Главный эпидемиолог военно-морского флота СССР

Не дай Бог узнать, что такое эпидемия в тропиках; добавим, в воюющих тропиках! В условиях удушающей жары, малярии, ядовитых гадов и мух-убийц! Поэтому, не в силу тиранических наклонностей, а по жестокой необходимости ему, главному эпидемиологу Военно-морского флота СССР, врачу-тропикологу, ученому с мировым именем, порой приходилось действовать сурово и принципиально
Знакомьтесь — Носов Юрий Николаевич (литературный псевдоним — Юрий Пахомов) — автор многих книг. Кроме научных трудов, он — автор художественных романов, переведенных на языки ближнего и дальнего зарубежья. По его повести снят фильм Карена Шахназарова «Послесловие».

Сейчас Юрий Пахомов — секретарь Союза писателей России. Несмотря на немолодые уже годы, по-прежнему продолжает активную писательскую и общественную деятельность. Как человек, участвовавший во всех локальных конфликтах на территории Африки, Вьетнама, Афганистана, он пытается понять чеченскую трагедию.

Так он оказался в Ханкале, куда меня привели дороги военного журналиста, и я с удовольствием общалась с необыкновенным человеком и замечательным рассказчиком. Прежде всего, мне было интересно мнение человека, прошедшего горячие точки, от Мозамбика до Афгана, о том, как он воспринимает сегодняшнюю ситуацию с Чечней. Мне казалось, что у каждой войны есть свое лицо, свои особенности. На что Юрий Николаевич мне возразил, что у войны только одно лицо — жестокое и беспощадное. Могут быть разные временные, стратегические отличия, но нравственная сторона остается та же. Это подтверждают все правдивые книги о войне, от Ремарка до маршала Жукова. Война же Чеченская — самая страшная — это война без правил, где все предельно обнажено. «В Африке с пленными обращались по всем правилам международной Женевской конвенции, здесь же — не приведи, Господи, попасть в плен!», — говорит Пахомов.

Осмысляя свой жизненный путь, писатель все чаще вспоминает Африку, которую полюбил навсегда.

Прежде чем пришлось воевать, он много лет прожил в этих странах, работая главным специалистом по строительству госпиталей, лазаретов, различных коммуникаций. «…Мы строили базы в Бербере, Сомали, забивали колы по всей Африке», — вспоминает он.

Чёрная богиня с консервной банкой на голове

Как человек, любящий культуру и поэзию, он прошел по всем маршрутам Гумилёва, чтобы почувствовать Африку в унисон с любимым поэтом.

Африку, покорившую его девственной природой, добротой детей и стариков, утончённой красотой женщин — похожих на антилоп, с длинными ногами и шеями, бархатными глазами в пол-лица и царственной походкой.

Да, порой смущали наших морячков чернокожие красотки, имеющие привычку драпировать стройные бедра тканью, оставляя неприкрытыми остроконечные груди. Юрий Николаевич вспоминает забавный случай: идет по дороге эдакая «царица Савская» с тяжелой кладью на голове, а рядом вышагивает пятилетняя девчушка с пустой (!) консервной банкой, венчающей крошечную головку. Походку там вырабатывают с детства!

Мамбу — за хвост, ядовитые конусы — в плавки

Поведение же российского человека посреди всей этой экзотики заслуживает особого исследования. Вначале он боится всего: боится змей, крокодилов, ядовитых насекомых,тараканов размером с кулак, мух цеце и москитов. Но проходит совсем немного времени, не больше недели, наш человек адаптируется (совершенно фантастическим образом) и, в силу российского пофигизма, он не боится уже ничего, даже того, что искони опасаются коренные жители. С этим приходилось бороться. То объяснять здоровяку-боцману, с досадой тянущему за хвост огромную мамбу из корабельного шланга, что это — самая ядовитая змея в Африке, то ловить матросиков за ловлей огромных скорпионов. Они закатывали их в прозрачную пластиковую смолу и имели на этом свой маленький бизнес. Однажды Юрий увидел, как наш моряк ныряет за смертоносными раковинами-конусами и беспечно засовывает их себе в плавки. Самое меньшее, что грозило Рязанскому Ихтиандру — стать импотентом на веки вечные! Пришлось специально писать и издавать книгу-учебник о том, как вести себя в тропических странах. Но о том, как вести себя на войне, в книжках не прочитаешь. Там, как рентгеном, высветится все самое плохое и хорошее, что есть в тебе.

В пустыне Агаде жизнь не гарантировали

«…Когда мы строили базу в Бербере, Сомали, то попали в круговорот событий. Ситуация сложилась ужасная, когда свои стреляли в своих, и наши танки воевали против наших же людей. Это было пострашнее, чем в Ханое или Камране, когда советской группе приходилось идти по заминированной местности». Когда они пробирались под бомбежками по пустыне Агаде, жизнь им никто не гарантировал. Странно было видеть посреди израненной земли нетронутые бомбами нефтяные заводы концерна «Шелл». Американцев предпочитали не трогать. Эти события Пахомов описывает в своем, еще не опубликованном, романе «Введенский канал».

У нас был великий флот, и он должен возродиться

На протяжении всей службы на флоте Юрий Николаевич дружил с лётчиками и моряками. Называя лётчиков своими братьями, он и к морякам испытывает особое благоговейное чувство. Пахомов себя считает, прежде всего, писателем-маринистом. «…Судьба вела меня сквозь страны и события, и неизбежно привела в романистику, а что же до романов о море — ведь я подводник, надводник, я пребывал в ранге командующего флотом десять лет, и, прежде всего, я — морской врач». Его романы «После шторма», «Остров махаонов», «К оружию, эскулапы!» и другие посвящены этим ярким и мужественным людям, составляющим славу Российского флота, ведь море не любит человеческой шелухи, выплёскивая её пеной на берег. Ему больно вспоминать, что, зачастую, страна воплощала для многих «принцип золотого будильника». Что это такое? Это когда берут драгоценный золотой будильник и начинают им гвозди забивать!

Мужество творить

У Пахомова есть несколько рассказов, связанных с притчевой евангелистикой. Один из них родился на Кипре. По словам писателя, он пришел, как наваждение, или как Божий толчок. Но ещё более был потрясён писатель, когда усталым, 67-летним, он прикоснулся к гробу Господню в Иерусалиме. «Я, писатель-аналитик, чуть не упал от нахлынувших вдруг ярких красок, запахов, звуков». Это был для него момент просветления, особой благодати! Писать книги, создавать картины — значит, уподобляться в чем-то Творцу, а значит, что сие есть грех, хоть и малый.

Но если это и так, то пусть простится ему и всем, кто пишет, а значит, и творит!

Нилина Мишина 
Седьмая столица

О том же самом читайте на английской версии ПРАВДЫ.Ру: https://english.pravda.ru/main/18/90/361/10580_pakhomov.html