Личный колдун Петра I

Другие энтузиасты упорно ищут в Глинках подземные ходы, где спрятал часть своей оккультной библиотеки великий чародей — достоверно известно, что в Академию наук попали далеко не все книги Брюса по магии и астрологии. О нем говорили, что умеет предсказывать будущее с точностью до дня, летать по воздуху, творить живое из неживого и возвращать старикам молодость. И якобы именно в зарытых где-то манускриптах прописаны рецепты чудес, которыми прославился Яков Брюс. Еще говорили, будто Яков Вилимович обрел столь замечательные умения не благодаря связям с нечистой силой, а дошел до всего своим умом, с помощью необычайных познаний и талантов. Получается, колдун, но перед Богом вроде не шибко грешный, не проклятый. Простолюдины его побаивались, но любили. Когда Брюс умер, жалели: «Сколько б еще всего мог придумать...» Потешные ребятки Родился Яков Брюс в 1670 году в России, куда двадцатью годами раньше перебрался его отец — офицер Уильям (в русском произношении — Вилим) Брюс, потомок древнего шотландского рода. С Петром Яков сблизился, когда оба были детьми — будущего чародея царевич взял во дворец в числе «потешных ребяток». С 19 лет он стал неразлучным спутником царя и в военных походах, и в забавах — до выпивки и веселого хулиганства шотландец охотником был не меньшим, чем Петр. По велению державного дружка Яков отправился на учебу в Оксфорд, где специализировался по астрономии и математике. Талант к счету он имел феноменальный, за что получил в народе прозвище Брюс-арифметчик. Например, нередко забавлял царя с компанией тем, что, когда перед ним бросали горсть гороха, тут же точно сообщал число горошин. По возвращении в Россию Брюса бросили на важнейший участок — создание артиллерии. Став командующим, он сыграл едва ли не решающую роль в Полтавской битве, когда артиллерийский огонь сокрушил шведские полки. Петр наградил приятеля орденом Андрея Первозванного. Царь вообще всегда был к Брюсу чрезвычайно милостив. Одарил графским титулом, пожаловал великолепное поместье, произвел в сенаторы и главы двух министерств. Прощал, когда тот в глаза обзывал его дураком, а придворную публику — сволочами и свиньями. Наконец, никак не отреагировал, когда обнаружилось, что Брюс положил в свой карман немалую сумму казенных денег. Бестелесная девка После смерти Петра Брюс настоял на своей отставке, хотя императрица Екатерина I была расположена к нему не менее покойного супруга. Переехав в свое подмосковное имение, он полностью отдался сочетанию науки и магии. Обалдевшие крепостные рассказывали, как в окно оборудованного барином под лабораторию флигелька сначала влетел, а потом вылетел огненный змий. Возможно, Брюс, как вскоре за ним Михайло Ломоносов, изучал шаровую молнию. Правда, в оставшихся после него бумагах ни слова об электрических опытах нет. Около полусотни дворовых сбежали, увидев, как в июльскую жару барин в развевающемся черном плаще катается на коньках по необъяснимо замерзшему пруду. Беглецов поймали и вернули. Приказа сечь их Брюс не отдал, вообще не наказал — и с тех пор за ним и стала укрепляться репутация хоть и колдуна, но доброго. Немалое смятение произвела среди дворни неописуемой красоты девка, откуда ни возьмись появившаяся в барских покоях. Одно плохо — глухонемая. Спать красотка всегда уходила в сад, и как-то наглая горняшка прельстилась золотой булавкой, торчавшей на лифе бессловесной прелестницы. «Дай, — подумала, — сопру, а она подумает, что потеряла». Выдернула булавку, а красавица тут же на сто цветочков — от оранжерейных роз до сорняков-ромашек рассыпалась. Брюсу доложили. Пришел, усмехнулся, сказал: «Не было человечьей души, ну и нет». Выведав же, что как случилось, воровку-горняшку он по морде белой ручкой всего разок и съездил, что по тем временам и не кара вовсе. Уверившись, что барин обладает важнейшей христианской добродетелью — милосердием, дворня его за слугу Сатаны держать решительно отказалась. Так что когда увидели, как он, оттолкнувшись мысками, взлетел над березами и далеко по ту сторону пруда приземлился, только перекрестились и сказали: «Чудны дела твои, Господи». А племянник Брюса Томас Маккларен — недоросль, отправленный на чужбину родней, чтобы дядя как-нибудь его в варварской России пристроил, прислал маме письмо, которое спустя сто лет было опубликовано в «Историческом королевском журнале». В нем Томми с истерическим страхом описывал, как дядя Джеймс сначала превратил в щенка дряхлую легавую, которую ежечасно поливал каким-то вонючим отваром, а потом подверг аналогичной процедуре престарелого ключника. Юноши из деда не получилось, но больше 35 — 40 лет, по впечатлению Томми, старикану после колдовских орошений дать было нельзя.

Фото: Личный колдун Петра I

Алексей Харламов, Мегаполис