Марина Гершенович: «Лондон – это шкатулка с секретом…»

"ПРАВДА.Ру" рассказывала о лондонском Турнире поэтов "Пушкин в Британии". Сегодня у нас в гостях Марина Гершенович, завоевавшая почетный титул Королевы Турнира.

"Родилась я в Новосибирске, — рассказывает о себе Марина в краткой автобиографии к первой книге стихов. — Мои родители и дальние предки родом из разных мест: Красноярск, Оренбург, Баку, Кельце (юго-запад Польши), Грузия, опять Польша... Чем они занимались? Бог знает чем! В роду: внебрачные дети, контрабандисты, конокрады, телохранители шейха, фальшивомонетчики, самоубийцы, долгожители и просто хорошие родственники... Знаю точно, что никто из них никогда не воевал, ни с кем. По разным причинам. И этой семейной традиции я бы хотела остаться верна...Родных осталось мало, никто не поет, не пишет, почти все имеют высшее образование. Кроме меня. Потому что состоять в комсомольской организации мне не довелось (вуз и комсомольский билет — суть одно и то же). Позднее, потому что неуч, имела большие сложности с социумом. Работала, где придется. То за крышу над головой, то за деньги, а то и просто за свободное время и чтобы не помереть с голоду....".

В 1987 году Марина стала лауреатом фестиваля им. Валерия Грушина, издала сборник стихов, печаталась в альманахах и журналах, а потом уехала в Германию. Сейчас Марина Гершенович живет в Дюссельдорфе. Корреспондент "ПРАВДЫ.Ру" Андрей Лубенский задал ей несколько вопросов.

- Марина, прежде всего, примите поздравления с победой в конкурсе. Какие самые яркие воспоминания остались у Вас от лондонского поэтического состязания? - Я уже рассказала о своих впечатлениях на сайте Турнира . Повторюсь: сейчас, по прошествии недель со дня конкурса, можно оглянуться, понять позицию организаторов, оценить их немалую работу по устроению турнира "Пушкин в Британии", разобраться в своих ощущениях.

Мало времени у меня оказалось в запасе: и Лондон, и люди в Лондоне таковы, что с наскоку они не открываются. Такая вот шкатулка с секретом.... Имей я больше опыта выступлений в конкурсных номинациях, мне было бы легче сориентироваться в общих и частных правилах и расставить акценты в своей программе. На победу я настроена не была. Меня интересовал город, русская творческая среда в столице Англии, контакты с участниками турнира. Практически ни о ком из них я ничего прежде не слышала и никого не знала в лицо. Исключение, пожалуй, Михаил Сипер (Израиль), его имя мне встречалось в списках лауреатов крупного российского фестиваля.

Читала я два коротких стихотворения (как диктовал регламент турнира). Ни одно из них не входит в мою книгу "В поисках ангела" (СПб, 2002 год, издательство "Вита-Нова"). Сильные и объемные произведения, как правило, не настолько сценичны как короткие и драматические. А кроме того, турнир — не мой персональный творческий вечер, на котором я могу позволить себе раскрыться как поэт и переводчик. Конкурс же несет на себе печать перформанса: "Мармеладный кларнет" - некий образ, если угодно, это поэтический джаз, сценическое действо...

Поэтому я не пошла против правил и прочла короткую зарисовку из сибирского цикла и посвящение Художникам. Читала, не загадывая наперед, дадут мне награду, нет ли, ибо Поэзия к борьбе за первенство имеет так же мало отношения, как Любовь — к борьбе за место под солнцем.

Помимо того, и состав жюри был удивительным: Римма Казакова, Юрий Поляков, Сева Новгородцев, Михаил Попов... Каждый — самостоятельная личность в литературе, имя и довольно строгий судия...

Конкурс длился около двух часов.

Я с интересом слушала стихи Юрия Юрченко (поэта, актера и драматурга из Франции, 2-е место), заранее ознакомилась с творчеством Миши Брифа (Нью-Йорк, приз зрительских симпатий), нашла в интернете стихи Карины Бахмутской (Германия, Дюссельдорф), остальных участников узнала непосредственно в день выступления.

Подборку Маши Гордон из Нью-Йорка (первая премия в турнире "Пушкин в Британии" 2003 года) я с удовольствием прочла уже после возвращения домой... У меня в последнее время так много работы (и переводческой, и физической), много поездок и контактов с талантливыми людьми моего поколения, что лондонская Первая Премия кажется мне не случайным подарком небес, а подтверждением правильно выбранной дороги. Добавлю только, что никогда не знаешь, что ждет за холмом или у перекрестка: удар судьбы или награда...

