Стол, за которым сидел Николай Второй...

Появился на свет век назад, за долгую, непростую жизнь всякого натерпелся, но назначенную службу исполнял исправно, а ныне вышел в отставку, обретя наконец мир, благоденствие и почет, подобающий его летам. Теперь принимает гостей — на прошлой неделе городское краеведческое объединение "Тюменская старина" устроило свою очередную встречу в музее железнодорожного транспорта, где и проживает наш многоуважаемый стол.
Массивное двухтумбовое сооружение из темного резного дерева, затянутое зеленым сукном. Поднимают его восемь человек, четверо — столешницу, по двое — каждую тумбу. Килограммов двести, или чуть поменьше, прикидывает директор музея Владислав Коптелов, который давным-давно этот стол приметил, а несколько лет назад сумел-таки добыть его для своего музейного хозяйства, чем по праву гордится.
И "Тюменскую старину" зазвал в гости, чтобы рассказать о замечательной биографии своего антика — он ведь не заурядный предмет офисной мебели, он голубых кровей... может, даже царских. Сам Владислав Тимофеевич твердо убежден, что именно за этим столом сиживал последний российский самодержец император Николай II во дни тобольской ссылки.
Скажем сразу: явных доказательств этому утверждению нет, хотя и опровергнуть его со всей очевидностью пока невозможно. Коптелов ищет свидетельства — фотографии царского кабинета в Тобольске. Одна, говорит он, имеется, но там в объектив попала только половина комнаты с маленьким круглым столиком. Однако ж не может такого быть, чтобы в кабинете не стоял письменный стол, а ежели стоял, то его всенепременно должны были сфотографировать — вместе с царем, за ним восседающим, или хоть просто так, для памяти...
Первый раз Владислав Коптелов повстречался с "царским" столом в 1965 году в Камышлове. Стол стоял в кабинете начальника тамошней железнодорожной станции, а начальник за ним сидел. Выглядел стол неважно, вместо сукна был обит фанерой, однако порода в нем чувствовалась. Коптелов полюбопытствовал, "какая у этого стола родословная". Начальник станции не знал. И никто не знал, к кому бы не обращались. Что за стол? Откуда взялся?
Пусть и обитый фанерой, слишком уж раскошен он для своего нынешнего хозяина, решил Коптелов, понимающий в тонкостях железнодорожной иерархии. Такой мог стоять у начальника дороги, начальнику же станции по чину полагался простой, типовой.
Ничего толком не выяснив, Коптелов уехал, но свой интерес не забыл, и когда в 1988 году вышел на пенсию и сделался директором музея, попросил передать стол из Камышлова в Тюмень. Получил добро сверху, однако начальник станции, человек пожилой, привыкший, видно, что перемены в этой жизни редко бывают к лучшему, воспротивился, и "общество стариков Камышлова стол не отдало"...
Минул еще срок, на место старого начальника станции сел другой, молодой, доставшимся в наследство антикварным столом он не дорожил, наоборот, в просьбе директора тюменского музея увидел удобный случай получить для себя кой-какую выгоду, которой иначе мог бы добиваться годами: "Вы, говорит, купите офисную мебель мне и моему заместителю, тогда я вам этот стол отдам".
На том и порешили. Начальник отделения дороги выписал счет, "станционный смотритель" набрал вдоволь модной мебелишки. Сто лет ей, конечно, не простоять, да и полсотни не продержаться, но оно и ни к чему — пусть меняется вместе с жизнью, теперь так...
Ну а Владислав Коптелов, получив долгожданный приз, позаботился, чтобы его привели в порядок. "Мы его шкуркой прочистили, морилкой проморили, лаком покрыли, сукном обили, замочки подремонтировали..." И стал наш стол если не краше прежнего, то уж точно не хуже. И занял почетное место в музейном зале — приходи, народ, любуйся...
Почти за тридцать лет до этого, летом 1971 года, отдыхая в Пицунде, Владислав Тимофеевич попал на экскурсию в горный заповедник "Красная поляна". Среди тамошних достопримечательностей числился замок, некогда принадлежавший царю. Туристов провели по монаршим хоромам, показали подлинную царскую мебель, и Владислав Коптелов углядел там "двухтумбовый стол с резными фигурами льва" - точь-в-точь такой, как в Камышлове, — но, разумеется, не мог знать, что однажды ему потребуется документальное подтверждение этого сходства...
