Не плюй в колодец, ведь можно аммиаком захлебнуться

Николай Михайлович Ольшанский – человек мало известный широкой публике, но, как говорится, широко известный в узких кругах. В 1986 году 47-летний замзавотделом химической промышленности ЦК КПСС был назначен министром промышленности минеральных удобрений СССР, которая после горбачевского «укрупнения» министерств в 1989 году превратилась в Государственную агрохимическую ассоциацию. Времена это были смутные, «перестроечные», предприятия уже могли создавать кооперативы, вести внешнеэкономическую деятельность, государственная ассоциация трещала по швам, но вырваться на свободу из-под цепкой длани Николая Ольшанского удалось не многим – директору череповецкого «Аммофоса» Валерию Бабкину и директору «Тольятиазота» Владимиру Махлаю. Не только в течение 1989-1992 годов, но даже после приватизации Николай Михайлович уверенно контролирует основной поток экспорта минеральных удобрений из СССР-России вплоть до 1997 года. Этот период очень хорошо описан в мемуарах Григория Лучанского, владельца австрийской фирмы «Нордекс», «Герой непрошедшего времени». Открытым текстом пишется о том, как «нагибали» предприятия агрохимии в России, и как разницу в ценах «распиливали» между Лучанским и Ольшанским в пропорции 25:75 или 50:50 в зависимости от условий и масштабов сделки.

Фото: Не плюй в колодец, ведь можно аммиаком захлебнуться

Строго говоря, уже тогда Николая Михайловича можно было привлекать. Но это было совсем непросто. Ведь к этому моменту опыт общения с правоохранительными органами Николай Ольшанский уже имел, причем еще с советских времен. В конце 1990 года (старт «совместной деятельности» с Григорием Лучанским) ему предъявляют обвинение за нанесение ущерба государству в 160 млн. рублей, по советским временам совершенно фантастические деньги. А дальше был августовский путч, развал СССР, новая власть. Так что Николай Ольшанский сумел выкрутиться, чего никогда не произошло бы при других обстоятельствах, и хорошо усвоил этот урок.

Но посреднический бизнес на разнице в ценах потихоньку себя исчерпывал. Приватизировавшиеся предприятия агрохимии сами начинали торговать своей продукцией, и Николай Ольшанский в 1996 году создает корпорацию «Агрохим», в которую насильно загоняет большинство агрохимических предприятий России. Но теперь смысл бизнеса совершенно другой – манипулирование с бюджетными средствами, которые государство направляет на дотации селу для закупки минеральных удобрений. В условиях тотальных неплатежей живой рубль ценился очень дорого, и сопротивляться «схемам Ольшанского» могли позволить себе очень немногие. В ходу были две основных схемы: за «живой рубль» взять реальный товар по заниженной цене и отправить его на экспорт или же оформить дотацию как кредит от «Агрохима» производителю, запутать его в долгах, а затем полностью взять под контроль. К этой схеме мы еще вернемся. А пока пара штрихов.

В ночь с 21 на 22 сентября 1995 года московский ОМОН накрыл на территории Московского желатинового завода очень крупный подпольный цех по производству паленой водки (этот эпизод подробно описала «Новая газета» в статье: «На секретном пивзаводе отмываются десятки миллионов долларов»). Перед глазами нагрянувших на завод оперативников предстала странная картина. Спокойно, без суеты украинские гастарбайтеры готовили к погрузке только что разлитый по бутылкам суррогат под названием «Московская» и «Столичная», всего 1113 ящиков по 25 бутылок. Еще 2231 ящик с пустыми бутылками, по 54 в каждом, ждал своей очереди. Рядом стояли коробки с этикетками и «воротничками».

Владелец завода Агарагим Джафаров замял дело очень быстро, буквально за несколько дней. Ведь он был доверенным лицом московского правительства по строительству пивного завода «Князь Рюрик». Завод этот строится в Москве с 1992 года по сей день. На него потрачено уже 60 млн. долларов. А после московского правительства второй крупнейший инвестор этого проекта – корпорация «Агрохим», сознательно закопавшая в этом безнадежном деле 13 млн. собственных долларов. Вопросов у правоохранителей по этому эпизоду деятельности компании должно быть множество. Предположить, что Николай Ольшанский не понимал, что делает, крайне трудно. А раз понимал, то, стало быть, знал, кому и за что платил?

