С "чучелом Богородицы"

8 июля 1923 года — официальная дата основания комсомола Камчатки. О его вкладе в борьбу с Православием на заре советской власти рассказывается в отрывке из книги В.П.Пустовита "Крест и звезда", над которой в настоящее время работает автор
22 апреля 1927 года, в день рождения инициатора гонений на Русскую Православную Церковь тов. Ульянова-Ленина, Камчатское окружное бюро ВЛКСМ подвело итоги антирелигиозной пропаганды, разбив таковую на три периода. Первый период борьбы с Православием, с использованием комсомольцев, охватывал 1923-1925 гг. и характеризовался, как указывалось в соответствующем документе, "широким размахом работы, направленной на критику религиозных обрядностей и церковнослужителей".

19 декабря 1923 года члены Петропавловского горрайкома Российского Коммунистического Союза Молодежи избрали комиссию по проведению "комсомольского рождества". 28 декабря председателю этой комиссии А.Домману поручили представить смету расходов на запланированное мероприятие. Данных, как оно прошло, пока не обнаружено.

Куда больше сведений о подобных акциях 1924 года. Горрайком разослал всем ячейкам РКСМ Камчатской губернии циркуляр, где, в частности, говорилось: "Еще по сию пору глубоко в сознании крестьянской молодежи наших сел и деревень сидит религиозный дурман, впитавшийся в их кровь с молоком матери... молодежь, вследствие своей оторванности от культурных центров, строго хранит традиции старины, поддерживаемые служителями церкви". Основная задача — отвлечь молодежь от церкви. Циркуляр выпущен к Рождеству Христову и содержит наставление по организации кампании. Её рекомендовано начинать за две недели до религиозного праздника и уделить максимальное внимание, вложив "серьезный элемент": не гнаться за дешевыми выпадами, которые "только вооружают против организации фанатиков и отталкивают еще не совсем оформившуюся беспартийную молодежь".

О том, что имелось в виду, можно понять из уже упоминавшегося документа от 22 апреля 1927 года "Материалы 1924 г.... рисуют картину резкой и бес-тактной критики религии и её обрядностей. Например, 9 марта устраивался политсуд над попом. 20 марта состоялось собрание активных участников проведения комсомольской "пасхи". 8 апреля утвержден горкомом порядок празднования комсомольской пасхи следующий: 24 апреля политсуд над религией. 26 апреля торжественное заседание по случаю свержения "богов", намечены к выступлению с речами... Домман — "Наука и религия несовместимы", Одляницкий — "Праздник еврейской и христианской пасхи" и др. Всего 7 выступлений, в том числе "Миф о Христе" и "Религия в руках буржуазии превращается в оружие эксплуатации". 27 апреля собирались выпустить "живую антирелигиозную газету".

Как же реализовывался означенный план? В середине апреля было вывешено объявление, что на политсуд приглашается "поп Леонтий" в качестве защитника", подпись — "Политпрокуратура". Из дневника секретаря ячейки КСМ при школе 2-й ступени: "19 апреля ячейка Сорапроса делала "чучело богородицы". 24 апреля комсомольцы в 6 часов вечера были в нартеатре, где прошел политсуд над религией при огромном стечении публики. Публика разошлась как будто разочарованная, видать, что она надеялась встретить не то".

"Комсомольская пасха в 1924 г., — писал в секретном докладе секретарь Камчатского губбюро РЛКСМ И.Мальков, — проведена с большим шумом (сжигание чучел попов около церкви, пение революционных песен во время богослужения и т.д.), но с чрезвычайно маленьким и даже вредным содержанием. Такой метод проведения антирелигиозных кампаний только озлоблял верующих камчадал...".

2 мая 1924, после Пасхи, Паратунская ячейка РКСМ направила заявление в ГПУ, возмущаясь действиями "попа, имя которого знать не желаем": он "не постеснялся вступить в пререкание (в присутствии комсомольцев — Автор) за восстановление попранных прав церкви". В заявлении содержалась просьба "не отказать принять немедленные меры в увозе попа, как вредного элемента в переживаемое нами данное время на счет того, кто его привозил".

