Кирилл Андерсон: Мы - народ, привыкший жить в изоляции

После краха социалистической модели, Россия на долгие годы осталась без консолидирующей национальной идеи, поиском новой, объединяющей нацию идеологии безуспешно занимались историки, политологи и литераторы. Но в последнее время на первый план выдвинулся новый фактор: усиливающееся давление на страну со стороны Запада. Станет ли этот прессинг моментом консолидации нации? На этот и другие вопросы Pravda.Ru ответил кандидат исторических наук, доцент кафедры истории социально-политических учений факультета политологии Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова Кирилл Андерсон.

Кирилл Андерсон: Мы - народ, привыкший жить в изоляции. 294689.jpeg

— Говорим о национальной идее в свете санкций, поменяют ли санкции, угрозы внутреннее самоощущение РФ. Способствует ли это появлению или проявлению более явственному, если она уже есть, национальной идеи? Такие условия, в которых мы оказались — это зло для нас или благо?

— Как правило, внешняя угроза способствует консолидации общества, подъему патриотизма. В истории таких ярких примеров немало, это, прежде всего, периоды войн, смут. Единственно, что это состояние патриотического энтузиазма, и, в какой-то степени, эйфории, длится не долго, поскольку духовный подъем в таких критических ситуациях, как правило, сопровождается ухудшением материального бытия, распространением бедности. Всегда идет конфликт между патриотическим духом и теми реалиями, в которые окунаются люди, беднея, нищая, лишаясь каких-то привычных вещей. Самое главное, чтобы внешние условия не действовали слишком долго.

— Мы сейчас практически осажденная крепость и нельзя не задумываться о том, как будем выживать в условиях возможной мировой изоляции, в такой ситуации наше внутреннее самоощущение и идеология могут поменяться?

— Да, но здесь нельзя говорить обо всех жителях страны, потому что, далеко не все питают глубокую привязанность к своему отечеству, и таких людей немало. Патриотично настроенная часть, как правило, не велика. Есть две чаши весов, на одной материальное благополучие, на другой — духовный барьер. В какие-то минуты натиска со стороны духовный подъем перевешивает, и многие люди вовлекаются в это дело. Но, тех, кто является носителями этого духа всегда не много. Единицы. Остальные люди — существа, хамелеонистые, которые подвержены какому-то воздействию внешнего влияния. И если пригрело солнышко, то им вроде ничего, припекло — стало хуже. Здесь то же самое. То есть, если патриотизм не стоит тебе не копейки, о люди охотно становятся патриотами, но многие из них, когда начинается период тягот, начинают вести себя несколько иначе. Хотя, может быть, одно из преимуществ нашей истории, это то, что мы уже проходили даже в мое поколение, через периоды изоляции. Была холодная война, годы после холодной войны, и были ситуации, когда вводились ограничения. Наш народ, по крайней мере, старшее поколение и среднее, они более подготовлены к жизни в чрезвычайным ситуациям, нежели американцы, которые жили всегда благополучно и никогда не испытывали вторжений, агрессии. Они более избалованные, мы менее избалованные, и у нас закалка есть.

— Национальная идея ясна, расскажите читателям Pravda. Ru?

— Национальная идея — понятие меняющееся, с веками, с обстоятельствами, и поскольку, уже сейчас речь идет, скорее, о выживании, сохранении страны и нации, то это, наверное, и будет национальной идеей — не дать нации распасться под внешним гнетом.

Благополучие нации может быть одной идеей, быть идеей довольства, гордости, а в трудную годину она немножко другая. И, поскольку, сейчас довольно сложно, и конца и края трудностям пока не видно, я думаю, что это должно сближать людей. Были случаи в истории, когда вожди тех или иных диаспор специально провоцировали гонения на собственные же диаспоры, чтобы сплотить их обитателей. То есть, внешняя угроза, особенно, если эта угроза не какая-то теоретическая, абстрактная, а что-то более конкретное, то это сплачивает людей. Поскольку здесь уже речь идет о существовании, выживании и инстинкт сохранения начинает работать.