Странно, но Николай Ольшанский в горячий период 1993-1995 годов не торопится принять участие в приватизации. К 1996 году все предприятия агрохимии уже в частных руках, а он все еще не у дел. Хотя, с другой стороны, зачем торопиться, ведь впереди президентские выборы 1996 года, а там Бог знает, что может случиться. И он ждет, ждет, расчетливо и осмотрительно, внимательно наблюдая за тем, как новые хозяева разворовывают свои предприятия, ждет и примеряется, осваивает чужой опыт. К сильным владельцам, типа Валерия Бабкина (череповецкий «Аммофос») или Вячеслава Кантора (новгородский «Акрон») просто так не подойдешь, нужно искать такую добычу, которую и схватить не сложно, и удержать под контролем удастся. И выбор Николая Ольшанского поначалу падает на Уваровский химзавод (Тамбовская область). Бюджетные средства под рукой, и в 1996 году крупную сумму на оплату сырья от Россошанских Минудобрений «Агрохим» выделяет Уваровскому химзаводу.

Если еще тогда, в 1996 году, в руководстве УХЗ были люди, убежденные в том, что перекачка государственных средств на счета Россошанского химкомбината - лишь первый этап чьей-то операции по широкомасштабному выкачиванию денег из Уваровского завода, то теперь это уже мало у кого вызывает сомнения. Если это не так, то почему представители уже упоминавшегося «Росагрохима» развили столь бурную деятельность, пытаясь доказать, что денежки, которые «Росагрохим» перечислил Уваровскому химзаводу, вовсе не являлись безвозвратной государственной дотацией сельхозпроизводителям, а были коммерческим кредитом самого «Росагрохима»! В результате, как ни сопротивлялись юристы и финансисты УХЗ такому развитию событий, Уваровский завод все же вынужден был вернуть «Росагрохиму» мнимый кредит. То есть по сути дела заплатить дважды. В 1997 году завод попадает под конкурсное производство, т.е. его попросту банкротят. Сей сюжет в деталях описан в номере «Российской газеты» от 2 июня 2000 года. По данным газеты за 1998 год с завода исчезли 53 нержавеющих цистерны для перевозки серной кислоты, около сотни черных цистерн, 34 полувагона, все оборудование гидросульфидного цеха, новые дорогостоящие агрегаты из сернокислотного цеха, 12 тысяч тонн металлолома из нержавейки. В сентябре 1999 года конкурсное производство закончилось продажей предприятия за бесценок Россошанским «Минудобренеиям». Сейчас от него остались «рожки да ножки».

Мастерски проделанная операция вдохновила владельца «Агрохима» на новые подвиги. В конце 1997 года Николаю Ольшанскому приглянулся другой химкомбинат – россошанские «Минудобрения» (Воронежская область). Николай Ольшанский стал председателем Совета директоров в Россоши 26 февраля 1998 года, сделав акционерам предложение, от которого, как писал Марио Пьюзо в «Крестном отце», невозможно отказаться. Идем дальше: в 2001 году Ольшанский, дабы не «пылесосить», т.е. не скупать мелкие пакеты акций трудового коллектива, по образу и подобию как на «Акроне» Вячеслава Кантора в 1995 году, проводит укрупнение акций. Вместо номинала в 40 рублей новая акция стоит почти 30 млн. рублей или в 710 тысяч раз больше. Около 30 % акций мелкие акционеры вынуждены продать по цене в 9 рублей (т.е. ниже номинала), хотя цена внебиржевого рынка была 165–170 рублей за акцию. Выигрыш Ольшанского – полный акционерный контроль над предприятием и более миллиарда рублей сэкономленных, а по сути, вынутых из карманов трудящихся средств, которые им недоплатили за их акции.

Я отдал предприятию 13 лет своей жизни, работал начальником участка, - рассказал «РГ» Семен Николаевич Тарасов. - Когда случился инфаркт и мне была необходима дорогостоящая операция, жена обратилась за помощью к руководству завода. Но безрезультатно. Обошлись в итоге своими силами. Сейчас я инвалид второй группы, получаю мизерную пенсию. Все, что осталось у меня взамен угробленного здоровья, это 900 акций, и, честно сказать, я на них очень рассчитывал. Думал, будут платить дивиденды - хоть какая-то помощь. - Мне было стыдно присутствовать на собрании, где произошел фактически открытый грабеж. Эта авантюра руководства оскорбляет и унижает, - говорит работница завода Елена Ч. - Для многих консолидация оказалась самой настоящей трагедией.

