 1966 году написала для моей первой книжки о Ленине короткое, но такое емкое по содержанию предисловие “Ленин всегда с нами”. Она же поведала и о том, с какими трудностями встретились родные и близкие Ленина после его смерти. Свою жизнь без Владимира Ильича его жена назвала “балансированием на лезвии ножа”. Подвергалась всяческим, в том числе и подлым, гонениям и унижениям со стороны Сталина, так как определенно представляла для него моральную угрозу. Однажды он сказал Крупской, что если она не перестанет его критиковать, то партия объявит, что не она, а старая большевичка Елена Стасова была женой Ленина. “Да, да, — добавил Сталин, — партия все может”... (“Нева”, 1989, № 10, с.129).

И Сталин мог это сделать, — утверждала Фотиева. Ведь генсек и его приспешники твердили: “Мы ЦК, мы несем ответственность, мы решаем”. И решали. Кому кого любить. Кому чьей женой быть. Сдерживающего начала — Ленина, — рядом уже не было. Это ведь про него, когда Крупская закончила на XIII съезде РКП(б) читать “Письмо к съезду”, Сталин презрительно сказал: “Не мог умереть как честный вождь”. (“Известия”, 1989, 30 января).

“Владимир Ильич, — говорила Крупская, — ничего так не презирал, как всяческие пересуды, вмешательство в чужую личную жизнь. Он считал такое вмешательство недопустимым. Он всячески отгораживался от всяких ссыльных историй, возникающих обычно на почве пересудов, сплетен, чтение в чужих сердцах, праздного любопытства. Считал это засасывающим мещанством и обывательщиной. Как он выражался — безобразием. Придерживался требования “не заезжать в чужую душу усердными руками”. (Н.К. Крупская. Восп. о Ленине, М.,1968, с. 478).

Ну а как же Инесса Арманд? О любви к ней Ленина столько написано в нынешних газетах и журналах! Слухи. Небылицы. Выдумка. Игра фантазии. Желание выдать желаемое за действительное. Спрашивается, мог ли Владимир Ильич полюбить Инессу Арманд — горящий костер революции? Конечно, мог. И он ее любил. Любил как друга, как соратника, как товарища — своего и Крупской. Не мешал им, а помогал вместе работать, поднимать к новой жизни женщину России. А потом Инесса, измотанная непосильной работой, уехала отдыхать на Кавказ. В Беслане заразилась холерой и 24 сентября 1920 года умерла. Гроб с ее телом был доставлен в Москву и с вокзала до Кремля его пешком сопровождали Ленин и Крупская. Среди венков, возложенных на ее могилу, был венок из живых белых цветов с надписью на траурной ленте: “Товарищу Инессе от В.И. Ленина”.

Ленин умел любить преданно и глубоко. Не страшился этого. Знал, кого любил. Знал, за что любил. Знал, кого терял...

Были ли Ленин и Арманд интимно близки — тайна, которая и должна остаться тайной. Тайной женщины, которая “своим очарованием, естественностью, манерой обращаться выжигала пространство вокруг себя” (“Неделя”, № 48(1652), 1991, с.15).

Однажды я сделал робкую попытку проникнуть в тайну Инессы Арманд. Пользуясь доверительным ко мне отношением Фотиевой, осмелился спросить:

— Лидия Александровна, скажите, чем объяснить, что после смерти Арманд ее детей взяли под свое покровительство и попечительство Ленин и Крупская? Не было ли у Арманд детей от Владимира Ильича?

Лидия Александровна на минуту замерла. Потом нервно взмахнула рукой и, не рассчитав, не соразмерив вспышки гнева, резко ударила по краю стола.

— Как вам не стыдно...

Руку она сильно зашибла. Покачивала ею. Морщилась. С трудом сдерживалась, чтобы не сказать мне еще что-то более внушительное и обидное.

Секретарь Фотиевой стояла в дверях комнаты и испуганно моргала глазами: “Молчи... Ни звука...”.

В полной растерянности я едва слышно прошептала:

— Простите, Линия Александровна. Это я брякнул по глупости.

Лидия Александровна облегченно вздохнула и сердито, но умиротворенно, обронила:

— Только по глупости и можно простить...

Я получил жестокий, но предметный урок. Позднее узнал от Лидии Александровны, что Ленина постоянно окружала прекрасная плеяда женщин-единомышленниц, пламенных революционерок, помогавших ему в титанической работе по утверждению в России первоначальных основ социализма: А.М. Коллонтай, М.Ф. Анреева, А.И. Ульянова-Елизарова, И.Ф. Арманд, А.И. Балабанова, Клара Цеткин, Роза Люксембург, Ц.С. Бобровская, В.М. Величкина (Бонч-Бруевич). М.И. Ульянова, М.А. Володичева, Т.М. Белякова, Е.Д. Стасова, В.И. Засулич, Н.Л. Сталь, М.В. Фофанова, М.А. Спиридонова. А.М. Клинович, К.И. Николаева, В.Н. Майорова... О каждой из них можно писать романы, создавать баллады.