- Заграничная русская поэзия (если это удачный термин) — каково ее состояние сегодня? Можно ли было в Лондоне сделать какие-либо выводы на этот счет?

- Не могу судить о всех русскоязычных поэтах зарубежья. Я недавно живу в Германии, и даже здесь не все имена действующих поэтов и писателей мне знакомы. О тех, кто начал сочинять после отъезда от избытка свободного времени не говорю, это уже отдельный случай... В общем, состояние такое же, какое было во все времена: на одного талантливого приходится масса просто-так-сочиняющих. В России, мне кажется, учитывая количество населения, та же картина. Много пишущих, мало читаемых, сколько-то литературных кругов и N-ное количество окололитературных. Дети, подрастая в семьях переселенцев, беженцев и работающих по контракту, входят в иную языковую среду и редко проявляют интерес к русскоязычным изданиям, а если что-то читают и пишут сами, то на языке среды обитания.

- В России Вы не были безвестным поэтом. До лондонской "короны" Вы успели стать призером Грушинского фестиваля, Вы печатались в журналах, выпустили сборник стихов. Почему же Вы уехали?

- Лауреатство нельзя считать признаком известности. Даже при стечении 100.000 зрителей, каждый год обновляются имена... А кроме того, в то время у меня была другая фамилия. Если отнестись к этому факту иронично, то я, можно сказать, провела в жизнь позицию японских творцов-самородков. Добившись успеха в одном жанре, они меняли не только направление творчества, но и собственное имя.

А если серьезно...

До отъезда мне удалось издать одну книжечку стихов, были редкие публикации в Риге, Москве, Санкт-Петербурге. И очень редкие публичные выступления, на которые уходило много сил и средств, как правило семейных. Заработки трудящегося человека в Сибири мизерные, а учитывая географию родной страны и климат, вопрос перемещения с места на место смещается в область неразрешимых задач.

Такое чувство ностальгии по людям, событиям и городам, как в последние годы жизни в Новосибирске, я никогда не испытывала! Оно сродни тяжелой болезни, которую можно было вылечить только хирургическим вмешательством. Поэтому, когда меня однажды пригласили в Германию сначала на встречу по организации издания журнала "Сестры" (Санкт-Петербург, год 1993), а потом на международный музыкально-поэтический фестиваль, я узнала, что имею право выехать на постоянное жительство в качестве члена семьи врага народа, это если быть точной в формулировках, и приняла решение уехать из Сибири. Семья моя после долгих раздумий согласилась на отъезд.

Не скажу, что с любимыми людьми я стала видеться чаще, а проблем у меня убавилось, но свобода перемещения с место на место мною отвоевана у судьбы.

- Жизнь русского поэта в Германии, наверное, мало напоминает жизнь в России? Существует ли какая-то литературная среда, в которой можно получать творческий "кислород"? О деньгах я уж не спрашиваю — поэзия и в России мало кого сегодня прокормит.

- Я очень рада, что Вы не спрашиваете о заработке литературным трудом! Не верьте тем эмигрантам, кто утверждает, что живет на литературный заработок.

Тем более в Германии. Можно сколько угодно выпячивать грудь и катить перед собой тачку с регалиями, не спасет и испрошенная и полученная творческая стипендия от фонда или университета. Я знаю несколько прекрасных славистов и германистов, одну очень работоспособную переводчицу, члена европейского Союза Писателей, им трудно. Многие держат контакт с Москвой (владеющие русским языком), тем самым обеспечивая себе нишу некоего "накопительного фонда", там немного, тут немного...

Потом, не забывайте, что жила я в Сибири. Это несколько другой регион СНГ.У меня нет связей ни с одной серьезной организацией России или Германии, это не жалоба, это констатация факта. Я просто пока еще всерьез не занималась контактами, поиском путей, которые могли бы мне помочь издать книгу переводов с немецкого или еще одну, третью, книгу своих стихов, выпустить поэтический сборник пишущих современников, чьи стихи я полюбила, но которые еще не опубликовали ни строчки.

- Хорошо ли в Германии знают современную русскую поэзию? Что вообще думают о России, о русских?

- Этот вопрос надо бы не мне задавать. Это — для опроса населения. У меня сложилось впечатление, что неважно знают и почти совсем не интересуются.... Или Вы имеете в виду коренных немцев? Слависты и студенты с факультета славистики знают столько же, сколько среднестатистический интеллигент в России.

Некий набор имен и произведений. Проза, современная драма, поэзия; преимущественно "Серебряный век". Детективный жанр.

