Рабочий - это звучит гордо?

Сегодня трудно до конца понять, почему общество оказалось равнодушным к тому, что случилось с рабочим классом в 90-х годах прошлого столетия. По всей стране стали закрываться фабрики и заводы, а тысячи и тысячи профессиональных рабочих, порой всю жизнь отдавших служению одной специальности, оказались попросту выброшенными на улицу. Сегодня мы подошли к печальному итогу: люди пожилого возраста, те, кто остались верны профессии, не могут достойно уйти на пенсию — они остались на своих предприятиях последними из могикан. Возьмем, к примеру, Краснодар: он как бы проснулся после долгой спячки и вдруг обнаружил себя брошенным на произвол судьбы. Катастрофически не хватает молодых рабочих рук.

И это не метафора, а реальный факт, выраженный в цифрах. Так, управление службы занятости сообщило нам, что по итогам третьего квартала выявлена потребность в рабочих специалистах в количестве 6 тысяч 922 человек. Таков печальный итог реформаций последнего десятилетия. Пожалуй, поздно мучить себя известным русским вопросом "кто виноват?", но вот на вопрос "что делать?" еще стоит обратить внимание.

К концу XIX века в России прошел окончательную стадию формирования рабочий класс. Если обратиться к наследию великого пролетарского писателя М. Горького, то его герои, такие как Егор Булычев и Васса Железнова, имели к этому процессу непосредственное отношение. Хотя представители класса купцов и фабрикантов особых симпатий у Горького не вызывали, но именно они помогли пролетариату стать на ноги. Наверное, из их числа был и екатеринодарский купец Сквориков, который в 1897 году предоставил помещение в своем доме для обучения будущих слесарей. Так появилась на свет Екатеринодарская низшая ремесленная школа, в которой вначале обучалось 16 юношей. Буквально на днях она отметила свое 105-летие, правда, теперь это профессиональное училище №1. Сегодня именно здесь готовят кадры для промышленных предприятий города. Разговор с директором, заслуженным учителем РСФСР Евгением Васильевичем Ласько, однако, не получился праздничным. Впрочем, мы на это и не рассчитывали, ведь и без особого знания предмета ясно: последнее десятилетие жизни для училища было полным проблем. Директору это ведомо как никому другому.

- Сегодня опустел рабочий рынок. Ребята с удовольствием выбирают престижные профессии, идут в повара, автомеханики, операторы ЭВМ, бухгалтеры. А вот такие профессии, как фрезеровщик, токарь, слесарь-сборщик, мало кого прельщают. В свое время остановились предприятия и сразу упал престиж этих сложных и важных профессий. В былые годы мы отдавали на наше базовое предприятие — завод Седина — до 200 человек в год, а в последние годы — 2-3 человека, хотя потребность с оживлением промышленности в них возросла. Однако молодежь этого не понимает. Вот и получается, что мы набираем три группы автомехаников (еще недавно довольно экзотическая профессия), и всего одну группу слесарей. Как сделать, чтобы они изменили свое мнение о профессиях? Мы делаем все, что можем, но, видимо, одних наших усилий мало. Нужна помощь предприятий: тому же заводу Седина нужны рабочие. Кое-какие сдвиги в этом вопросе есть. Впервые за два года мы набрали две группы станочников. На заводе нужны токари-фрезеровщики, у которых, кстати, зарплата приличная — 7 — 10 тысяч рублей.

Мы понимаем, что запросы времени изменились, но ведь и нам нелегко. Процесс обучения требует материальных затрат. Повара выучить намного проще. Для станочника же нужно оборудование, которое у нас годами не только не обновлялось, но даже и не красилось. А ведь один токарный патрон стоит четыре тысячи рублей. Нужны еще для слесарей шесть видов напильников, по шестьдесят рублей каждый. Я не говорю уже про молотки, отвертки, сверла, а ведь мы на все на это из федерального бюджета ни рубля давно не получали. В былые же годы мы были лучшими по стране по выпуску сложной продукции, да и сейчас зарабатываем на свои нужды сами. Но позади у нас очень трудные времена: с начала реформ и до 1998 года стипендия учащихся составляла два рубля, сегодня они хоть семьдесят рублей получают, и мы их кормим обедами. А ведь помимо проблем с новым оборудованием и низкой стипендией есть и другая — катастрофически не хватает педагогов. Люди работают за крохотную зарплату, а уйди они на предприятие — получали бы в несколько раз больше. В основном наше училище держится сейчас на бывших выпускниках.

К их числу, кстати, относится и сам Евгений Васильевич. В начале шестидесятых в течение трех лет воспитывался в этих стенах, в 1970 начал здесь же преподавать в качестве мастера профессионального образования, а 18 лет назад стал директором училища. Оно за сто лет не раз меняло название, а вот местонахождение осталось прежним.

Старые постройки, датированные 1904 годом, хранят вековые традиции, и хотя они давно требуют обновления, все же с трудом верится, что в другом месте училищу будет лучше. В них живет какой-то свой особый дух, который, пожалуй, истребит любой капитальный ремонт. Благородная старина, кажется, делает и людей другими. Ребята доброжелательны и учтивы. Они совершенно не похожи на тот стереотип шальных подростков из ПТУ, сложившийся в прежние годы. Они даже выгодно отличаются от современных студентов, среди которых много детей из богатых семей, порой совмещающих в себе инфантильность и снобизм. У ребят из ПУ №1 семьи, как правило, не очень-то обеспеченные, а поэтому они готовят себя пораньше, годов с шестнадцати, к серьезной трудовой жизни. Они приходят сюда порой не с лучшими отметками, иногда с двойками по поведению, но скоро оттаивают душой, начинают хорошо учиться и даже средняя школа ими вспоминается не лучшим образом. Ведь тут царит деятельная атмосфера, где мужчины-педагоги воспитывают сплошь ребят. Девочек на такие специальности, как помощник машиниста локомотива или токарь, нынче не зовут.