— В октябре 1962 г. мир балансировал на грани ядерной войны между двумя сверхдержавами, но удалось свести конфликт к холодной войне. Вскоре руководство СССР рассорилось с китайскими товарищами. В 1969 г. мы получили врагов уже в коммунистическом движении. Борьба на два фронта неблагоприятно сказалась на СССР. В настоящее время положение РФ гораздо лучше? Почему?

— Я думаю, что в настоящее время положение России значительно хуже, потому что, Советский союз был лидером довольно значительной геополитической группировки, куда входили и Восточная Европа, станы Варшавского договора, плюс, очень многие радикальные, революционные движения, начиная от Никарагуа, Кубы и т. д. Мозамбик, Ангола финансово подпитывались СССР и получалась довольно внушительная армия союзников. Платных или бесплатных, это уже вопрос другой. Плюс к этому, Советский союз контролировал информационную сферу: раньше была коммунистическая пресса, которая была во многих странах довольно влиятельна. Было довольно много периодических издай, которые могли проводить идеи, выгодные Советскому союзу. Сейчас идет информационная война, в которой Россия, к большому сожалению, уступает, потому что, подконтрольных средств информации, через которые можно было бы влиять, гораздо меньше. В этом большое упущение. Не было внешнеполитической пропаганды, она была заброшена, и в информационной борьбе, конечно, Россия проигрывает, потому что, какую бы святую истину не возглашали наши руководители, все равно это остается гласом вопиющего в пустыне, потому что, их забивают западные СМИ, которые достаточно подконтрольны и проводят целенаправленную политику. Поэтому создание общественного мнения идет не в пользу России.

Я прожил довольно много, видел всякое, я профессиональный историк и отчасти политолог, и я привык иметь дело с ложью. Но, такого потока лжи я не припомню. Эта знаменитая фраза их американских фильмов: все, что вы скажете, может быть использовано против вас. То же самое происходит сейчас, чтобы мы ни сказали, все это обращается против нас, против нашей страны. Поэтому, ситуация не сравнима с советским временем. Тогда был соцлагерь, а сейчас Россия существует практически в одиночку, хотя есть и сочувствующие. Но, даже Казахстан и Беларусь, поскольку это их не касается напрямую, поэтому, они и не ввязываются, и не будут.

Сейчас другие параметры геополитики, другая ситуация со страной, поэтому, рассчитывать о каких-то союзников — не стоит. Другое дело, что есть опыт так называемых "стран-изгоев", и Россию пытаются превратить в "страну-изгоя", что вряд ли удастся в полной мере, экономические факторы все-таки действует подспудно и на политиков.

Но среди этих стран, которые живут в изоляции, многие живут, имея гораздо меньше ресурсов и возможностей для сопротивления. Тем не менее, они живут, и живут годами. Они существуют, может это, конечно, не назовешь роскошной жизнью те же самые КНДР, Иран. Так что сейчас есть еще мировой опыт выживания в глухой изоляции. Да и в противном лагере всегда найдутся люди, которые будут, хотя бы не афишируя это, но ради своих интересов, устанавливать какие-то полулегальные мостки.

Мы — народ, привыкший жить в изоляции. И если брать историю, то начиная с западных путешественников, Московию всегда изображали, как чудовищную страну, жестокую, коварную. Этот образ не меняется со времен Ивана Грозного, и по наше время, настрой приблизительно одинаковый. Есть уже устойчивый стереотип. Советский Союз, Россия — "страна нецивилизованная, ей чужда цивилизация". Но ничего, живем с этим.

— Вы не считаете, что санкции, возможно, помогут России более тесно завязать отношения с азиатскими странами, а может даже снова положиться на свои собственные силы?

— Идея эта распространена, первым был Ким Ир Сен, его идея чучхе, у Мао Дзе Дуна тоже была опора на собственные силы, это было заложено в политической программе.

У нас так будет, видимо, от безысходности. По-другому не получится, надо развивать свое производство. И надо было это делать и значительно раньше, потому что, за последние 20 лет производство не развивалось. Разговоры о диверсификации экономики идут давно, но, сам процесс идет очень медленно. Нам придется опираться на собственные силы. Это довольно затратно, с точки зрения экономики, и не всегда выгодно.