Неизвестно, как поступили со своими именами паратунские комсомольцы, не желавшие знать имени приехавшего в селение священника, но к тому моменту уже имелся пример молодых петропавловцев. Этому было посвящено специальное торжественное заседание горрайкома РКСМ, состоявшееся 3 февраля 1924 г. Открылось оно пением "Интернационала". Далее в протоколе заседания значится: "Тов. Шавшуков говорит о старых кличках и их ничтожестве и о величии новых революционных имён, а также, в частности, указал и на обман, приступает к переименованию. Под шумные аплодисменты и звуки "Интернационала" переименовано 20 комсомольцев. Слово предоставляется тов. Суворову, он зачитывает статью, в которой уже совершенно отсутствуют старые церковные имена. Под шумные аплодисменты, под звуки "Интернационала" официальная часть считается оконченной и объявляется увеселительная часть".

В архивном фонде Петропавловского горрайкома РКСМ сохранился список десяти переименованных комсомольцев: Геннадий Архангельский — ЮК (видимо, Юный Коммунист), Георгий Бадаев — РАДЕК (фамилия партийного публициста СССР № 1), Семен Бождай — МАРАТ (один из вождей французской революции), Нина Дегтярева — СВОБОДА, Александр Жарков — ВОЕНМОР, Иван Игрушечкин — КОМИНТЕРН, Мария Немова — ИДЕЯ, Василий Пивинский — БЕЗБОЖНИК, Георгий Сычев — СТО (скорее всего,Совет Труда и Обороны), Козьма Чужих — ТРИБУНАЛ. В этом списке нет Александра Доммана, придумавшего себе новое имя — ИНТЕРНАЦИОНАЛ.

В документе от 22 апреля 1927 подчеркивалось, что в первые два года существования комсомола на Камчатке антирелигиозная работа проводилась и в сельской местности, причем, "в большом размере", но формы и методы её были тоже "грубы и неверны". Работа эта сводилась к тому, что "комсомольцы занимались резкой критикой церковнослужителей, к захвату церквей под школы и клубы, и в результате этого получилось обострение отношений с населением. Например, в Тигиле дело дошло до того, что в противовес комсомольской стенной газете, в которой помещался антирелигиозный материал, верующими стала выпускаться НЕЛЕГАЛЬНАЯ ГАЗЕТА, которая расклеивалась по столбцам и в которой всячески старались скомпрометировать комсомольцев.

... В 1923 г. Елизовская ячейка КСМ по докладу об отделении церкви от государства выносит резолюцию: "Предложить верующим следить за попом, чтобы он не переходил границы в актах гражданского состояния (крещение, похороны и т.д.). Предложить верующим зарегистрировать церковную общину. Здесь проявляется со стороны КСМ ячейки командование населением".

Любопытный случай произошел в Мильково, где комсомольская ячейка образовалась за три месяца до того, как в Петропавловске 8 июля 1923 прошло первое собрание членов РКСМ и в руководство городской организации, состоящее из 5 человек, вошло 4 сотрудника ОГПУ: Н. Одляницкий, Л. Суворов,

П. Могутин и А. Домман. В Мильково председателем ячейки был Анатолий Толман, русский, 1901 года рождения, рыбак-охотник, окончивший церковно-приход-скую школу и три класса Высшего начального училища. Он, по словам врид.предволревкома Колесова, старался переименовать ячейку, так как она носила коммунистический характер, и переименовал сначала в просто союз, а потом — в театральный кружок.

"А уже дальше, — писал Колесов, — не представлялось возможности сделать из этого кружка ничего, то гр.Толман нашел убежать из этого кружка и дать повод остальным 27-ми членам, которые тоже выписались. И в ячейке осталось только 3 члена... После своего бегства вышеупомянутый гражданин вступил в ряды православных как очень большой фанатик, где и удалось ему заделаться секретарем церковного совета, где и добился от населения авторитета... выступал и против местной власти, защищая угнетателей-попов и всё ихнее мошенство вплоть до созыва тайных собраний, которые неоднократно было сказано, чтобы таковых не собирать. Гр. Толман... желает, чтобы был поп, которого он в августе и привез из Петропавловска, который и подействовал вредным чувством на наше общее дело, приезд которого в дальнейшем весьма нежелателен". (Здесь, как и в текстах других документов, сохранена орфография и пунктуация оригинала).

