Острые ощущения

Чтобы попасть на больничную койку, зэки глотают колючую проволоку, ложки и другое железо
Краевая больница для осужденных (лечебно-профилактическое учреждение N 12) находится на отшибе города — в Центральном районе по переулку Канатный. Сюда направляют тяжелобольных осужденных из всех исправительных учреждений края и Республики Алтай. Больница рассчитана на 350 мест, но фактически лечит от 400 до 450 человек. В ней девять отделений, в том числе три туберкулезных.

ДИАГНОЗ: "ГЛОТАТЕЛЬ"

Чтобы попасть на территорию больницы, нужно пройти несколько часовых и десятки железных дверей. В ЛПУ все как в обычной больнице, за исключением решеток на дверях. Решетками оборудована каждая палата.

- Это режимный объект, как и любое другое исправительное учреждение, — говорит начальник ЛПУ подполковник Александр Харитонов. — Чтобы получить направление в больницу, необходимо иметь патологию. Если в колониях не в состоянии с ней справиться, больных посылают к нам.

Распорядок дня в ЛПУ ненамного, но отличается от обычного. В семь часов подъем, затем завтрак, построение, проверка, перекур, процедуры, обед, тихий час и так до отбоя в 11 часов. Врачи максимально изолированы от пациентов — измеряют давление через решетки, уколы ставят через специальные окошки, соблюдая меры предосторожности. Публика ведь здесь непредсказуемая — воры, бандиты, убийцы и насильники.

Для осужденных "путевка" в больницу — это счастливый билет. Между собой они называют ее санаторием. Кроме того, что здесь работают хорошие врачи, в больнице калорийно кормят, а также можно найти убежище от разного рода неприятностей. В колонии бывает всякое — проигрался в карты, залез в долги или еще чего-нибудь. Чтобы спрятаться в ЛПУ, некоторые зэки глотают разные железяки, наносят себе увечья и так попадают на операционный стол. Врачи называют таких пациентов "глотателями".

На прошлой неделе в больницу поступил парень, который проглотил несколько гвоздей. Ему так хотелось выйти за стены колонии, что он пошел на крайние меры.

Хлопая бесконечными дверями, поднимаемся в реанимационное отделение. В коридоре пахнет лекарствами, туда-сюда бегают люди в белых халатах. "Наш" глотатель (назовем его Алексеем) лежит в палате на кушетке и над ним колдуют врачи. Обрабатывают послеоперационные швы, делают перевязку, а парень, превозмогая боль, улыбается.

- Как себя чувствуешь? — спрашиваем.

- Хорошо. Доктора постарались — вылечили.

- А ты зачем гвозди глотал?

- Да так, сдуру — долго рассказывать. Сами, наверное, понимаете, почему из тюрьмы убегают.

У Алексея срок выходит в начале августа этого года. Его история нелепа до безобразия — как-то напился, зашел в тир, пострелял, а потом схватил "воздушку" и убежал. За кражу суд приговорил его к шести месяцам лишения свободы.

В колонии парню, видимо, пришлось туго. Он раздобыл гвозди, облепил их мякишем хлеба, чтобы "сработал" глотательный рефлекс, и съел. Расчет был верный: обратно в тюрьму он, скорее всего, уже не вернется. Пока пройдет полный курс лечения — закончится установленный срок отсидки.

ОДНИ ПРОГЛАТЫВАЮТ, ДРУГИЕ ПРОКАЛЫВАЮТ

В хирургическом отделении больницы есть стенд, в котором хранятся вещи, в разные годы извлеченные из желудков осужденных. Чего здесь только нет: железные прутья, ложки, колючая проволока, шлак и прочее. Один чудик проглотил полный комплект игральных шашек.

- Гвозди, которые мы вытащили у Алексея, — это мелочовка, — рассказывает заведующая хирургическим отделением Елена Емельянова. — В прошлом году из желудка одного из пациентов мы извлекли примерно около 15 колец от сетки кровати. Они там находились около года, сами не выходили. Осужденный обратился за помощью, только когда у него начались сильные боли.

Понятно, что эксперименты с поеданием железа не проходят бесследно. У осужденных возникают различные осложнения.

Елена Емельянова практикует хирургом 17 лет, пять из них — в ЛПУ. В неделю у нее бывает не меньше пяти операций — и сложных, и не очень.

- Спасибо-то говорят заключенные?

- Еще как. Если выходят на свободу, звонят на работу, благодарят и даже обратно просятся. Недавно со мной был интересный случай. Оперировала больного, и после завершения курса лечения у него как раз вышел срок. Спустя время встречаю его снова у нас в больнице. У него начались боли, он обратился в городскую поликлинику, а ему врачи сказали, что лечиться надо там, где оперировали. Парень недолго думая своровал какую-то флягу и снова попал ко мне. Ну, давайте оперируйте меня, говорит, я на такие жертвы пошел!

