"Я хочу жить !" (ведомство Берии взяло на вооружение оккультизм)

История, изложенная в очерке "Я хочу жить !" имеет под собой вполне реальную почву — исследования, проводившиеся в 40-х — 50-х годах прошлого века в Бериевских "шарагах" имели весьма широкий разброс по спектру научных тематик, и результаты этих исследований надолго, если не навсегда, закрыты для заинтересованной общественности.

Он просил не указывать его имени и фамилии. Я, конечно, пообещал, но все-таки поинтересовался: "Почему?" Ожидал любого ответа, только не такого, простого и откровенного:

- Боюсь...

- Чего?!! Ведь все давно в прошлом. Не то время.

Мой собеседник, высокий, седой и крепкий пожилой человек, упруго встал, прошелся по комнате, качнул головку фарфорового Будды на телевизоре. Он совсем не был похож на труса. Более того, я знал, что он не трус, напротив, трусов туда не брали. И вдруг это "боюсь".

Анатолий Михайлович Свиридов (назову его так) подошел к окну, побарабанил пальцами по стеклу.

- "Не то время". Хм, а что такое время, скажите мне Христа ради?

Заметив мое недоумение, Свиридов чуть улыбнулся.

- Извините, это я о своем, так, просто мысли. Не обращайте внимания.

- Так чего же вы боитесь? — чисто пожурналистски надавил я.

- Чего? А вон посмотрите, там, возле киоска, мужик в плаще и кепке.

Я подошел к окну.

- Ну и что?

- А то, что он стоит там уже целый час.

- Да бог с вами. Просто он кого-то ждет. Нельзя же быть таким подозрительным.

Свиридов опять улыбнулся, широко и весело:

- Экий эвфемизм! Скажите уж прямо — капитан Свиридов, у вас мания преследования, вам надо лечиться.

Он достал из кармана бумажку и протянул мне.

- Что это?

- Справка, что я не псих, на учете не состою. Специально запасся. На всякий случай.

- Бред какой-то. Я вовсе не то... Вы давно уже не капитан. Анатолий Михайлович, все в прошлом. А мужик этот просто кого-то ждет.

- А вокруг меня с некоторых пор всегда кто-то кого-то ждет. То у газетного стенда, то в машине неподалеку, то просто по улице следом идет. Хотя, может быть, мне все и кажется. Нервы. Поэтому и прошу изменить фамилию. Если они меня все-таки потеряли тогда, чтобы теперь не нашли. Шанс

.
Кстати, приглядитесь и вы. Я, например, трижды сталкивался на улицах с зеленой "Нивой" ЛЗО-52МК. Мне все-таки кажется, не случайно.

- Да почему вы так считаете? Ведь Козырев не закончил работу!

- Но это не значит, что ее нельзя закончить... Я вам сейчас кое-что покажу.

Анатолий Михайлович ушел в соседнюю комнату и загремел ящиками стола, а я снова посмотрел в окно. Мужик в кепке взглянул на часы и начал прохаживаться по тротуару.

Неужели это правда? Неужели Козырев был на верном пути? Но тогда...

Я перевел взгляд на телевизор. Фарфоровый Будда, странно улыбаясь, покачивал головой.

Я пришел в эту квартиру без малого два часа назад. И эти два часа перевернули меня. Всего-то хотел лишь побеседовать с бывшим сотрудником НКВД, работавшим в одной из секретных шараг Берии, и не знал, чем все обернется...

- Анатолий Михайлович, для начала расскажите о себе.

- Да, в общем, особо нечего рассказывать. Родился в 1925 году, в Псковской области, деревня Куличи. Колхоз, десятилетка. По 8 километров в школу пешком зимой туда и обратно. Война. Все обычно. В 43-м забрали. Окончил курсы лейтенантов. Фронт. Командовал взводом, ротой, батальоном. Полгода в общей сложности провалялся в госпиталях. Два ранения. Фронтовая любовь. Лиза погибла под Будапештом, разрывная в голову. Я рядом стоял, мне на лицо ее мозги вышибло. Короче, война.