В России возникнут проблемы качества, проблемы квалифицированной рабочей силы. От безысходности придётся заниматься решением этих вопросов.

А что касается национальной идеи, то, как говорил один замечательный политолог Никколо Макиавелли, людей легко убедить в чем угодно, люди легко воспламеняются, зажигаются, но трудно удержать их в этом состоянии долго. Сейчас ситуация такая, что какая-то хоть промежуточная развязка должна произойти. Это неизбежно, потому что, в таком напряжении держится и Европа, люди устают. А когда люди устают психологически, они способны на глупости. И нам придется рассчитывать на свои силы, но это не плохо. Потому что, в конце концов, в былые времена, пускай, наши машины были не востребованы, но ходили не хуже западных.

Но сейчас наш автопром практически, разрушен. Это была, кроме всего прочего, одна из главных оборонных отраслей. Многое разрушено, многое надо восстанавливать. И с этой точки зрения, дай Бог, чтобы мы успели это сделать.

— Небольшие государства вполне могут менять направление вектора своего развития, но такие крупные державы, как Россия, Китай или США это крайне тяжелые последствия имеет — на них возложена иная миссия, другой тяжкий крест. Есть ли у России некий "третий путь" или она вполне вписывается в общую картину?

— Вектор развития меняла и Россия. От имперской России к Советскому Союзу, от Советского союза по направлению к либеральному консерватизму.

Китайцы в этом отношении другие люди, они больше опираются на традицию. У нас, к сожалению, традиции сохранялись слабо, все время шло прерывание традиций, искусственное, а отчасти и естественное. Китай в этом отношении проще. У них все-таки полупатриархальное мышление, сохранилось почитание старших, предков и уклад жизни. Когда пытались японскую модель менеджмента применить в Европе, ничего не получилось, потому что модель очень хорошая, но для того, чтобы она работала, нужен сущий пустяк: японский менталитет. Японцы — коллективисты. Европейцы — индивидуалисты.

Что касается России, идея третьего пути, Третьего Рима, особого пути России, то она скорее культурологическая. Но сейчас мы занимаем среднее положение между китайской и европейской моделью. Вопрос сейчас будет стоять о роли государства. Развивать ли гражданское общество, развивать ли государство? Судя по нашей истории будет нас в утопическую, государственную модель тянуть. Но, это бывало и с другими странами, в том числе и европейскими. Государство, как человек: в зависимости от окружающих условий оно формируется в ту или иную сторону. Можем ли мы говорить о каком-то особом пути России, ведь все нации не похожи друг на друга?

"Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья несчастна по-своему", сказано в начале "Анны Карениной". Дай Бог, чтобы у нас не было финала Анны Карениной.

— Западный путь, демократический, оказался не нашим?

— Единого западного пути нет. Там тоже есть большие отличается. Скажем, модели бизнеса и управления, менеджмента, промышленного, коммерческого, или государственного совершенно разные в Англии и во Франции. Долгое время, в XVIII — XIX веках Англия была маяком для всей континентальной Европы, на нее смотрели и восхищались ее могуществом, умением правительства сглаживать острые углы.

Но в Европе английский опыт практически не был применен. Потому что это невозможно, это другая культура. Есть западные страны, которые ближе к нам по каким-то вещам, скажем, Германия. Но русская культура конца XVIII века или XIX века во многом связана не с немецкой культурой, потому что, Екатерина Великая была, вообще-то Софья Ангальт-Цербстская, и немка, и по воспитанию, и по духу, и по ментальности. Германская модель управления — бюрократическая модель, нам достаточно близка. Мы не сможем примениться к английской модели, потому что, мы не англичане, и даст Бог, не будем ими.

Им свое, нам свое. Две нации, которые предпочитают чай, а не кофе, англичане и русские. Крайний Запад Европы и Восток Европы. Что-то общее у нас есть — любовь к чаю, может она нас примерит когда-нибудь.

Читайте также:

Санкции Запада продлят "русскую весну"

Георгиевская лента: святое под запретом

Александр Каревин: Россия должна стать центром сопротивления США

Константин Залесский: Санкции только сплотят россиян

Валерия Касамара: Национальная идея не должна выполнять роль МЧС