Тайный свидетель

Впервые в судебной практике по уголовным делам в Омской области был применен тайный допрос свидетелей
Такая необходимость возникла в ходе, казалось бы, обычного уголовного дела: четверо пьяных парней забили до смерти мужчину. Как правило, подобные дела не представляют сложности для следствия. Но в этом случае большинство свидетелей отказывались давать показания даже под угрозой уголовного преследования: они боялись подсудимых. Тем более что еще в ходе расследования при неизвестных обстоятельствах была убита одна из прямых свидетелей происшествия.
Вечером на лавочке
Основной мотив преступления, вокруг которого завертелась эта сумбурно-детективная история, обозначен в уголовном деле как хулиганский. В данном случае в это понятие входят подростковый максимализм, который проявился в жестоком избиении. Мы опишем ситуацию так, как уяснил ее суд в обеих инстанциях. 16-летний Александр Гераев, 15-летний Николай Генке пили пиво со своими старшими товарищами Иваном Пестряковым и Дмитрием Пасынковским. Все они живут в Привокзальном поселке и слывут здесь довольно "известными" личностями. Младшие вполне компенсировали в компании старших свой возраст, мягко говоря, бескомпромиссным нравом. 27 июля прошлого года ребята прохаживались по поселку вместе с девчонками, "хлестали" пиво и, в общем, чувствовали себя превосходно.
В тот же день в столовой ближайшей ТЦ-2 провожали сотрудников на пенсию. Двое работников ТЦ после торжеств по пути домой присели на лавочку возле одного из домов по улице Вузовской. Знакомые женщины из этого дома подносили им спирт, закуску — то есть и здесь атмосфера была вполне радушная.
Из находившейся неподалеку компании парней отделился Александр Гераев и зачем-то подошел к мужчинам. Чего именно он хотел — до конца не ясно. Кажется, речь зашла о пиве. То ли Александр что-то бестактное сказал, то ли его не так поняли, но в ответ мужики, удивленные наглостью, его обругали:
- Шагай дальше, пацан, не то руки-ноги повыдергиваем.
Реакция вполне понятна: у мужиков дети такого же возраста. Взбешенный оскорблением, Гераев отошел.
Но ненадолго. Спустя некоторое время пришли все четверо — с брусками, только что оторванными от скамейки. Мужикам крепко досталось. От шума проснулись жильцы дома. В некоторых квартирах включили свет, а одна из девушек на улице видела воочию все избиение.
Выплеснув ударами свою злобу, пацаны побросали палки и пошли в киоск за пивом.
Мужчины попали в больницу. Милиционеры по факту причинения телесных повреждений провели символическую проверку и положили в шкаф совершенно бесполезную папку: обличительных показаний в ней не было.
Ничего не видел, ничего не слышал...
Тем бы, может быть, дело и кончилось. Но спустя шесть дней после избиения в больнице скончался один из потерпевших — Владимир Швецов. У рабочего ТЦ-2 на содержании было семеро детей... Многодетная семья осталась без кормильца.
Видя такой поворот дела, милиционеры схватились за голову. По поручению прокуратуры они начали искать свидетелей избиения. Здесь-то все и началось. Потому что хулиганы тоже взялись за дело, узнав, что им "светит мокруха".
В итоге оперативники и следователь прокуратуры, хотя и обошли все квартиры в доме, но толком ни от кого ничего не смогли добиться: никто ничего не видел. Но так этого оставлять было нельзя. Весь поселок косился на пацанов, которые ходили с задранным носом и посмеивались. Они были уверены, что против них никто ничего не скажет. Люди действительно опасались, тем более что в то время по поселку разошелся слух о загадочном убийстве в Советском округе — от рук неизвестных убийц погибла девушка, которая была прямым очевидцем избиения. Убийство Анны так и осталось до сих пор нераскрытым, а преступники, соответственно, не установлены. Однако людям достаточно было простого сопоставления фактов, чтобы прочно закрыть рот на замок. При этом напряжение росло.
- Убийца! — закричала однажды дочь погибшего Владимира Швецова, встретив Гераева на улице. — Это ведь ты убил его!
- Ты что кричишь! — взъершился Александр, бывший в компании одногруппников. — Смотри, а то и тебя к нему отправлю.
В милиции поняли, что искать свидетелей надо другими методами. Тогда в квартиры добропорядочных обывателей пошла миловидная девушка — младший оперативный сотрудник Марина Лаврухина. Она общалась с людьми просто, по-домашнему, чем и обаяла хозяев. Ее стали принимать как свою, а за чашечкой чая два человека "открыли душу": "Видели мы все..."