А в 1945 г. раздумывал, демобилизовываться или нет, вызвали в особый отдел, потом в Москву. Предложили, согласился. Так и очутился я в той, как вы говорите, шараге.

- Почему вас, фронтовика, пехотного офицера и вдруг взяли в НКВД, да еще в такое место?

- И не просто взяли, а сразу дали капитана... Не знаю. Может быть, искали абсолютно чужого, может, потому что одинок: мать с отцом и сестру в Куличах разбомбило. А может, сыграло роль, что я шпионов поймал.

- Шпионов?

- Да, в 1944 г. случайно напоролся в лесу на немецкую рацию. В кустах была замаскирована. Я, конечно, побежал и, как теперь говорят, стукнул в особый отдел. Повел показывать, где спрятано, а они уже передачу ведут. Пальба, перестрелка. Ну и я, что называется, проявил себя. На меня волчара выскочил, а я растерялся и вместо того, чтоб его очередью срезать, как в пехоте привык, я ему промеж глаз стволом въехал. Взял живым, значит, как и надо было.

- А шарага ваша...

- Шарага наша... Это не просто шарага, молодой человек. В нашу шарагу все пропуска и документы подписывал лично Берия. Два таких места было, курчатовская фирма и мы. Все.

- Вы лично Берию видели?

- Почти каждый месяц. Ну что вы так смотрите? Приезжал он к нам часто. Человек как человек, в пенсне. Я же тогда не знал, что это Малюта Скуратов-2, тогда думал — министр, член Политбюро... Шучу.

- Где находилась ваша фирма?

- Под землей, в бесконечных бетонных коридорах и бункерах. Были и наземные сооружения и своя электростанция. Огромное хозяйство, десятки ученых, персонал. Десятки, а может, сотни квадратных километров во владимирских лесах, окруженные колючкой. Строили все это, видимо, зеки. Причем начато строительство было еще во время войны. Думаю, что после окончания строительства все заключенные были уничтожены.

- Почему вы так думаете?

- Не будьте наивным. Прослужив только полгода в госбезопасности, я уже понял, что это такое. А вы теперь знаете больше, чем я тогда.

- Кто был главной фигурой? Я имею в виду — из ученых?

- Козырев Борис Михайлович.

- Не слышал.

- Не удивительно. Я был, между прочим, личным порученцем Бориса Михайловича. Я связывался, доставал, решал оргвопросы.

- Козырев догадывался, что зеки-строители были уничтожены?

- Думаю, да. По-моему, все догадывались, но вслух об этом никогда не говорили. Кстати, кроме Козырева мелькала фамилия какого-то Вронского, но я не знаю, кто это такой и был ли он хоть раз у нас в хозяйстве.

- Самый главный вопрос — чем занимался Козырев?

- Вы долго терпели, прежде чем задать этот действительно главный вопрос... А вы угадайте!

- Химическое оружие?

- Слабо.

- Бактериологическое?

- Слабо.

- Инфра- или ультразвуковое? Электромагнитное? Лазерное? Нейтронное? Ракеты?

- Ваша фантазия, молодой человек, вертится в пределах одной привычной плоскости. Выйдите за рамки обыденности.

- Вы меня заинтриговали... Гравитационное оружие!

- О-о! Браво! Вышли за рамки, но, к сожалению, не в ту сторону.

- Сдаюсь.

- Держитесь за стул, молодой человек. Козырев и его хозяйство занимались... оккультизмом.

Видимо, мое лицо выражало нечто странное, с одной стороны, я был удивлен, с другой — даже чуть разочарован:

- Гороскопы что ль?

Свиридов расхохотался. Он смеялся долго, и я начал потихоньку раздражаться.

