Роман Карцев: Райкин взял меня с Парнаса

Карцеву – 65. Не верится. Потому что ну буквально все шутки Романа Карцева, кажется, родились только вчера – даже старые, «советские», которые почему-то не стареют. Вместе с его мимикой и многозначительными паузами, которые подчас смешнее слов… Как артисту сейчас живется – в наше новое время? Откуда берутся темы? Как строятся отношения с коллегами по цеху, по театру и кино? И вообще – чего он ждет от настоящего и будущего? Об этом Роман Карцев откровенно поговорил с нашим корреспондентом сразу после юбилея.

Фото: Роман Карцев: Райкин взял меня с Парнаса

Стрип-шоу на Молдаванке

– Роман Андреевич, в ходе конкурса «Одессит-2003» вы, как известно, получили титул лауреата и почетное звание «Легенда Одессы». А что для вас самого является воплощением этой легенды?

– Сами одесситы – начиная от капитана Соляника с китобойной флотилии «Слава» и кончая Жванецким, Бабелем, Ойстрахом…

– Со многими «легендами» доводилось встречаться?

– Ну, с Бабелем и Ойстрахом не успел… А вот с Утесовым виделись несколько раз, причем не в Одессе, а в Москве. Выступали с Витей Ильченко на 80-летии Леонида Осиповича. А он сидел и просто плакал – потому что мы играли про то, как в Одессе проходила свадьба на 170 человек…

– Вы много снимались в кино…

– Пожалуй, самой интересной была встреча с Евгением Евстигнеевым. В двух последних его лентах мы работали вместе – это телефильм « Биндюжник и король» и картина «Собачье сердце». Успели и поговорить, и выпить.

– И о чем говорили, кроме ролей?

– Поскольку «Биндюжник и король» снимался в Одессе, я ему рассказывал – что такое Одесса. И был очень интересный эпизод, на Молдаванке. Снимали в старом грязном одесском дворе – съемки должны были воспроизводить картину начала века. Сидим как-то вечером, ужасно усталые. А рядом мансарда, и на второй этаж, в коммуналки вела железная лестница. Вдруг видим – по этой лестнице спускается девушка лет восемнадцати: в прозрачном платье, рост – примерно метр восемьдесят. И солнце еще так подсветило! То есть она прекрасно понимала, что мы на нее смотрим – и прошла так гордо, через всю грязь, съемочный хлам, мимо каких-то кур во дворе… Мы с Евстигнеевым просто встали – и пошли за ней. А она села в какой-то задрипанный «Жигуленок» и уехала – там ее парень ждал. Как это было красиво!

– Может, она была моделью?

– Да нет, просто девчонка с Молдаванки, очень красивая. Природа так ее наградила. В Одессе много таких…

Хочу в круиз!

– В ваших миниатюрах часто звучит скорее грусть, чем смех...

– Да, я предпочитаю трагикомедию, у меня в моноспектаклях немало грустных монологов – люди даже всплакивают в зале. Например, в «Зале ожидания» Семена Альтова есть один очень трогательный грузин, который говорит о сегодняшнем положении… А вообще-то трагикомедия – самый тяжелый жанр: там и смех, и все остальное, необходимое на сцене, на экране...

– Расскажите немного, что для вас кино?

– Я ведь не киноартист, это для меня – как бы хобби. Поэтому всегда очень радуюсь встречам с актерами – например, в «Небесах обетованных» Рязанова был просто прекрасный коллектив: и Леонид Броневой, и Оля Волкова, и Валентин Гафт… Это меня интересует больше всего – а если еще и роль получается, то совсем нормально. А с Рязановым мы в очень хороших отношениях, потому что… не зависим друг от друга: у меня своя работа, у него – своя. Случалось, он сильно нервничал, когда у меня что-то не получалось на съемках – иногда он бывает довольно жесток. Как и Райкин – таковы все профессионалы.

– Но вы ведь с Рязановым не поругались? Говорят, с ним многие ссорятся…

– Не поругались, наоборот – на днях мы с ним говорили, я приглашал его на свой юбилей. Но он, к сожалению, не смог – у него было «небольшое положение в больницу». Еще я предлагал ему полечиться в круизе – я вот собираюсь в круиз на теплоходе вокруг Европы. Но он сказал – с удовольствием бы, но пока там жарко, это все-таки лето. Он, наверное, поедет в ноябре, когда будет попрохладней.

