Российская Конституция была принята в экстремальных условиях, рассказал Алексей Подберезкин

"Я не голосовал за нее, но когда либералы начинают критиковать Конституцию, выступаю категорически против", — заявил "Правде.Ру" участник событий 1991-1993 года, политолог Алексей Подберезкин.

"Как непосредственный участник событий 1991-1993 года, я находился в Белом доме в это время, и как политолог в то же время, могу сказать следующее: Конституция была разработана и принята в экстремальных условиях, фактически чрезвычайного положения.

Более того, я бы сказал, что какое-то время в Москве после событий 4 октября был террор — оппозиционные газеты были закрыты, бесчинствовал ОМОН неделями. Неделями! Помню, как мои друзья в Кремле в то время: это ныне покойный ответственный секретарь первого российского Центризбиркома Загуляев и Илюшин посоветовали мне на 2-3 недели вообще исчезнуть.

Вот в каких условиях эта Конституция обсуждалась и принималась. Поэтому когда говорят о том, что этот процесс рассматривается в нормальных условиях, надо понимать, что это все проходило в экстремальных условиях, как и выборы, так и референдум по конституции 1993 года. Я за эту Конституцию не голосовал, и, думаю, что не голосовало за нее очень много людей, если не большинство.

Читайте также: "Если не советоваться с народом, будет катастрофа"

Не случайно председатель первого Центризбиркома, который проводил референдум по Конституции и декабрьские выборы 1993 года, потом уехал послом, затем еще раз послом, и снова послом — имею в виду Николая Рябова. А Загуляев через три месяца неожиданно умер, ответственный секретарь, и все материалы спешно исчезли. Поэтому здесь очень много сомнительных моментов. Это — одна сторона вопроса. Надо понимать, что на нее надо смотреть исторически — в условиях чрезвычайщины все это было сделано.

Вторая сторона вопроса заключается в том, насколько это сегодня соответствует реалиям. Моя позиция: сильная президентская власть — это единственная возможная форма правления в России. Поэтому, когда сегодня начинают критиковать с этих позиций Конституцию, еще раз повторю — я не голосовал за нее, но когда начинают критиковать с этих позиций конституцию либералы, в том числе, я категорически против.

Единственное, что помогло удержать страну в нулевых годах, в условиях выхода из кризиса при приходе Путина после очередной чеченской кампании, это то, что у президента были большие полномочия и возможности во многом предопределять не только внешнюю политику, как в Конституции написано, но и внутреннюю политику. Поэтому мне кажется, что при всех недостатках этой Конституции она сегодня является реальным механизмом управления страной, и другого механизма нет. Слава Богу, что она есть, что есть президент, и этот президент не Ельцин, а Путин.

Проблема была в другом — Конституция писалась под Ельцина, под его авторитарные замашки, под его стремление дестабилизировать ситуацию, окончательно ее доведя до крайности. Но по прошествии времени вдруг оказалось, что это совершенно работающий механизм. И не так уж плох этот документ. Более того, я считаю, что сейчас и Конституция, и Путин — этот тот шанс, который может дать нам возможность исправить ошибки 90 годов.

Во всей этой истории есть очень серьезная такая проблема. Разрушение государства и его институтов, армии, органов безопасности и правопорядка началось с конца 80-х годов при Горбачеве. Процесс был настолько глубоко запущен, что элита оказалась неготовой к решению проблем, стоящих перед страной.

И каждый раз, когда страна сталкивалась с этими проблемами, решала их плохо. В 1991 году была попытка ГКЧП, и хоть я был в Белом доме, но считаю, что ГКЧП решил правильно, но сделал плохо. И в 1993 году ситуация явилась продолжением крайности не только 1991 года, но и конца 80-х годов.

В конце 90-х годов мы столкнулись с ситуацией, когда эти ошибки накапливались, элита становилась все хуже, и к концу века мы развалили государство. Была не просто чеченская война, стоял вопрос о развале России. Была полностью развалена экономика, вышли из подчинения многие регионы. Когда пришел Путин, страна фактически стояла на грани развала, о чем люди забывают. Ситуация полной разрухи, элита, стоящая у власти десятилетиями, оказалась неспособной исправить ситуацию.

Почему идет такое медленное, тяжелое выздоровление? К нулевым годам страна фактически оказались трупом с огромным внешним долгом. Сейчас все забывают о том, что в 2001–2002 году мы могли стать банкротами, Россия не могла выплачивать проценты по внешнему долгу. Мы забыли о том, что регионы не платили в федеральную казну, отказывались выполнять указания, региональное законодательство противоречило федеральному. Не случайно первым решением Путина было назначение полпредов и приведение региональных законодательств в соответствие с федеральным и решение о создании Госсовета.

Чтобы все это объяснить, надо быть историком. Поэтому я самокритично говорю, то, что казалось безобразным, плохим, преступным в 1989-1993 годах, таким и было, но в итоге стало тем единственным механизмом, способным удержать государство и привести его к выздоровлению. Процесс выздоровления идет медленно, потому что глубина кризиса конца 90-х годов по-настоящему до сих пор не оценена, когда было все развалено: финансовая система, федеральная и региональная системы управления".