- Анатолий Михайлович, гипноз, суггестия, а также графология и прочие подобные вещи давно используются спецслужбами. Гипнотизеры и графологи работали еще в ЧК. Об этом можно прочитать у Солженицына в "ГУЛАГе", об этом писала недавно "Комсомолка", что-то там про Есенина... Я сам лично держал в руках секретный учебник КГБ о бессловесном внушении. Внешне, по шрифту и картинкам, он похож на школьный учебник физики, только, прочитав его, можно, не прикасаясь, на расстоянии, толкнуть, например, человека под поезд. Наверняка в КГБ работают всякие экстрасенсы. Газеты — тот же "Труд" - писали, что ясновидящие помогают МВД и КГБ в следственной работе. Старо, Анатолий Михайлович.

- Старо, говорите... А вы знаете, что такое телепортация, левитация, дематериализация, реинкарнация?

- Знаю, Анатолий Михайлович. Это сказки.

- Сказки... Мы живем в век, когда решает не оружие, а информация. Даже если надежно овладеть только ясновидением и предвидением, то вы уже информационный король, вы знаете, что происходит и произойдет и в соответствии с этим делаете, как выгоднее вам и вреднее противнику. Это и изучение истории и... еще черт знает что. А если добавить воздействие на материальные объекты...

- Вы что, хотите сказать, что Козырев этого добился?

- Нет, не хочу, хотя работал он по 12-16 часов, почти без выходных с 1949 по 1953 год. Извел тысячи киловатт энергии, тонны материалов, миллионы рублей. И никогда ни в чем ему не было отказа. Страна подыхала от голода, пахали на себе, а Козырев просил миллионы, и ему давали. Ему и Курчатову.

- Странно, ведь вы же сами говорите, что ничего не получалось.

- Погодите, не перебивайте. Я не могу сказать, что Козырев достиг полного понимания. Но однажды разговор случайно зашел об Иване Грозном, и Козырев сказал при мне, что Грозный был отравлен.

- При вскрытии могилы Грозного в остатках его волос, кажется, был обнаружен мышьяк. Элементарно, Ватсон.

- Могила была вскрыта после того, как Козырев сказал о мышьяке. Он еще говорил, что была Атлантида, был Всемирный потоп, что мамонты вымерли от удара астероида, что Сталин родился не тогда, когда это обозначено в календарях и энциклопедиях...

- Ну и что, это ничего не доказывает. А почему Сталин — ведь без него бы ничего не сдвинулось, ни рубля не получили бы, не то что миллионов, — почему он был заинтересован в этом проекте? Он верил в эту чепуху?

- Не верил. Сначала не верил. Я, конечно, не знаю точно, это только мои предположения, но думаю, события разворачивались так. По каналам разведки Сталину сообщили — думаю, не сразу сообщили и вначале как о курьезе — о том, что у Гитлера есть секретный институт оккультных наук. Мне кажется даже, что кто-то у них там был, в этом институте, у разведки, я имею в виду. Сталин сначала отмахнулся, наверное. Потом ему предоставили какие-то доказательства и он задумался, начал трубку курить. А потом его напугали, причем здорово напугали, до колик, до пота холодного. Так напугали, что в разгар войны в глубоком тылу начинается грандиозное строительство. И потом, уже после войны выделяются миллионы и чуть ли не каждый месяц ездит под Владимир сам Берия и о чем-то по два часа наедине беседует с Козыревым. Причем выходит после этих бесед сам не свой, ничего не видит, в машину — и адью. Вот так вот, молодой человек. А вы говорите гороскопы...

- М-да, любопытно. Но я так и не понял, чего же хотели добиться Сталин и Козырев?

- Не ставьте на одну доску Козырева и Сталина. Не знаю, чего хотел диктатор, а Козыреву было просто интересно, как и всякий ученый, он хотел познать истину.

- Какие эксперименты проводил Козырев и его помощники?