– Вы едете отдыхать или работать?

– Отдыхать! Но и работать – я же везу с собой и жену, и детей, и внуков, нас там кормят, бесплатно катают. А я должен несколько раз выступить.

Райкин и бессонница

– В юности вас, как известно, пригласил в свой театр Аркадий Райкин. Вы тогда, кажется, работали швейником?

– Да, наладчиком швейных машин – и играл в народном студенческом театре «Парнас-2».

У Райкина были гастроли в Одессе, в Русском театре. Оночень устал – но мы все же уговорили маэстро посмотреть наш спектакль. А потом ко мне подошел его администратор: завтра тебя ждет Райкин. Конечно, ту ночь я провел без сна. Потом были еще несколько недель ожидания – и вот через два месяца пришла телеграмма с приглашением!

– С Райкиным вы проработали 7 лет…

– Было много и мелких, и крупных ролей. Когда Витя Ильченко заболел, мы с Аркадием Исааковичем играли «А вас» – что интересно, эта миниатюра построена на сплошной импровизации! Вообще самые лучшие роли получались, когда мы играли фарс, когда он позволял импровизировать. Например, играли трех старух, которые сбежали из города, чтобы прописаться в Москве, – такие смешные старухи! А иногда мы просто смешили Райкина – он был очень хохотливый. Так смеялся! Кто-то придумывал что-то новое в спектакле – и он хохотал как ребенок…

– Сейчас много импровизируете?

– Конечно, в каждой миниатюре добавляешь что-то свое. А моноспектакль «Моя Одесса» – вообще сплошная импровизация. Правда, в спектакле «Зал ожидания», который сейчас идет, Жванецкий нас сдерживает – он не очень любит, когда мы что-то добавляем. Но если получается хорошо – молчит. Впрочем, главная импровизация ведь не в том, чтобы менять текст или вставлять какие-то шутки. Импровизация может быть и внутренней – в манере исполнения.

«От и до»

– У вас есть хобби?

– Работа и спорт. Плаваю. Сейчас мне 65 – а плыву полтора часа без остановки.

– Поклонницы не достают?

– Есть одна – уже 35 лет моя жена. Про других не скажу.

– Вы довольны своими детьми и внуками?

– Конечно, особенно радует Ленчик, ему 3,5 года, – такой талантливый! Тоже очень любит спорт. А внучке Нике 12 лет – отличница, ее без экзаменов перевели в следующий класс.

– Юмором, театром не увлекаются?

– Увлекаются, как все дети – но такого, как у меня, чтоб с 5 лет выступать… Такого нет.

– А вот сын, кажется, собирается пойти по вашим стопам?

– Да, мы с ним сейчас готовим очень трудный спектакль, с условным названием «По Хармсу». У Даниила Хармса – сложный юмор. В этой постановке сын стал моим единомышленником – ему 27 лет, он не профессиональный актер, но чувство сцены у него, похоже, врожденное. Премьеру сыграем, наверное, осенью, в столичном театре «Школа современной пьесы», где у меня сейчас идет моноспектакль.

Еще планирую сделать ностальгический вечер «От и до» по Жванецкому – продемонстрировать еще раз «вечность» его миниатюр.

– А в кино приглашают?

– Да, лежат дома два сценария, – но я отказался. Вяло и неинтересно.

– Каких-нибудь гангстеров приглашали играть?

– Еще хуже. А вот было приглашение в Ленинград – Бортко собирается снимать «Мастера и Маргариту», мне предложили там роль дяди Берлиоза. Жду с нетерпением начала съемок: Булгаков вообще мне очень близок, у него ведь масса юмора – несмотря на то что он блестящий романист.

– В 1999 году вам присвоено звание народного артиста России. Как вы ощущаете этот титул?

– Идешь по улице – и все тебе улыбаются. Вот это, по-моему, и есть «народный артист».

– Вы много ездите – что хотелось бы пожелать людям «в глубинке»?

– Не терять чувство юмора, без него очень трудно. Если жестко уходить в себя, переживать или злиться – ни к чему хорошему это не приведет. А еще – очень важно не терять чувство собственного достоинства…

Беседовала Марина Миславская, "Десница" (Брянск)