Эминем: Любой бы на моем месте сделал это! Не буду говорить, что именно это было

В середине 90-х белый юноша Маршалл Мэзерс III стал рэппером Эминемом, в начале 2000-х рэппер Эминем стал главным действующим лицом мировой поп-музыки, а в 2002-м главное действующее лицо оказалось персонажем кинофильма: Эминем сыграл главную роль в фильме "Восьмая миля". Герой Эминема живет в Детройте середины 90-х, его обманывают подружки, его выгоняет из дома мать, а единственным развлечением для него являются поединки рэпперов.

С актером Эминемом, чье появление в "Восьмой миле" стало самым впечатляющим кинодебютом последних лет, разговаривает Энтони Бозза/Rolling Stone.

- Судя по вашему виду, вы спокойны и вполне довольны жизнью. Утихомирились?
- Я получил условный срок, поэтому у меня нет выбора. Не было бы счастья, да несчастье помогло. К тому же я взрослею, а вместе с этим приходит и определенный уровень зрелости. (Начинает ковыряться в левой ноздре.) У Хейли это лучше получается. Мы с дочкой любим строить замки из козявок — клевое занятие.

- Недавно вы пережили суд и развод, едва не угодили в тюрьму — и все это время продолжали записывать новый альбом...
- В прошлом году на меня и впрямь свалилась огромная куча дерьма — пришлось разгребать все одновременно, все за один год. Я и вправду думал, что попаду в тюрьму. Но ужаснее всего была мысль: "Как я скажу об этом Хейли?" Я что, скажу: "Папа уезжает, он плохой, тебе придется навещать его в тюрьме"? Я так ничего и не стал ей говорить: был крошечный шанс, что я вывернусь. Я не хотел делать ей больно — она терпеть не может, когда я уезжаю. На альбоме есть песня "Sing for the Moment" - так вот, она о безысходности, о том, как мне хреново.

Представляете, меня регистрируют в полицейском участке и — твою мать! — пока регистрируют, просят у меня автографы. И я это делаю, я раздаю автографы. При этом я думаю что-то типа: "У меня тут вся жизнь расхерачена к такой-то матери, а ты тут пялишься на меня, будто я не человек, блин, а передача "Кто хочет стать миллионером". Короче, надавал я им автографов. "Это полиция, и если Маршалл будет вести себя хорошо, все об этом узнают, поэтому ОК, хрен с ними". Да, я сделал то, чего не должен делать, но я человек, а люди совершают ошибки. В ту ночь (в которую он наткнулся на Ким, целующуюся с другим мужчиной. — Ред.) я не сделал ничего такого, чего не сделал бы на моем месте каждый. Некоторые, может, пошли бы еще дальше, но я знать не знаю ни одного гребаного парня, который не сделал бы то же самое. Не буду говорить, что именно это было.

- Вы часто упоминаете в песнях свою дочь Хейли Джейд. Новая песня о ней "Hailie's Song", пожалуй, самая личная из всех. К тому же здесь вы сами поете.
- У меня после этой песни будто камень с души свалился. Так происходит всегда — это терапия. В этой песне я действительно вывернул все чувства наружу. Я так люблю мою маленькую девочку, что готов даже петь для нее. Это во-первых. А во-вторых, пережить то, что случилось в прошлом году, было непросто. Мы с этой телкой знаем друг друга всю жизнь, она была у меня первой настоящей девушкой. И вот ты растешь вместе с этим человеком, а потом вдруг тебя хотят бросить. Мне казалось, все вокруг в этом виноваты. Виноват я сам, виновата моя карьера. Но потом я сделал шаг назад, посмотрел на всю картину в целом и понял, что никто не виноват — чему быть, тому не миновать. Теперь все прекрасно, мы с Ким можем разговаривать, можем общаться, зла друг на друга не держим, твою мать.

- Теперь, когда у вас с бывшей женой равные права на Хейли, вы можете уделять ей больше времени и внимания. Как вы обычно проводите с ней день?
- Когда я дома, я бужу ее утром, кормлю овсянкой, мы немножко смотрим телевизор. Потом отвожу ее в школу и забираю оттуда.

Теперь я стал брать ее в студию, в которой нахожусь почти все время. Ей там весело: есть видеоигры и всякое такое. Мы смотрим много фильмов, всю эту обычную ерунду. Такие учебные сериалы, где один и тот же эпизод крутят всю неделю, чтобы дети запоминали цифры или учились говорить по-испански. К пятнице фильм знаешь наизусть. Я смотрю с ней фильм, потом иду слушать свои песни — опять и опять. Я, блин, когда-нибудь от этого слушания спрыгну с моста.

Я стараюсь по возможности оградить Хейли от всякого дерьма. Когда случилось 11 сентября, утром я ей ничего не сказал. Просто не знал, как ей объяснить. Я включил телевизор и смотрел, как врезался второй самолет. Она еще спала. Я разбудил ее, отвез в школу, и через пару дней она все об этом узнала. Не знаю, как быть с такими вещами, как объяснять ей всю эту дрянь, которая творится в мире. У меня крыша едет, когда я пытаюсь найти ответы на некоторые ее вопросы. Кое-что объяснить будет трудновато.