Что думают о русских? Я повторяю вопрос как героиня плохих телесериалов. Но хочу уточнить: о русских в России? Русских в Москве? Или о русскоязычных за рубежом? Полагаю, относительно русских в России мыслят (в среднем) стереотипами. Как и большинство иного народонаселения Земли. О русских в Москве, как в отдельном Государстве, узнают из коротких новостей. Кстати, часто путают Крайний Север с Сибирью, а Украину с Россией...

О русскоязычных , вероятно, думают то, чем являются их ближайшие соседи по лестничной клетке, коллеги по работе, попутчики в транспорте...

- А Вы что думаете о Германии и о немцах? Изменились ли Ваши представления о немецкой культуре после нескольких лет жизни "бок о бок"?

- Два года из четырех я работала в немецком коллективе. Интеллектуальный и прочий уровень коллектива соответствовал занимаемым должностям. Это был один из залов частного казино. Рулетка, игровые автоматы, спекулятивные акции по розыгрышу крупных денежных сумм... С некоторыми "местными жителями" я познакомилась самостоятельно, практикуя язык (сейчас я говорю о людях, выхваченных из толпы, о "случайных числах"). Среди них встречались очень приятные люди, с чувством юмора, легко входящие в контакт. Встречались и невероятно зловредные, просто глупые или обиженные на судьбу мизантропы. Огульно судить о нации можно только сидя у экрана телевизора, носу не высовывая за порог собственного дома.

Представления мои о европейцах, о германцах в частности, не были сформированы. Я как ребенок, ни о чем не сужу заранее, потому что НЕ ЗНАЮ. А если спрашиваю и мне авторитетно объясняют, не верю ни единому слову. Но запоминаю, и, по возможности, проверяю информацию. Часто она не подтверждается... Однако (и это из области смешного и грустного одновременно) недавно я прочла роман Джерома К. Джерома, который ускользнул от меня в детстве: "Трое на велосипедах". Два века минуло, а так актуальны заметки странствующего Велосипедиста!

- Расскажите, чем Вы сейчас занимаетесь, каковы творческие планы на будущее?

- К ужасу моему, все мои ближайшие планы (поистине простые и, на первый взгляд, легко осуществимые) после поездки в Лондон стали рушиться. Одно действие вытесняет другое, это понятно.... Но неужели в сравнительно недальних планах тоже происходит некая замена?! -))) Шутки шутками, но мне жаль, что срывается один мой проект; вот уже год как мечтаю издать в хорошем месте (Питер), под крышей музыкально-поэтического объединения "АЗиЯ" книгу, куда войдут и стихи моих друзей. Из четверых нас осталось двое. Слава Богу, все живы — здоровы, но внести деньги в проект сможем только мы: я и Миша Басин. И деньги-то небольшие, "АЗиЯ" поддерживает нашу идею и друзья готовы всячески содействовать хорошему оформлению книги, ее рекламе. Николай Якимов обещал стать координатором проекта...

Но хотелось издать так: четыре страны, четыре стихотворца, представляющие в своем читательском кругу каждого из участников проекта и друг друга...

Я сдаваться не собираюсь. Не теряю надежды издать такую книгу.

И еще я обдумываю предложение поехать в Нью-Йорк. Если тем, кому интересны мои стихи, удастся организовать два-три выступления в Америке, я полечу в Нью-Йорк с программой творческого вечера. А кроме того, в Нью-Йорке живет моя коллега (или правильнее сказать: подельница? — выражаясь сибирским лексиконом: -)) по переводу книги "Аме и Ягуар" немецкой журналистки Эрики Фишер. Зовут ее Вита Барштейн, она готовит перевод книги на русский язык для кишиневского издательства, а я перевожу стихи одной из героинь — Фелиции. Дело в том, что роман не выдуман. В основу легла история любви военных лет. Действие разворачивалось в Германии. История любви необычная, трагическая, растянувшаяся во времени на многие годы, поскольку другая героиня романа еще жива, с ее слов Эрика Фишер записывала факты и личную историю... В середине 90-х по этой книге был снят одноименный фильм.

Еще я пытаюсь вработаться в поэтический перевод стихов Гертруд Кольмар. Это сильный и сложный поэт. И, как считает один из лучших современных переводчиков Евгений Витковский, уровня Марины Цветаевой. По энергетике, по точности рифм.

Переводить на русский Кольмар технически сложно. И невероятно интересно! На сайте "Век перевода", разработанном Евгением Витковским, много замечательных работ современных поэтов-переводчиков и мастеров прошлых лет. Там есть несколько стихотворений из Маши Калеко, которые мне захотелось показать читателям.