- Меня не особо допускали к экспериментам. Но я понял, что Козырев экспериментирует с основами основ. Он изучал фундамент мира- пространство, время, вакуум. Борис Михайлович полагал, что поймет все, поняв основу. Связывался с Курчатовым, изучал элементарные частицы — базу мироздания. У меня такое ощущение, что ему катастрофически не хватало каких-то сегодняшних или даже завтрашних знаний. Думаю, Козырев опередил свое время лет на сто, а может, и больше.

- Для человека, которого старались "не особо допускать" к святая святых, вы неплохо информированы.

- Да нет, это я потом уже понял, потом, после всего, когда начал читать разные книги, сопоставлять то, что удавалось увидеть, обрывки фраз, заказы на оборудование. Я до сих пор пытаюсь разобраться, что же смог Козырев, на чем остановился. Результат — в течение жизни я собрал вот эту библиотеку. И кое-что понял.

...Библиотека Свиридова удивила меня, как только я вошел и посмотрел на полки. Удивила странная смесь — философия, астрономия, физика, химия. Книги на английском, ротапринтные копии каких-то индийских трактатов. Дирак, Блаватская, Фейнман, Эйнштейн, Мессинг. Абсолютно несовместимые вещи. Или абсолютно совместимые?..

- Но некоторые эксперименты я видел. Было какое-то сумасшедшее оборудование, кабели, приборы, зеркала, ультразвуковые излучатели, хрустальные призмы, разрядники, радиаторы, падающие в воронки капли ртути. Вообще, очень много ртути. А посередине всего этого — маленькая нефритовая платформа. На платформу направлены скоростные кинокамеры. На нее ставили маленький блестящий шарик. Включали, шарик раскалялся добела, все гудело, трещало, искры, треск кинокамер. Все бегают, с напряжением чего-то ждут, выписывают кривули самописцы. А однажды вдруг все заорали, запрыгали. Кричали: "Есть проскок!" Сколько-то там микросекунд.

- Не понял.

- Проскок во времени. Это я опять-таки позже понял. Шарика не было. Понимаете, его не было вообще во вселенной. Правда, какую-то микроскопическую долю секунды, но эти ребята все зафиксировали. Шарик, кстати, почти мгновенно покрылся изморозью, целой снежной шубой, хотя секунду назад был раскаленный. Потом, когда чуть улеглось, счистили снег, все держали шарик в руках, дали и мне подержать. Шарик был с маркировкой, сплав иридия и палладия...

- Чем же все кончилось?

- 1953 годом. Арест Берии запустил какой-то механизм. Механизм уничтожения. Я не знаю, что стало с самим Козыревым, а персонал хозяйства был почти весь уничтожен, бункера и электростанция взорваны специальной командой. Потом эту команду где-то в лесу расстреляла другая команда. Мясорубка.

- А вы?

- О-о, я уже давно понял, что в случае чего живым оттуда мало кто выйдет, потому начал готовиться давно, еще с 1951 -го. Я ведь занимался обеспечением и организацией. Ездил по стране. Естественно, у меня завелись самые разные знакомства, связи, в том числе и в МГБ. У меня был своего рода карт-бланш, бумаги с личной подписью Берии. Я просил, мне давали без разговоров и без вопросов. Осторожненько сделал себе и Козыреву документы на чужое имя. Это, кстати, было не сложно.

- Козыреву?

- Да, была у меня такая пионерская мысль — спасти для мира великого ученого. Не получилось. А документы были прекрасные, все, какие положены человеку, — паспорт, военный билет, диплом, аттестат зрелости, партбилет, справки всякие и прочее. Причем не фальшивые, заметьте, настоящие документы.

Когда в хозяйстве началась ликвидация, я был в Москве, узнал случайно, в управлении. Тут же, не заходя в свой гостиничный номер, пошел на вокзал, сел в первый же поезд, сжег в вагонном туалете свои старые документы и новые козыревские. Я, умница, все таскал с собой, боялся проверочных обысков в гостинице, могли покопаться в вещах для порядка... Уехал в Среднюю Азию. Выбросил пистолет, предварительно спилив номер. Отпустил усы, бороду, стал носить очки. С тех пор я Свиридов. У меня другая биография. От той жизни остались только воспоминания и эта вот библиотека...