Теперь он тщетно пишет письма с просьбой прислать фотографии краснополянского стола — для сравнения. Не отвечают. Денег хотят, полагает Владислав Тимофеевич. Что ж, говорит, будут деньги — заплатим...
Еще один похожий стол будто бы видели в Ялте, в Ливадийском дворце...
Чтобы разрешить все сомнения, собрал Коптелов портреты своего драгоценного экспоната — фас, анфас и профиль — и отправил в Эрмитаж, адресовав письмо самому Пиотровскому. Ответ пришел за подписью кандидата искусствоведения Гусевой, сотрудницы Эрмитажа, которая двадцать лет занимается изучением дворцовой мебели...
Увы, сомнения остались. "Единственное, о чем можно сказать с достаточной степенью достоверности, это период изготовления стола — 1880-1910 годы, то есть время правления Александра III - Николая II. Подобные вещи относятся к обстановке, которая к концу прошлого столетия становится характерной для кабинетов начальников различных учреждений... Изготовлением этой мебели занимались во многих мастерских Петербурга и Москвы... Однако что касается принадлежности данной вещи последней царской семье, то нам трудно рассуждать об этом без наличия каких-либо более конкретных сведений, но судя по тем предметам, которые стояли в библиотеке и кабинете императора в Зимнем Дворце, Николай II предпочитал более скромные и удобные по решению столы". Так написала эксперт из Эрмитажа и посоветовала, в каких изданиях можно полюбоваться подлинными образцами царской мебели.
Но Владислав Коптелов не сдается: во-первых, время изготовления подходящее, во-вторых, стол сделан в одной из столиц... А отсутствие штампа производителя само по себе ни о чем не говорит. Даже напротив — косвенно подтверждает "царскую" версию. "Компетентные люди" объяснили, что фабрики и мастерские, "имевшие разрешение на снабжение императорского двора", метили свою продукцию особым образом, те же, у кого такого разрешения не было, если и поставляли товар для августейших нужд, ставить на него свое фирменное клеймо не имели права.
Тупик?
Но пара столов, родственных нашему, сыскалась и за Уралом. Один увез из Тобольска в Курган предприниматель- коллекционер по фамилии Рудаков. "Он купил там много вещей. Тумбочку царскую. Матросика — куклу, принадлежавшую царевичу Алексею. Он мне показывал фотографию, где эта кукла как новенькая, будто и не было последних 80 лет. А стол у него такой же, как этот, только без львов".
Другой стол стоит в тобольском музее, где как раз воссоздан царский кабинет. "Когда мне сказали в прошлом году, что в Тобольске есть такой стол, я не поверил, срочно взял командировку и поехал туда".
Стол и правда обнаружился в указанном музее, Владиславу Тимофеевичу разрешили его сфотографировать. Откуда взяли? Из тобольского речного порта. Он там долго стоял, был в плохом состоянии, требовал основательной реставрации. Но отреставрировали его плоховато, признается Коптелов, неумело. Ножки "графином" - "топором вырублены"... А по форме стол точно такой. "Но вы, спрашиваю, утверждаете, что это царский стол? Нет, говорят, не утверждаем". И все же поставлен он в царском кабинете — стало быть, подошел для этой цели лучше всех прочих. Случайность?
Вот и ищет директор одну-единственную фотографию, которая все расставит на свои места, уверенный, что не зря сошлись в нашем урало-сибирском краю три одинаковых стола, отличающихся только деталями.
Доказательств пока нет, зато есть гипотеза, построенная на основании известных исторических фактов и логических допущений.
"Императорскую семью увозили из Царского села при соблюдении строжайшей секретности и в большой спешке". Везли на двух поездах, куда погрузили, кроме прочего, и царское имущество. Мебели, однако, там не было.
В Тюмени ссыльного царя пересадили с поезда на пароход — железнодорожные пути подходили к самой пристани. "Мало кто знает, что когда царь вышел из вагона и шел по путям на посадку, его приветствовали выстроившиеся во фрунт офицеры тюменского гарнизона, все стояли под козырек..."
В книжках говорится, что к прибытию императора губернаторский особняк в Тобольске был прибран и обставлен, и Владислав Коптелов эти книжки читал, но читал он и изданные несколько лет назад дневники Николая II, в которых сказано другое: "К нашему приезду ничего не было приготовлено. Дом стоял пустой и грязный".