- Вы имеете в виду тексты, касающиеся ее матери?
- Да нет. Ким беременна. Кто отец, понятия не имею. Знаю только, что должна на днях родить. И у Хейли появится маленькая сестренка. Тяжело мне придется, когда она спросит, почему ее сестра не может сюда приехать.

Конечно, по жизни она будет сталкиваться со всевозможным дерьмом, я просто не хочу, чтобы она узнавала о нем в мою смену. Но, знаешь, Хейли слушает мою музыку. Когда мне было шесть лет, музыка у меня в одно ухо влетала, в другое вылетала, но стоило мне услышать мат, я сразу включался.

Если у меня в песне много ругани, я записываю для Хейли вариант без мата и ставлю в машине. У меня по поводу дочки крыша еще не поехала. Бывает, кто-нибудь при ней говорит слово, которое начинается на "х", — ну и что, она его уже слышала. Я не говорю: "Эй, не выражайся при ребенке". Это было бы смешно. В конце концов, я — Эминем, король мата. Я стараюсь быть либеральным родителем и открыто смотреть на вещи. Если в фильме кто-нибудь забивает косяк и она говорит: "Папа?" - я отвечаю, что это сигарета. Я думаю, она еще мала, чтобы объяснять ей, что такое наркотики и что это плохо.

- Еще детей будете заводить?
- О нет. Больше не хочу. Мне и так неплохо. И жениться больше не буду. Блин, я скорее полечу с группой N'Sync дешевым рейсом в хвосте самолета, скрючившись в кресле в последнем ряду, где не откидываются спинки и сломался сортир. Я скорее рожу ребенка через собственный член, чем еще раз женюсь. Мне не снести еще раз того, через что я прошел в прошлом году.

- Вы говорили, что фильм "Восьмая миля" - не ваша биография, но многое там похоже на правду.
- Сходство есть, потому что я сидел со сценаристом Скоттом Сильвером и рассказывал ему случаи из своей жизни. Они были использованы в фильме — иногда в точности, как это было на самом деле, иногда немного иначе. Я играю парня по имени Джимми, который растет в Детройте и пытается пробиться в рэпперы. Действие происходит до того, как погибли Tупак и Бигги, предполагается, что в 1995 году. Сейчас белые чаще играют черную музыку, а черные — музыку белых, это стало более привычно. Границы размываются.

- В последнем альбоме вы открыто говорите, что своим успехом отчасти обязаны тому, что вы белый.
- Да уж. Ясно, как божий день, что я продал в два раза больше пластинок, потому что я белый. В глубине души я искренне верю, что у меня есть талант. Но я же не дурак. Я знаю, что когда вышла моя первая сольная пластинка, именно потому, что ее продюсировал Доктор Дре (чернокожий рэп-музыкант. — Ред.), белые парни вроде меня решили, что это круто, это стоит слушать. Белые ребята из пригородов должны удостовериться, что ты нравишься черным, иначе они тебя не примут. Такой вот путь к легитимности.

- Ожидаете ли вы новых неприятностей от Американской ассоциации родителей и учителей, которая требовала ограничить распространение вашей музыки?
- Даже самые упертые из моих фанов не всегда соглашаются с тем, что я говорю. Вот мои взгляды, вот как я это вижу. У вас может быть другое мнение, но не факт, что вам удастся выразить его так, как я это делаю. Дело в том, что, по идее, альбом не должен попадать к детям. На нем есть наклейка с рекомендацией для родителей. Да, конечно, он окажется у малолеток. Но это круто. Когда мне было тринадцать, я доставал музыку, которую вообще-то не должен был слушать, и посмотри на меня — со мной все в порядке!

- Как вы относитесь к психотерапии? Многие считают, что вам бы это не помешало.
- Плевать я на это хотел, вот что я думаю. На хрен мне не сдался этот психоаналитик. Моя музыка — мой аналитик, понятно? Ты сам-то вообще рубишь, что это такое? Это значит, ты платишь какому-то мужику за то, что он сидит и выслушивает тебя с твоими проблемами, а ты выворачиваешь перед ним душу наизнанку? Пусть это делает публика. Сукины дети в зале — вот мой психоаналитик. Я рассказываю миру о своих проблемах — и привет.

- А что если бы у вас не оказалось возможности рассказывать миру о своих проблемах?
- Я бы все еще работал в в ресторане Gilbert's Lodge. Или просто рехнулся бы.

- Вам не кажется, что общество слишком серьезно воспринимает рэп?
- Хип-хоп сейчас значит больше, чем когда бы то ни было. В тот момент, когда кажется, что дальше уж и ехать-то некуда, его значение становится еще больше.