Это был первый успех: теперь следствию были известны прямые свидетели. Однако следователю прокуратуры Владимиру Кальницкому пришлось потрудиться, чтобы уговорить этих людей дать показания для протокола.
- Веди меня хоть сейчас в суд, — говорил один из свидетелей следователю. — Отсижу за отказ от показаний, зато буду спокойно жить.
Тогда-то в прокуратуре решили применить статью Уголовно-процессуального кодекса, допускающую конспирацию свидетеля от подозреваемых и их адвокатов, которые имеют право читать уголовное дело. В официальных документах значились лишь псевдонимы свидетелей — "Севастьянов" и "Плиско". Даже пол определить было невозможно. Из показаний было видно, что избивали Владимира Швецова хорошо известные свидетелям Гераев и Пестряков, а двое остальных били Шмидта. Все детали сходились с данными экспертизы.
- Этой статьи в прежнем Уголовно-процессуальном кодексе не было, — говорит следователь Владимир Кальницкий. — В последнем кодексе она впервые появилась, но ее еще никто не применял — не было необходимости.
Подозреваемых на арест в суд провожали чуть ли не все "правильные пацаны" Привокзального.
- Братан, мы тебя вытащим! — кричали они через плечо конвойных.
Их "братаны" в наручниках духом не падали, будучи уверенными, что "дело у ментов не выгорит".
- А что потерпевший-то, — усмехались в лицо следователю друзья арестованных, — тоже ничего не видел небось.
- Нам стало известно, что потерпевшему угрожали, настойчиво предлагая "забыть" о происшедшем, — говорит Владимир Кальницкий. — И он, видимо, поддался на угрозы.
Шмидт на следствии и в суде действительно заявлял, что "не помнит", кто бил его, и "не видел", кто избивал товарища.
Однако следствие закрепило обвинение показаниями косвенных свидетелей: это парни и девушки из "привокзалки", которые слышали от самих обвиняемых об избиении мужчин.
"Мы убьем тебя, прокурор!.."
Однако в суде гособвинителю пришлось потрудиться. Почти все косвенные свидетели изменили свои показания: сказали, что ничего не видели, а первый протокол подписывали под давлением милиционеров.
Процесс был людным и шумным. Большинство "зрителей" поддерживали подсудимых, которые "держались бодрячком". Мол, подумаешь, если и побили — он же потом сам умер. По их мнению, за трагическую случайность нельзя судить как за убийство. Были реплики и о "беспределе ментов" и так далее.
- Мы убьем тебя, прокурор! — кричали в здании суда сочувствующие подсудимым пацаны в адрес гособвинителя.
Особенно взбесили всех зачитанные в процессе показания тайных свидетелей, которых суд тоже допрашивал в условиях конспирации. Для суда это был прецедент: до сих пор такую форму допроса применять не приходилось.
- Подобное решение правомерно, — сказано в приговоре, — потому что указанные свидетели высказывали опасение за свою жизнь и здоровье...
Свидетели действительно говорили еще на следствии, что к ним приходили местные ребята и настоятельно "не рекомендовали" говорить против обвиняемых.
Однако сторонники обвиняемых во главе с адвокатами не согласились с законностью допроса свидетелей. Они намерены обжаловать приговор во всех инстанциях, вплоть до международного суда.
Так или иначе, приговор, вынесенный Ленинским судом, был оставлен в силе судом областным. Александра Гераева и Ивана Пестрякова осудили за причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть. Первого приговорили к восьми годам лишения свободы, второго — к девяти годам и шести месяцам. Дмитрия Пасынковского и несовершеннолетнего Николая Генке приговорили за хулиганство к двум годам лишения свободы каждого.
Ложный свидетель
Однако и этим дело не кончилось. Прокурором Ленинского округа возбуждено три уголовных дела по факту дачи ложных показаний. По словам помощника прокурора Сергея Носа, к ответственности будут привлечены те свидетели, которые в суде отказались от прежних показаний. Но, похоже, парни сочтут едва ли не за честь "пострадать за кентов". Как показала эта история, круговая порука среди подростков куда крепче, чем у обывателей, интересы которых с таким трудом пришлось отстаивать силовикам.
Этот процесс действительно стал показательным. Парни в данном случае усугубили свою вину тем, что запугали свидетелей. Друзья тоже, выходит, оказали им медвежью услугу. Свидетели в процессе представляют часть общества, по их реакции суд оценивает тяжесть преступления. Во всем мире силовые органы прилагают максимум усилий для обеспечения безопасности свидетелей. Потому что попытка запугать очевидца — это своего рода вызов всему обществу.
Александр ЛАБЫКИН
Новое Омское слово