...Фарфоровый Будда, странно улыбаясь, покачивал головой.

Анатолий Михайлович вышел из соседней комнаты:

- Посмотрите.

На его ладони лежал небольшой блестящий шарик. Я взял его в руки.

- Тяжеленький, — повертел, — а это что на нем выбито: "Ра6З Ir36 Нg1 G98,1319 * 31415926536 * 1981"?

- Состав сплава — 63% палладия, 36% иридия, процент ртути. "G" - это вес, 98 граммов с копейками. Догадался, когда взвесил. Правда, с точностью до одного знака после запятой, точнее весов не было... Между значками * * ... не узнаете число?

- Нет.

- Плохо в школе учились. Это число пи с точностью до 10-го знака. Только почему-то без запятой. Я проверил по справочникам.

- Неужели это тот самый? Откуда он у вас?

- Вы опять не дослушали. Действительно, такие же числа я видел тогда на шарике Козырева, но последние четыре цифры — год изготовления. На козыревском шарике были цифры "1951".

- Ничего не понимаю.

- Этот шар года три назад я увидел дома у одного знакомого, когда пришел к нему на день рождения. И выпросил как сувенир.

- А где...

- Понял. Приятель работает в ящике, в Москве. Я осторожно спросил, что это за прелестный шарик такой. Он сказал, что партию таких шариков их ящик сделал для одного закрытого КБ во Владимире. Что означают цифры, не знает. Заказ выполнял соседний отдел, и он, по советской привычке, незаметно увел у них один шар на сувенир.

Я иногда думаю, а может, шар — предупреждение, может, специально мне его подсунули, мол, исследования продолжаются, так что держи язык за зубами? Я ведь не все рассказал вам, что знаю.

- Расскажите все! Ведь интересно! Анатолий Михайлович рассмеялся:

- Что мне нравится в молодости, так это ее непосредственность... Не знаю, может быть, и расскажу когда-нибудь. Не сейчас...

- Но только мне, Анатолий Михайлович. Такой материал! Я вам оставлю свои координаты...

Материал был уже готов, когда через неделю, надеясь, что Свиридов расскажет еще что-нибудь, я позвонил ему. Трубку сняла вернувшаяся из отпуска дочь.

- Вам Анатолия Михайловича?.. Его нет.

- А когда...

- Папа умер.

- Что?! Как?! Не вешайте трубку, Лена... Оля, — господи, как ее там зовут? — Как это произошло?

- Несчастный случай. Попал под поезд.

Я бросил трубку, вытер холодный пот. Допустим, это действительно несчастный случай. Или самоубийство. Но почему тогда на следующий день, когда я переходил нашу тихую Зеленодольскую улицу, мимо, буквально в нескольких сантиметрах, промчалась зеленая "Нива", едва не испачкав меня грязным бортом? Номер я, конечно, не запомнил, как и любой другой на моем месте. Но двойка на конце, кажется, была.

Я понял предупреждение.

Я боюсь. У меня жена и дочь, и я не хочу, чтобы она осталась сиротой. И поэтому — всем, кого это касается! -я переделал статью, точнее, просто выбросил многое из того, что сообщил мне Свиридов (пусть он так и останется Свиридовым, теперь уж и подавно все равно), здесь нет и четверти того, что рассказал мне Анатолий Михайлович.

Я буду молчать. Но на всякий случай предупреждаю: я сделал несколько копий с кое-каких документов и записей, переданных мне Свиридовым, переписал на несколько кассет наш разговор; я разложил все это по пакетам и отвез нескольким своим друзьям и знакомым. Если со мной что-нибудь случится, вся информация уйдет в газеты, иностранные посольства, парламентские комиссии.

Я хочу жить и не стыжусь этого...

Александр Никонов, AURA [z]