Так, кстати, было не всегда. Разговор со старейшим выпускником училища (в ту пору ФЗУ) Евгением Герасимовичем Франгопуло убедил меня в этом. Много интересного он рассказал о своей послевоенной юности. В 1945 году, лет в шестнадцать, он поступил сюда учиться токарному искусству.

- Те два года, что я находился в училище, вспоминаю с самым добрым чувством. В то голодное время кормили три раза в день бесплатно, выдавали специальную форму, так что нас в городе сразу узнавали по внешнему виду, а летом вывезли всех на море в дом отдыха в Туапсе, где мы провели чудесные полтора месяца: купались, ходили в турпоходы. В ту пору у нас учились и девочки-станочницы, было много ребят из детского дома. Мы три раза проходили практику на предприятиях, за которую нам даже платили деньги. Работал до армии на заводе им. Седина, многому научился у Ивана Крайнюка. Помощь, оказанная тогда нам, подросткам, страной, помогала легче переживать трудности. Жили весело даже в бараках, когда в конце пятидесятых я остался после армии в Азербайджане строить новый молодежный город Сумгаит. Как жаль , что все так закончилось — оттуда после развала Союза пришлось уехать, русским там стало невозможно жить. Теперь я живу у дочери, и родное училище не забывает меня.

Не он один пришел на юбилей училища. Валентина Дмитриевна Фирсова, еще одна послевоенная ученица ФЗУ, тоже была здесь, как и многие другие. Им есть что вспомнить: и это что-то очень и очень доброе и хорошее. Анализируя ту их жизнь и бытие нынешних ребят из училища, понимаешь, что сравнение идет не в пользу сегодняшнего дня. Во-первых, стипендия у будущего рабочего класса в пересчете на нынешнюю жизнь меньше — ведь в 45-м хорошее питание стоило гораздо больше, чем их нынешний денежный эквивалент. А о такой роскоши, как отдых на море, и вспоминать не приходится. Была в Геленджике база, построенная в былые годы совместно училищами всего края. Лет десять назад на ней отдыхали 200-250 пэтэушников, в этом году — всего десять ребят, обучающихся здесь сирот. Остальные места на базе распроданы людям со стороны. Ситуация говорит сама за себя. Училище же своими силами пытается поправить здоровье ребят (подростки часто приходят сюда ослабленными), отстраивая своими руками тренажерный зал, благо таковые пока здесь имеются. И все же мысль о том, что училище пока не вступило в XXI век, остается. Хотя и обещаны новые компьютеры, но суть ведь не только в них. Первоклассный специалист все-таки не должен восприниматься обществом дешевле машин, которые без него — груда металла.

О том, как намерены помогать училищу наши промышленные предприятия (а без них никак), я спросила у лица в высшей степени заинтересованного. Им оказался директор социально-кадрового центра завода им. Седина Андрей Викторович Жирнов. Вот что он мне ответил:

- Это училище для нас было и остается базовым. Таковым оно было даже на протяжении кризисных лет. Сейчас у нас есть востребованность на новом уровне. Мы считаем, что надо вводить в училище коммерческое обучение, как и в вузах, но платить должны предприятия, которым нужны конкретные специалисты. Это должно быть похоже на старую систему целевых направлений, когда учение будущего рабочего оплачивается, а он в свою очередь обязуется пополнить число наших мастеров. Думается, что с нового учебного года мы будем в состоянии платить деньги за конкретных ребят.

Пока мы помогаем училищу как можем. К 105-летию выдали лучшим ребятам штангенциркули, 105 минимальных окладов (по числу прожитых лет) составили сумму в 10,5 тыс. рублей, которую мы вручили группе лучших педагогов. Сейчас в училище находится 750 ребят, и мы беспокоимся об их судьбе: вдруг они по сложившейся в последние годы тенденции разойдутся по мелким частным фирмам. Хочется, чтобы они все-таки пришли к нам, а в это нужно вкладывать деньги. Ведь мы сейчас очень обязаны нашим пенсионерам, которых просим еще поработать у нас. Им нужна смена. А поэтому мы возвращаемся к идее наставничества — специально выделили для них два рабочих места. Один из них — мастер производственного обучения, токарь высшей квалификации Светлан Никитич Решающий. Ему уже под семьдесят лет, но мы его не отпускаем — пусть еще поучит молодых. Но, конечно, нужно помочь и училищу, чтобы и у него были средства платить достойную зарплату педагогам. Пока еще и у них, и у нас есть кадры. Было бы кого учить.

Мысль, конечно, интересная. Спрашиваю у второкурсника Димы, какое будущее он видит перед собой.

- Все, что я изучаю, мне очень нравится. Через пару лет стану помощником машиниста локомотива. А в дальнейшем надеюсь сам водить поезда. Мои родители трудятся на железной дороге, так что я по их примеру хочу овладеть этой профессией, которую считаю самой интересной. Пока мне она все еще по вкусу.

Остается надеяться, что настроения Димы разделяют все его однокашники.

Елена Петрова,
фото В. Крикунова.