В 1930 г. Анатолий (Михайлович) Толман проходил по делу священника Мильковской церкви Корнилия Мазура и допрашивал его Интернационал Домман, являвшийся начальником местного морского контрольно-пропускного пункта ОГПУ.

Маем того же 25-го года, что и письменное заключение Колесова, датировано заявление в губбюро РЛКСМ комсомольской ячейки с. Коряки за подписью П.Слободчикова. Он сообщал, что в полночь 18 апреля комсомольцы хотели "устроить во время службы в с.Коряках факелы подле церкви", но гр.Дьяконов Семен, выйдя из храма, сказал им: ежели б прихожане услыхали комсомольское шествие, то казнили бы их на месте преступления. "Мы знаем, — говорилось в заявлении, — граждане стали бы стрелять в нас, и мы вполне уверены, что... во время встречи Христа салютами, они бы могли сделать из нас жертву".

А за несколько часов до "корякских факелов" в театральном зале партпрофклуба им. товарища Нариман-Нариманова в Петропавловске началось празднование комсомольской пасхи. В её программе были: доклад, хоровые и музыкальные номера, рассказы, басни, анекдоты, частушки, декламация, спортивные номера, две комедии в одном действии. Всё ли удалось увидеть присутствующим, утверждать трудно из-за недостатка информации, но если комсомольцы поставили пьесу "Пасхальное недоразумение", то, судя по тексту, имеющемуся в одном из архивных дел, православных христиан представлял "кулак" - толстый, глаза свиные, нос красный — с его убеждением, что "без веры человеку и согрешить не можно и радости покания нельзя ощутить".

"Кулаку" поддакивала жена: "Правильно, батюшка мой, вот я весь год грешила, грешила, грешила, грешила, а теперь душа ровно младенец чиста. От всякой скверны очистилась". Хор комсомольцев пел на мотив красноармейской песни "Шинелька": "Мы без лишних разговоров, Мы без лишних слов Сбросим кучей в ящик с сором Пресвятых богов". Народ-труженик в пьесе олицетворяли мужик и баба, распропагандированные комсомольцами. Что доказывали частушками на новый манер. Он: "В церковь больше не пойду, Сказка больно старая. Не поймаешь на уду Больше пролетария". Она: "Звучит иное слово, Жизнь борьбою спенена. Брошу сказочки боговы, Возьму правду Ленина". После этого мужику с бабой (танцуя, под аплодисменты зрителей) надлежало удалиться. На том "Пасхальное недоразумение" завершалось.

Но вечер продолжался: игры дивертисмент, оркестр, буфет, оборудование коего было поручено комсомолкам. Чем угощались там желающие, мы, в точности, не знаем, однако, эта сторона (как тогда называли — моральная) отражена в докладе о работе Петропавловской организации РЛКСМ в период с 1 марта по 1 мая 1925 года: "...систематического пьянства среди комсомольцев не замечалось, но все же были случаи, когда это замечалось, но в минимальном размере и то почувствовав свои ошибки приходили сознавались об этом, по отношению этих товарищей репрессивных мер никаких не принималось кроме воспитательных. Особенно эти случаи были заметны на антирелигиозной пасхе".

Подводя итоги первых комсомольских противоправославных кампаний на Камчатке, составители документа от 22 апреля 1927 г. делали вывод: "Воспитательная антирелигиозная работа заключалась из трескучих фраз, а иногда и их похабщина (пение частушек комсомольцами похабных). Ясное дело, что такая антирелигиозная работа глубоко не задевала даже комсомольцев, а в среду верующего населения вносился религиозный фанатизм и недовольство не только комсомольцами и всей общественностью".

Тем не менее, положение о том, что "в разрушении старых понятий, разоблачении ненужных совершенно учений" первое место предоставляется комсомольцам, это положение действовало по-прежнему. В его подтверждение приводились слова Ульянова-Ленина, как важно внедрить в головы молодежи, которая концентрируется около комсомола, что религия — дурман для народа...

Валентин Пустовит, директор Центра документации новейшей истории