Поэтому "в тот же день, как приехали, они дали телеграмму министру царского двора в Петербург, в Царское село, с просьбой выслать мебель. Да, есть такая телеграмма. И коллеги из Петербурга обещали найти подтверждение тому, что мебель была выслана. В дневнике царицы Александры Федоровны есть запись о том, что в сентябре прибыл вагон мебели... Я уверен, что мебель им привезли. Не мог же царь восемь месяцев сидеть за чужим столом и спать на чужой кровати!"
По идее, заметим, очень даже мог — ведь он был тогда уже не царь, а бывший царь, и охотников напомнить ему об этом хватало еще при Временном правительстве, а уж потом и подавно... В тех же дневниках написано, что, прознав о вине, присланном с царскими вещами, местные солдаты добились его конфискации — и не для того, чтобы попробовать на дармовщинку марочные сорта, а чтобы просто-напросто истребить, разбить, вылить... Ах да, ведь большевики, кажется, ввели сухой закон?
"Когда пришли большевики, содержание царской семьи сразу урезали, пришлось, через слуг, продавать вещи, драгоценности, а когда царя с царицей увезли, красногвардейцы устраивали в Тобольске аукционы по продаже царского имущества. Продавали и мебель... Вот откуда сейчас в Тобольске эти вещи.
Их теперешние хозяева, может, и не знают, что они царские. В то время в Тобольске еще жили богатые люди, никакие конфискации их не затронули, и они скупали все. Все, что на этих аукционах продавалось, осталось в Тобольске..."
Но столу, считает Коптелов, нашлось другое применение.
В освободившихся комнатах поселился штаб омского красногвардейского отряда под командованием Демьянова. "Это был мощный отряд, самостоятельный, он не подчинялся ни уральскому, ни надеждинскому... Демьянов сел за царский стол в царском кабинете и занималего до тех пор, пока красные не начали отступать в мае-июне 1918 года.
Красные отступали из Омска по Иртышу, и тобольский штаб присоединился к ним... Стол на пароходе привезли в Тюмень, здесь погрузили на поезд, в штабной вагон. В конце июля был захвачен Екатеринбург, фронт проходил по станции Талица... От Талицы до Екатеринбурга на путях застряло множество эшелонов. Красногвардейцы покинули их и отступили на Ирбит.
Тогда за этим столом сидел, наверное, дежурный солдат или матрос — он ножом изрезал столешницу... Царь этого сделать не мог, и комендант не мог, — только хулиган, который видел, что это за стол, и нарочно его изуродовал...
А когда эшелоны застряли, имущество, находящееся в них, решили описать, и таким образом обнаружили этот стол. Он и по тем временам, наверное, был шедевром. Так что военный комендант участка Камышлов-Тюмень забрал его себе, поставил на второй этаж в кабинет начальника станции, а начальника станции выселил к дежурному по станции".
Ну а после войны начальник станции вернулся на свое место и нашел там неподобающе роскошный стол, претерпевший от вандалов, но все же неплохо сохранившийся...
Такова гипотетическая история этого стола, нашедшего приют в тюменском музее железнодорожного транспорта, что расположен на третьем этаже ДК "Железнодорожник". Владислав Коптелов уверен, что она может считаться достоверной, и стол, виденный им в "Красной поляне", тому достаточное подтверждение...
Но вполне вероятно, что этот поистине царского великолепия стол к царю все же никакого отношения не имел и до революции принадлежал иной персоне, достаточно богатой и высокопоставленной, чтобы владеть мебелью, изготовленной в столице...
Как бы там ни было, история "царского" стола дала повод участникам клуба "Тюменская старина" вспомнить неоднократные визиты монарших особ в Тобольскую губернию.
Первым был в 1837 году наследник престола цесаревич Александр, ставший императором Александром II. В 1868 году к нам пожаловал Великий князь Владимир Александрович, а в 1873-ем — Алексей Александрович... Николай II в бытность свою наследником, в 1891 году, тоже проезжал через Тобольск, ну а в 1917-ом был отправлен сюда в ссылку.
Все эти события неожиданно оказались замкнуты двумя вполне круглыми датами — 165 лет прошло с приезда к нам первого Романова, а 85 лет назад в Тобольск доставили последнего...
В 1891 году Николай в Тюмень не заехал, но это не значит, что для тюменцев его визит прошел незамеченным. Готовиться к редкостному событию начали аж за полгода — губернатор прислал распоряжение составить депутацию из достойнейших граждан. По этому поводу собралась городская Дума, назвали десяток видных тюменских купцов, мещанское сословие и ремесленные общества просили тоже выделить своих представителей. А надо было еще придумать, какой подарок преподнести наследнику. Изготовили и расписали особое блюдо и солонки к нему...