Чтобы попасть в больницу, осужденные не дают ранам заживать. Один мальчик поступил в ЛПУ с флегмонами на руке. Врачи сделали надрез, и выяснилось, что у него загнивает уже кость. Мальчик взял иголку с ниткой, проткнул себе десну, а затем точно таким же образом продернул ее в кожу на руке. Теперь у мальчишки рука не сгибается совсем.

В ЛПУ есть свои знаменитости, достижения которых можно посылать в Книгу рекордов Гиннесса. К примеру, Иван М. — осужденный со стажем, попадает в больницу регулярно. Только он предпочитает гвозди не глотать, как некоторые, а втыкать в брюшную полость. Причем он, видимо, хорошо знает анатомию, вводит их так, чтобы не повредить внутренние органы. В общем, йоги для Ивана — не авторитеты.

КАК ТУТ НЕ СОЙТИ С УМА?

В больнице работают как вольнонаемные работники (медсестры, тыловая служба — всего около 150 человек), так и люди в погонах — 190 сотрудников ГУИН. Специфика работы никоим образом не влияет на текучесть кадров. Удивительно, но самый стабильный коллектив — в психиатрическом отделении.

Постовая медсестра Нина Новичихина — 15 лет на одном месте. Говорит, что может беглым взглядом определить, что из себя представляет пациент и насколько он опасен.

- Как тут можно столько лет проработать и с ума не сойти? — задаем ей провокационный вопрос.

- Сначала я долго не могла привыкнуть к решеткам и постоянному хлопанью дверей, но со временем не стала обращать внимания. Здесь я как дома, правда, много ужастиков насмотрелась. Могу теперь просто посмотреть в глаза человеку и сразу сказать, что он за птица.

- Скажите как профессионал, а на городских улицах много сумасшедших?

- О-о-чень много — у нас бы точно мест на всех не хватило, — улыбается Нина Николаевна.

В психиатрическом отделении дежурят восемь санитаров. Они следят за порядком, чтобы больные не ссорились друг с другом, чтобы не покончили с собой. Несколько лет назад один из пациентов под простыней перерезал себе горло лезвием, и врачи, к сожалению, заметили это только, когда матрац пропитался кровью. Его спасти не удалось. Во избежание подобных случаев на ночь двери в палаты психически больных не закрывают, спят они с включенным светом.

В установленное время больные могут выйти на свежий воздух в прогулочный дворик. Он небольших размеров — длиной примерно четыре метра и три шириной. Дворик огорожен забором высотой больше трех метров. Мы шутки ради спросили у санитаров, не было ли попыток через ограду сигануть. И что бы вы думали — были, и не однажды. Препятствие брали с разбегу. "Олимпийцев" отлавливали, связывали и — на кровать.

На лечение в психиатрическое отделение поступают наркоманы, токсикоманы, больные с нарушением мозгового кровообращения, неврологической патологией и другими отклонениями. Когда мы уже собирались вернуться в редакцию, в отделение из следственного изолятора привезли совершенно синего мужика с "белой горячкой". Он долгое время беспробудно пил. Понятно, что в СИЗО ему не наливали, и от похмельного синдрома у бедняги помутнилось сознание...

ВРАЧИ ЛЕЧАТ ТЕЛО, А ПОНОМАРЬ СИДОРОВ — ДУШУ

В больнице осужденным оказывают высококвалифицированную медицинскую помощь. ЛПУ прошло лицензирование и получило вторую категорию. Среди лечебно-профилактических учреждений системы ГУИН России этим похвастаться могут единицы. Здесь трудятся врачи высшей категории, здесь лечат не только тело, но и душу.

В 1999 году на территории больницы построили храм. За последние четыре года в нем было проведено тринадцать венчаний. Раз в неделю в ЛПУ приезжает священник Барнаульской епархии отец Игорь, и осужденным разрешается поучаствовать в богослужении.

С каждым годом прихожан становится все больше, а в великие православные праздники за покаянием в церковь приходят по сорок с лишним человек. За храмом присматривает некогда осужденный за бандитизм пономарь Петр Сидоров. Ему 57 лет, "в прошлой жизни" он был джазовым музыкантом — барабанщиком, играл почти во всех барнаульских ресторанах.

С 6 утра он исполняет молитвенные правила. В семь часов поднимается на колокольню и звонит. И так весь день — в молитвах.

Алтайская правда