Вообще параллель между действиями Вячеслава Кантора в Великом Новгороде на «Акроне» и Николая Ольшанского в Россоши просматривается не одна. Ольшанский очень хорошо осваивает опыт своего более молодого, более нахрапистого и более рискового конкурента. Они вместе не первый год воюют против Мурманского ОАО «Апатит», добиваясь для себя льготных, нерыночных цен на апатитовый концентрат. Но Ольшанский всегда за спиной Кантора, и именно на Вячеславе Канторе, а вовсе не на Николае Ольшанском, сейчас висит ярлык «человека, заложившего Ходорковского». Кстати, труженики россошанских «Минудобрений» второй колонной, как обычно вслед за акроновцами, в ближайший вторник намерены пикетировать Федеральную антимонопольную службу, добиваясь от ФАС административного назначения цены на апатитовый концентрат производства мурманского ОАО «Апатит». Методы, которыми Кантор и Ольшанский стремятся понизить цены на сырье и увеличить, таким образом, собственную прибыль, все те же. Это прямое давление на государственные органы и шантаж местных и федеральных властей якобы возможными социальными проблемами в Великом Новгороде и Россоши. Год назад по инициативе все тех же господ – Кантора и Ольшанского, проводилась точно такая же акция – пикетирование антимонопольного ведомства. Организовывало акцию то же самое PR-агентство, что и сейчас. К участию в акции в прошлом году привлекались удмуртские крестьяне.

Сражаясь за дешевый апатитовый концентрат оба хотят одного – покупать все сырье: газ, электроэнергию, апатитовый концентрат по низким государственно регулируемым ценам, а всю продукцию продавать за рубеж по нормальной рыночной цене. Где же здесь, спрашивается, логика и здравый смысл? Если уже все сырье достается по государственным расценкам, то и цена на конечную продукцию должна устанавливаться государством. Но и у Кантора, и у Ольшанского своя правда, сказав «А», ни тот, ни другой никогда не говорят «Б». И «Акрон» и «Россошанские минеральные удобрения» - предприятия жестко ориентированные на экспорт. Первый свыше 95% своей продукции поставляет в Китай, а второй - на Украину. При этом и Кантор, и Ольшанский, не моргнув глазом, объявляют, что заботятся исключительно о судьбе российского крестьянства.

Но схожа эта парочка не только методами «внерыночной» конкуренции, у каждого из них есть и «своя война». Кантор воюет с Межпромбанком за земли Московского конезавода, и уже довоевался до того, что после двух налоговых инспекций, которые ничего на «Акроне» не нашли, были сменены и глава налоговой службы области и глава городской ГНИ. Новые теперь что-нибудь да найдут. Николай Ольшанский ведет многолетнюю войну с владельцем «Тольяттиазота» Владимиром Махлаем. Последний контролирует экспортный аммиакопровод, который проходит из Тольятти в украинский порт Южный, в том числе и по территории Воронежской области совсем недалеко от химкомбината. Ольшанскому очень хочется иметь врезку в эту трубу и гнать аммиак на экспорт без затрат на железнодорожные цистерны, а Махлай не дает. Причем не просто не пускает, а готов вообще трубу закрыть. Махлая доканали украинские правила и расценки за прокачку. Он даже новый порт Тамань в Краснодарском крае построил, чтобы экспортировать аммиак. А без Махлая и его аммиака труба мертва, одна лишь Россошь ее не заполнит. А значит, надо выгнать его, Владимира Махлая, из порта и «загнать назад в трубу». И сейчас на берегу моря разгорается битва за контроль над «портом, который построил Махлай». Если «Тольяттиазот» будет лишен возможности его использовать, к великой радости Николая Ольшанского, он будет вынужден вернуться к варианту аммиакопровода. А в порте Южном все уже готово. Там крепко обосновалась фирма IBE Trade (владельцы – международные аферисты Имре Пак из Венгии и Александр Ровт, гражданин США, родившийся в СССР, а также – бывший партнер Бориса Абрамовича и сын Николая Ольшанского Игорь), которая встретит Владимира Махлая с распростертыми объятиями. По каждому из приведенных в данной статье эпизодов можно провести свое журналистское расследование, благо материала более чем достаточно. И вполне возможно, что результаты таких расследований в скором времени найдут свое отражение в СМИ. Однако я уверен, что кроме журналистов этой темой заинтересуются правоохранительные органы. И результатом их расследований станут не обличительные слова, а обличающие дела. Много дел на вполне благопристойного с виду депутата Госдумы.

Дмитрий Зарецкий