Ну а уж тоболякам хлопот досталось... Постановили, что "домовладения должны иметь пристойный вид. Где дома ветхи, покрасить крыши и стены, заборы и перила, все привести во внешний порядок". С тех пор и повелось...
И весь этот переполох ради двух дней. Николай оставался в Тобольске 11-12 июля, а потом поехал дальше. Тюменские же думцы собрались еще на одно заседание — теперь чтобы доложить, как все прошло. И было о чем докладывать! Приняв дар, будущий император "осчастливил" верноподданных тюменцев словами: "Благодарю. Сожалею, что не мог лично посетить Тюмень". 17 июля пришла телеграмма: "Его высочество искренне благодарит за выраженные чувства и за прием. Передайте тюменским и тобольским городским обществам".
Интересно, а сейчас принято слать провинциалам начальственные благодарности — или этот обычай отброшен как никчемный пережиток проклятого прошлого?
Между прочим, Николай как будто приложил руку к развитию музейного дела в Тобольске. Город как раз отпраздновал свое 300-летие, и цесаревич был приглашен на церемонию закладки первого в крае губернского музея... Это не тот музей, что на территории Кремля, тот открылся позже, а теперь в нем действует экспозиция, посвященная пребыванию в городе царской семьи.
В Екатеринбурге же в память о последних Романовых возведен целый монастырь, который так и назван — Царским. Гостья "Тюменской старины" Татьяна Тепышева — человек верующий и часто ездит туда паломницей.
Монастырь, поведала она, стоит в 20 километрах от Екатеринбурга, в пригороде Среднеуральска, ему всего два года, и он еще строится, причем темпами поистине ударными. За 15 месяцев — целых пять храмов, шестой будет готов в самом скором времени.
И если Тобольску досталось мирское достояние Романовых, то Екатеринбургу — прах... и "молельная икона царской семьи — из иконостаса домовой церкви".
Это похоже на еще одну легенду: "Елизавету, старшую сестру Александры Федоровны, везли из Перми в Алапаевск, по дороге сделали остановку в Екатеринбурге. Царская семья уже была там. Елизавета просила свидания, но ей отказали. Лишь каким-то чудом... в щелочку... ей удалось увидеть сестру и остальных, но у нее не было возможности дать о себе знать.
Еду ей и ее келейнице приносили монашки новотихвинского монастыря. Каким образом Елизавете удалось передать им икону Николая Угодника, неизвестно. Однако красные узнали об этом, монашек допрашивали, требовали отдать икону, но они не отдали, хотя одна из них действительно ее хранила. Она десять лет отсидела в лагерях, и уже в 50-е годы передала икону молодому дьякону Ивановской церкви, единственной в Екатеринбурге, наказав молиться перед нею каждый день.
И он молился. А когда за иконой приехали из монастыря, старушки, прихожанки, легли на дорогу, не хотели отдавать, и священнику с трудом удалось убедить их, что именно для этого и берегли они столько лет святой образ..."
Ну а дальше пошли уже совершенные чудеса.
У церквей испокон веков кормятся сирые, убогие, блаженные и бесноватые. В ином месте этих людей назвали бы иными словами, и к любому их свидетельству отнеслись бы по-иному. Но... "Одержимых бесом" в новом Никольском соборе в тот день оказалось особенно много. "Было страшно — они рычали, кусались, но, как только внесли икону, все затихли. Позже их спросили, почему они вдруг присмирели, и они ответили, что у них есть духовное зрение, и они видели свет, исходящий от иконы, видели, как, из алтаря навстречу ей вышла царская семья".
Вот такую непростую тему избрали для обсуждения участники краеведческого объединения "Тюменская старина"... В этом году ему исполняется 15 лет. Праздновать юбилей собираются в декабре, а раньше будут "Словцовские чтения" - уже совсем скоро, недели через две — еще одна встреча в конце ноября. В январе собиратели тюменской старины отправятся в гости к своим младшим "коллегам" из краеведческого класса школы № 39, а в феврале — в военный музей дома офицеров...
...Тут вспомнили, что у кого-то есть еще царские стулья.
А сбоку львиноголового стола стоит стул железнодорожный. "При вводе в эксплуатацию в 191 году участка железной дороги Тюмень-Омск и передачи его в ведение Омской железной дороги служебные помещения были укомплектованы дубовыми стульями, коих копией из лиственницы этот стул и является".

Кира Калинина