Последние дни священномученика Иоанна Царскосельского

В Екатерининский собор Царского Села отец Иоанн был назначен в ноябре 1916 года. Получив возможность участвовать в приходской жизни такого богатого духовными традициями города, отец Иоанн сразу же стал одним из самых известных и любимых царскосельских проповедников.
    Однако события Февральской революции, разразившейся в Петрограде уже через 3 месяца после назначения отца Иоанна в Екатерининский собор, стали постепенно втягивать Царское Село в коварный водоворот революционных событий. Солдатские волнения, имевшие место в воинских частях, расквартированных в Царском Селе уже в первые дни Февральской революции, многомесячное заточение императорской семьи в Александровском дворце, которое привлекало к городу внимание представителей наиболее непримиримо настроенных революционных кругов, толкавших страну на путь междоусобной смуты, наконец, общее внутриполитическое противоборство, начавшееся в России в период участия страны в кровопролитной войне с внешним врагом, постепенно изменяли обычно спокойную атмосферу Царского Села, отвлекая внимание его жителей от повседневного добросовестного исполнения своего христианского и гражданского долга перед Церковью и Отечеством. И все эти тревожные месяцы с амвона Екатерининского собора звучало вдохновенное слово отца Иоанна, стремившегося внести в души царскосельских православных христиан чувство умиротворенности и призывавшего их к религиозному осмыслению как своей внутренней жизни, так и происходивших в России противоречивых перемен.
    Сам отец Иоанн и его семья переживали не лучшие времена. В своем письме (видимо, последнем) в Сушигрицы, куда он отправил своих детей, отец Иоанн пишет, обращаясь к своей дочери Ане, желавшей сбежать в Царское Село, к нему: “Пусть... ты ухитрилась бы благополучно добраться до Царского, ты думаешь, тебе тут было бы лучше? Нет, дочка. Если бы тут было хорошо, мы сами не оставили бы тебя и Колю в Сушигрицах. Вы с Колей счастливые, каждый день пьете молочко, кушаете сколько хотите хлеба и каши, а мы, милая, молоко получаем изредка по столовой ложке на человека, хлебца дают только 1/2 фунта на день, а каши совсем не дают. Видишь, какая наша жизнь несладкая, а тут еще, того и гляди, немцы прилетят и бомбами в нас с аэропланов начнут бросать!.. Видишь, милая, как у нас плохо”.
    Через несколько дней после захвата в октябре 1917 года власти в Петрограде большевиками это грозных событий, происшедших в столице, отозвалось в Царском Селе. Стремясь вытеснить из Царского Села находившиеся там казачьи части генерала П. Н. Краснова, которые сохраняли верность Временному правительству, к городу двинулись из Петрограда вооруженные отряды красногвардейцев, матросов и солдат, поддержавших большевистский переворот. Утром 30 октября 1917 года, находясь на подступах к Царскому Селу, большевистские отряды стали подвергать город артиллерийскому обстрелу. В Царском Селе, жители которого, как, впрочем, и все население России, еще не подозревали о том, что страна оказалась ввергнутой в гражданскую войну, началась паника, многие горожане устремились в православные храмы, в том числе и в Екатерининский собор, надеясь обрести за богослужением молитвенное успокоение и услышать с амвона пастырское увещевание в связи с происходившими событиями. Весь клир Екатерининского собора живо откликнулся на духовное вопрошание своей паствы и после особого молебна о прекращении междоусобной брани, совершенного под сводами до отказа заполненного храма, настоятель собора протоиерей Николай Смирнов вместе с другими соборными священниками отцом Иоанном и отцом Стефаном Фокко приняли решение о совершении в городе крестного хода с чтением нарочитых молений о прекращении междоусобной братоубийственной брани. Крестный ход пришлось совершать под артиллерийским обстрелом и, вопреки всем ожиданиям, он вышел довольно многолюдным. Рыдания и вопли женщин и детей заглушали слова молитвы о мире. Два священника на пути крестного хода произнесли горячие проповеди, призывая народ к спокойствию ввиду грядущих испытаний. Проповеди священников были лишены какого-либо политического оттенка. Крестный ход затянулся. Из города отходили казаки. Священников предупреждали об этом, но они остались в полной уверенности, что входившие в город отряды не причинят им вреда.
