Последний путь майора Резниченко

Бывшего афганца похоронили как последнего бомжа. Эту чудовищную историю мы рассказали своим читателям еще в начале сентября

И сразу же получили много откликов. Судьба Александра Резниченко, майора-десантника, награжденного за мужество и героизм, проявленные в Афгане, многими орденами и медалями и выпавшего за борт жизни по выходу в отставку, резанула многих. И первыми позвонили нам из крайвоенкомата с поручением от генерала Феоктистова. Что сейчас, после выхода публикации, надо все сделать, чтобы прах майора Резниченко был перенесен с "безродного" кладбища в Анастасьевке на афганский, 20-й, сектор нашего городского. С воинскими почестями, с оркестром...

И, слава богу, это было сделано в минувший четверг усилиями краевой организации воинов-афганцев "Боевое братство"....На моей памяти это был первый такой жуткий случай, когда человека фактически числили живым два года (!) после его смерти — пенсия майорская ему регулярно начислялась и капала на счет, и обе его семьи, в которых росло по сыну, по Евгению, получали им положенное после развода. И никто из них, его бывших жен, его однополчан, недавних сослуживцев, не встревожился: а где сам-то майор? Куда исчез так надолго? Не появляется нигде, не звонит, не пишет. Как растворился... И если честно, афганца Резниченко вряд ли бы кинулись искать всем миром, не добейся этого мать Саши, Юлия Ильинична .

Я просто напомню кратко, как все происходило. Виктор Яковлевич Егорычев , помощник военного комиссара края генерала Феоктистова, как-то позвонил, сказав, что есть тема, которая может нас заинтересовать. Судьбу надо одну прояснить, давайте попробуем сделать это вместе. На наши запросы не особенно отозвались следственные органы и командование частей, где до выхода в отставку значился Александр Резниченко. И показал затем мне два письма, пришедшие на крайвоенкома из Кирова Калужской области. От Сашиной мамы. Она уже имела на руках ответ из крайУВД с информацией о прописке сына, с его последним хабаровским адресом. И с заверениями, что повода для объявления его в розыск правоохранительные органы не видят, раз не выписан человек... Ищите понастойчивее. Она пыталась. Писала Сашиным друзьям, ему самому, на все соседские квартиры, но безрезультатно. Молчали все. Она бы рискнула вырваться на Дальний Восток сама, если бы не здоровье да не мизерная пенсия, на которую немногое себе позволишь, не говоря уже о такой долгой дороге.

А между тем сведений о сыне Юлия Ильинична толком не имела с конца 99-го. Прямых сведений, а не косвенных. Косвенные как раз были. В виде... алиментов, которые исправно приходили из Хабаровска в город Брест, в адрес первой Сашиной семьи, где рос его старший сын. И как раз те самые алименты и были для нее неким успокоением, что с Александром ничего страшного не произошло. Значит, жив, если сыну деньги шлет. Откуда ж ей было знать, что делались такие перечисления операторами банка по налаженной схеме, и сам Резниченко являться на почту для оформления такого перевода вовсе не должен был...

Не знала. Никто не подсказал. Ну а то, что от самого Саши не было ни открыток, ни телеграмм... Да не был он особым любителем писем. И привыкли все, что Саша и после высшего военного училища связи в Новочеркасске, службы в знаменитой Псковской дивизии ВДВ, подготовившей его для спецопераций в Афгане, и продолжения его офицерской биографии уже на Дальнем Востоке, в частях нашего округа, дома нечасто объявлялся. И весточки о себе подавал не всегда регулярно.

Ну и потом, в Афгане Саша ведь был тяжело ранен. Получил контузию. Толком не лечился. Юлия Ильинична, конечно же, об этом знала, пыталась влиять. У врачей консультировалась, чем эта пакость, контузия, может для сына обернуться, если себя не беречь, не заботиться о здоровье. Ничем хорошим, уверили ее. Расстройством психики, инвалидностью...

Да какая инвалидность, мать? Сын и слышать об этом не мог. И не хотел. Тем более что после вывода войск попал он служить в Уссурийск и все у него там поначалу пошло нормально — квартиру получил, второй раз женился, купил машину, обустроился, сын родился!

...Знавшие Резниченко в последние месяцы его жизни люди, кого удалось мне отыскать, рассказывали невеселые вещи. Что после выхода в отставку, которая случилась пять лет назад, он стал пить. Резко сдал, несколько раз попадал в психушку. Сам признавался, что стал страдать приступами полной потери памяти: мог, к примеру, живя у друзей на Красной Речке, выбежать в киоск за хлебом и пропасть. А через некоторое время его находили совершенно обобранного где-нибудь в районе железнодорожного вокзала. Или на втором Хабаровске...

Как он там оказался, почему? Ничего не мог вспомнить. А в периоды своих ремиссий всё пытался пристроиться хоть к какой-нибудь работе. Метался, искал. Последняя идея — выучиться на парикмахера-визажиста. Целые альбомы изрисовывал этой блажью. Ну а по жизни ничего лучшего, чем попасть в подсобные рабочие в одну из частных "лавочек", которые контролируют по чернореченской трассе так называемые азербайджанские бизнесмены, так и не смог.

Никто, конечно же, не стал выяснять, как он оказался в том злосчастном феврале 2000 года в районе дач на окраине Корсаково . Его просто обнаружат замерзшим в придорожном лесу, доставят в морг на Истомина и спустя некоторое время, отпущенное инструкцией для востребования тел умерших, отвезут в Анастасьевку. Чтобы похоронить за государственный счет — под биркой с номером 357.

Ирина Полникова

Молодой Дальневосточник