Владимир Ильич высоко ценил женщин-революционерок, женщин-работниц. Выступая на I Всероссийском съезде работниц, он прямо и решительно заявил, что в стране не может совершиться социалистический переворот, если основная, подавляющая часть трудящихся женщин не примет в нем активного участия. Веками внушалось, что женщина — это домашняя хозяйка. И Ленин провозгласил, что от задавленности домашнего хозяйства женщину может спасти только социализм.

В ответ на речь Ленина, к нему подошли три делегатки-крестьянки. Владимир Ильич горячо пожал им руки. Одна из женщин обняла Ленина и проникновенно сказала:

— Владимир Ильич! Не мне вы руку пожали, а всем обездоленным и униженным женщинам России!

Женщины — друзья, соратники, товарищи беспредельно верили Ленину. Не замыкались в домашнем кругу. Были застрельщиками советской и профсоюзной работы. Наводили порядок в разоренной войнами стране. Боролись с беспризорностью и неграмотностью. Неустрашимо шли туда, где труднее, где требовались беспокойные сердца, улыбчивые глаза и нежные заботливые руки матерей, сестер и невест.

Ленин любил жизнь и людей самозабвенно и потому был резок, порою, по отношению к тем, кто опошлял ее, тормозил очищению от скверны капиталистических язв и дурных привычек, от мещанской зашоренности, разнузданной эсеровщины и анархического беспредела. Известно, как бурно, не скрывая своего возмущения, негодовал Владимир Ильич против бездушного бюрократизма и невнимания к народным нуждам и делу революции со стороны руководителей советских учреждений. Отдельные ленинские документы написаны в таком резком тоне, что и сегодня, читая их, ощущаешь ленинский темперамент, его непоколебимость. Ради утверждения начал новой жизни он не щадил и себя. В заключительном слове на IV съезде Советов говорил: “И уж, конечно, товарищи, не мне возражать против резких слов... Только чтобы быть резким, нужно на это иметь право, а право на резкость дает то, чтобы слово не расходилось с делом” (В.И. Ленин, ПСС, Т. 36, с.113).

У Ленина слово не расходилось с делом. В обустройстве новой России он крепко полагался на рабочий класс и его союзника — крестьянство. Им отдавал свои думы и силы. В них, в их энтузиазме и поддержке черпал свою любовь к жизни, к революционной России.

Люди труда понимали Ленина. Отвечали ему высочайшим доверием и любовью. Не находили у него ни одной фальшивой ноты. “Он наш вполне, — писал Крупской сормовский рабочий Петр Заломов, прообраз Павла Власова — героя романа М. Горького “Мать”. — Мы с ним равны! Товарищ Ленин — часть нас самих...” (“Коммунист”, 1979, № 6, с. 39)

Рабочие и крестьяне знали, как Ленин болел душой за общее дело победы революции. Он чувствовал и страдал вместе с ними. И, если требовал от трудового народа тяжких жертв, то не в силу своей жестокости, а ввиду их неизбежности и необходимости для победы. “Сердце его билось горячей любовью ко всем трудящимся, ко всем угнетенным, — говорила Крупская на траурном заседании второго съезда Советов СССР 26 января 1924 года. (Н.К. Крупская, “Воспоминания О Ленине”, М., 1968, с. 465).

В человеческой красоте — феноменальная гениальность Ленина. Рядом с ним, вместе с ним легче выкорчевывать карьеристов, чинуш, клеветников, подхалимов, угодников и предателей. Рядом с ним надежнее сохранить любовь к жизни в смутное время “дерьмократии”, развала некогда могучего Советского государства, остервенелого национализма, разбоя и беззакония.

И напрасно Станислав Говорухин уверяет нас, что народ пал. Что он собрался в гости к Миру. Народ никогда не падал. Пала элита. Пала интеллигенция — ее худшая часть. Пала партократия. Пали ее вожди. И народу не надо глядеться в зеркало. Пусть в него почаще заглядывает киношник Говорухин и увидит, каким он стал? Как же надо не уважать свой народ. Как же надо обливать грязью ближнюю и дальнюю его историю, чтобы называть дерьмократию возрождением России?

В отличие от партократов и дерьмократов, Ленин тем и несокрушим, что любил людей, любил жизнь. Никогда не забывал о ее прозе. Ни в чем не позволял себе отрываться от ее реальностей. И в качестве итога собственной жизни оставил нам непобедимую социалистическую революцию. Все остальное происходило уже без него.

...Горки. Второй этаж. Комната Ленина. Здесь Надежда Константиновна по просьбе Владимира Ильича за два дня до его смерти читала ему вечером рассказ Джека Лондона. Ленину рассказ этот очень понравился.

Рассказ Джека Лондона и сейчас лежит на столе в ленинской комнате горкинского мемориала. И каждому, кто подходит к столу, навсегда врезается в память его проникновенное название — “Любовь к жизни”.

Н. КОСТИН.
Кандидат исторических наук, доцент.