    Один из безымянных очевидцев последовавших затем в Царском Селе трагических событий в письме выдающемуся петербургскому протоиерею Философу Орнатскому, которому самому вскоре довелось принять мученическую смерть от новой власти, повествовал о страстотерпчестве, выпавшем на долю отца Иоанна. “Вчера (31 октября), — писал он, — когда большевики вступили вкупе с красногвардейцами в Царское, начинался обход квартир и аресты офицеров, а отца Иоанна (Александровича Кочурова) свели на окраину города, к Федоровскому собору, и там убили за то, что священники, организуя крестный ход, молились будто бы только о победе казаков, что, конечно, на самом деле не было и быть не могло. Остальных священников вечером вчера отпустили. Таким образом, одним мучеником за Веру Христову стало больше. Почивший хотя и пробыл в Царском недолго, но снискал себе всеобщие симпатии, и на его беседы стекалась масса народу”.
    В одной из петроградских газет сохранилось воспроизведение ужасающей картины мученической гибели отца Иоанна: “Священники были схвачены и отправлены в помещение Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Священник отец Иоанн Кочуров воспротестовал и пытался разъяснить дело. Он получил несколько ударов по лицу. С гиканьем и улюлюканьем разъяренная толпа повела его к царскосельскому аэродрому. Несколько винтовок было поднято на безоружного пастыря. Выстрел, другой — взмахнув руками, священник упал ничком на землю, кровь залила его рясу. Смерть не была мгновенной. Его таскали за волосы, и кто-то предлагал кому-то “прикончить как собаку”. На утро тело священника было перенесено в бывший дворцовый госпиталь. Посетивший госпиталь председатель Думы вместе с одним из гласных, как сообщает “Дело народа”, видел тело священника, но серебряного креста на груди уже не было”.
    Мученическая смерть отца Иоанна вызвала глубокий отклик среди православных людей России. Через несколько дней после его отпевания и погребения в усыпальнице Екатерининского собора духовенство Петроградской епархии отслужило панихиду по убиенному пастырю.
    Был создан фонд для оказания помощи духовенству во всех случаях, подобных тому, что произошел в Царском Селе. 26 ноября в престольный праздник Царскосельского Екатерининского собора будущий священномученик Вениамин митрополит Петроградский совершил в храме Божественную литургию и подарил приходу икону Божией Матери “В скорбях и печалях утешение”, которая ныне находится в алтаре Софийского собора. Митрополит Вениамин произнес горячую, полную скорби проповедь и призвал православных к единению в дни столь страшного испытания.
    В 1938 году Екатерининский собор был закрыт, а через год уничтожен. На его месте планировалось устроить сквер поэтов, но в 60-е годы поставили в центре площади памятник В. И. Ленину. Лишь в 1995 году клирами и прихожанами Софийского и Федоровского соборов Царского Села был установлен крест рядом с местом, где находился Екатерининский храм (тот факт, что отец Иоанн и ныне погребен под памятником В. И. Ленину вызывает удивление даже у православных американцев, прихожан храма в Чикаго).
    Отец Иоанн первый, кто освятил своей кровью так им любимую страну. Он заработал уважение и любовь к себе архипастырей и прихожан и оправдал свой высокий долг священника своей благородной и щедрой Российской душой. Такой был отец Иоанн Кочуров, талантливый проповедник, преподаватель, преданный пастырь, и деятельный апостол православных. Как примечательно, что его служение Богу достигло высшей точки в свидетельстве мученичества!
    В заключении хотелось бы привести слова последнего Протопресвитера русской армии и флота отца Георгия Шавельского, написанные им в разгар Второй Мировой войны, в 1943 году, в Америке: “Большевизм и антибольшевизм — лишь преходяшие этапы в истории России. Большевизм, как крайнее богоборческое, античеловеческое и противоестественное учение, не может не умереть. Исчезнет тогда и антибольшевизм, с ним борющийся. Но Россия, русский народ должны пребыть и пребудут вечно. Должен потому наступить момент, когда продолжающие ныне принадлежать к разным лагерям, но одинаково честно любящие свою Родину и готовые самоотверженно служить ей, русские люди поймут друг друга, забудут прошлое, протянут друг другу руки и начнут совместными усилиями целить и восстанавливать свою измученную Родину”. И тогда подвиг отца Иоанна и многих других пастырей и мирян станут для нас тем символом, той звездой, которая будет вести нас, нашу Родину к спасению.