Тибетские монахи поют в Коломенском

В новом спектакле конного театра «Зингаро», представленном на V Международном театральном фестивале имени А. П. Чехова, участвуют тибетские монахи
Уникальный конный театр «Зингаро», зародившийся во Франции, гастролирующий по всему миру и на время проведения V Международного театрального фестиваля имени А. П. Чехова обосновавшийся в Коломенском, представил мировую премьеру, спектакль-ритуал «Кони ветра». В этом театре, основанном Бартабасом и названном так по имени его любимого коня, не звучат слова, а главенствуют идеи, концепции, образы.

На Театральной Олимпиаде в 2001 году российские зрители впервые увидели спектакль Бартабаса – «Триптих» – с умными животными, которые, в отличие от цирковых, обучены не только галопом мчаться по кругу, но и танцевать. На сей раз очень многих к столь необычному театральному представлению привлекло участие тибетских монахов, согласившихся петь своим удивительно низким «голосом буйвола», и играть на особенных музыкальных инструментах. Чтобы договориться с монахами, режиссер вынужден был специально поехать в монастырь, который находится где-то на границе Китая с Индией, и приложить много усилий, чтобы убедить отшельников странствовать с ним по миру.

«Главный монах, – рассказывает Бартабас, – показал мне свою корову, солнечную подстанцию, и мы в первый день ни словом не обмолвились ни о теологии, ни о театре, а на следующий день он дал согласие. Так как я всю жизнь работаю с лошадьми, для меня важен вопрос, есть ли у животных душа. Лошади научили меня прислушиваться к инстинктам. А в буддизме существует равноправие природы, животного мира и человека. Также меня привлекло в образе жизни тибетских монахов сочетание: чем старше человек, тем больше он похож на ребенка, чем больше учится, тем проще. Самый старый монах, которому уже за 70, более 50 лет не был на родине, и никогда не попадет туда. Тибет живет в его образах, представлениях, на ментальном уровне. И основная идея нашего спектакля – Тибет, буддизм».

Спектакль «Кони ветра» весь строится на символах, знаках буддистской культуры. Оттого действие наполнено неведомым мистицизмом, которому непременно внимаешь, если, конечно, не устаешь в такт Бартабасу и его артистам медитировать. Едва попадая в чудаковатый, с торчащими в разные стороны трубами шатер, окунаешься в атмосферу восточных благовоний, арена спрятана под шатер-космос, который медленно вращается и на его полотне начинают проступать причудливые линейные рисунки на восточный манер. Шатер темен, но свет постепенно проникает вовнутрь, и под ним оказывается то небольшого роста человек, исполняющий ритуальный танец, то всадник, сам Бартабас, на великолепном коне, послушном такому внимательному наезднику. Узнаваемы человеком любого вероисповедания устрашающие маски (хранители врат в царство мертвых), обрамленные черепами, с выпученными глазами, с открытым напряженным ртом, из которого показываются клыки. Надев эти маски, артисты, многие из которых участвовали и в «Триптихе», ловко гарцуют, а в пестрых национальных одеждах чинно восседают на неторопливых лошадях, топчущихся в такт молитве, которую все это время спокойно читают-распевают невозмутимые монахи.

Но не только ухоженные скакуны удивляют публику. Недоумение вызывает лохматый осел, которого оседлала синяя наездница – одна из богинь. Неподдельный восторг охватывает и детей, и взрослых при появлении податливых гусей, стайкой бегающих за семенящей по кругу лошадью, а точнее, за всадницей, подкармливающей длинношеих. Так, хотел, видимо, показать Бартабас, ведом религией, верой, философскими познаниями человек. К чему суета, когда можно обрести всеобщий покой, дающий энергию, когда можно погрузиться в себя, в свои мысли – и таким образом освободиться от внешней мишуры мира, от которой и старается оградить зрителей на время спектакля режиссер.

Наталия Бойко,
Специально для ПРАВДА.РУ