Я видел интервью с Тупаком, он дико повлиял на все, что со мной случилось. Он там говорит: "Когда ты видишь розу, растущую на бетонной плите, ты останавливаешься и глядишь на нее. Может, это самое невероятное из всего, что ты видел на свете, но вместо того, чтобы изумиться, как это она растет, ты сводишь все к тому, что у нее уже и стебель клонится в сторону, и лепестки сохнут. Роза растет на бетонной плите, но чтобы удивиться, тебе этого мало, ты хочешь найти, что тут не так". Это самое верное замечание.

Принимай музыку такой, какая она есть. В ней есть мат. Если он тебе мешает, не слушай. Живи, блин, счастливо, делай, что хочешь. Половина вещей, о которых говорю я и другие рэпперы — может, с нами все так и было, но мы же не говорим: "Пойди и сделай так". Если Джей Зи говорит, что в 88-м году он качался, из этого не обязательно вытекает, что он хочет сделать это модным и советует тебе этим заняться. Он просто сообщает, что ему это нравится и он смог улучшить свою жизнь.

- Выходит, рэпперы не могут слова сказать без того, чтобы их не обвинили в пропаганде чего-либо?
- Я что хочу сказать: если на моем альбоме я говорю "пидор", это воспринимается так, как будто я напрямую обращаюсь к голубым, а значит, я гомофоб и плохо влияю на детей. Но в "Американском пироге", например, попадается то же самое слово, однако же это никого не беспокоит.

- Чем вы еще не овладели в своей профессии?
- Этой, как ее там, которая в "Американском пироге", Шэннон Элизабет, вот ею я еще не овладел. Вообще-то, я хочу сделать передышку. У меня ни разу не было перерыва больше чем на два дня. Даже на отдыхе: начинаю писать и уже не могу контролировать свои мысли. Хочется отдохнуть, а вместо этого мельтешение какое-то, суета. А если работа над текстом не идет, начинаю маяться. Больше всего меня пугает, что завтра я проснусь — и окажется, что я не могу писать. Если в моей жизни не будет драмы, не будет неудовлетворенности, мои песни станут тупыми, или скучными, или еще что-нибудь типа того.

- В песне "Without Me" вы издеваетесь над Моби. Этот тип должен быть в восторге от того, что вы его заметили?
- В прошлом году на вручении Grammy он все время разевал свою грязную пасть. Я знать не знаю эту шваль, поэтому он должен, блин, помалкивать. Ты на хрен никому не нужен — так что сделай милость, заткнись. Дошло до того, что на любом телешоу, которое я видел в прошлом году, Моби спрашивали, что он обо мне думает.

Ты чего такой нахлобученный, чувак, ты кто вообще такой, чтобы начинать передачу с того, чего ты там обо мне думаешь? Ты чем, твою мать, занимаешься? Ты знаешь, как люди к тебе относятся? Ты сделал песню с Гвен Стефани. Ты что, думаешь, это тебя, что ли, люди хотели увидеть в этом поганом клипе? Я бы никогда не стал говорить об этом кретине, но он в прошлом году оказался главным экспертом по всему, что касается меня. Да я в глаза его не видел, поэтому он должен заткнуться. "Подожди, вот моя теория, тебе должно быть интересно..." Да на хер мне не сдалась твоя теория.

- После развода ваше имя стали упоминать в связи с именами некоторых известных женщин. Я буду называть, а вы просто отвечайте, правда это или нет. Прежде всего, Ким Бэсингер, сыгравшая вашу маму в "Восьмой миле".
- Нет. Я знаю, как рождаются сплетни. Если меня видят в общественных местах со знаменитостями женского пола, значит я их трахаю. Позволь тебе сказать: жаль, что я не трахаю всех, кого мне подкладывает пресса. Я очень уважаю Ким Бэсингер, я думаю, она действительно милая и красивая. И это все, что я хочу сказать. А что касается того, что мы вместе, так это неправда, хотя я был бы не против.

- Дальше — Мэрайя Кери. Вы ведь фактически были ее парнем, а она — вашей девушкой?
- В этом есть доля правды. Не хочу отзываться о ней неуважительно, потому что как певицу я ее уважаю, но никаких чувств к ней не питаю. Она мне просто не нравится как человек. Буду откровенен. Я ее уважаю, но как-то она не дотягивает. Больше ничего не скажу, добавлю только, что она красивая женщина.

- И наконец — Бэйби Спайс, Эмма Бантон.
- Общеизвестный факт! Нет, я знаю только одну из Spice Girls, это Скэри Спайс, мы познакомились года три тому назад. Удивительно, насколько журналисты далеки от истины по поводу моих отношений с женщинами из шоу-бизнеса. А люди, с которыми я действительно близок, полностью ускользают от их внимания. Но я об этом помалкиваю. Моя белая задница и так постоянно на виду, надо кое-что оставить и для себя.

- Где все-таки настоящий Эминем?
- В песнях. Если слушать их, не вырывая слов из контекста, поймешь, почему я говорю то или это. Почему я должен объяснять, кто я такой? Слушай, мать твою, мои песни, блин.

"Время Отдыхать" (Киев)