Волгоградская "Сивилла": психография реальна

"…Происшествие, потрясшее Москву летом 1929 года, перевернуло дальнейшую жизнь Ивана Арнольдовича Борменталя, спутало его планы и забросило на далекую Колыму во вшивом вагоне для перевозки скота и с арестантским номером, нашитым на серую казенную робу.

В тот день профессора нашли лежащим на полу кабинета с телефонной трубкой в руке и неловко подогнутой под себя левой ногой. Рядом валялся перевернутый круглый вертящийся стульчик, на котором Преображенский любил сидеть за столом во время работы…".

Так начиналась рукопись, которую более двух лет назад я листал в доме волгоградки Эллины Глазуновой, и хотя знал эту феноменальную девушку давно, все же не удержался от возгласа: "Продолжение "Собачьего сердца"? Не может быть!"

— Судя по названию и некоторым героям — так оно и есть, — загадочно усмехнулась Эллина.

"Тетрадь доктора Борменталя", развевая сомнения, значилось на первой странице пачки бумаги, исписанной ее рукой.

Я читал рукопись, когда в ней было около ста страниц, затем — когда перевалило за триста, и всякий раз приходил в смятение. Ну не пишут так! Не пишут! Никто не пишет фрагментами, в которых нет ни начала, ни конца, зато угадываются одни и те же действующие герои, разворачиваются весьма неординарные события. Более того, сама Эллина, похоже не знала, как будет дальше развиваться сюжет, и обещала держать меня в курсе всех коллизий с новыми героями старой булгаковской истории. Я отказался от чтения фрагментов и ждал завершения романа, который принимал все более объемистый вид.

Когда в прошлом году роман был закончен, он насчитывал около 1500 страниц, исписанных торопливым почерком, без деления на главы, но главное — без черновиков и каких-либо вариантов. Все, что написано — все это было в одном-единственном экземпляре. В тексте почти не было исправлений, зачеркиваний, поиска нужных слов — словом, той обычной литературной работы над текстом, которая присуща литераторам. Ощущение, будто все это продиктовано и воспроизведено сразу набело на чистый лист.

Впрочем, так оно и было. Огромная рукопись от начала до конца была Эллине… продиктована. Кем? Вопрос пока не ясен ни ей, ни мне, исследующему ее феномен много лет.

В феноменологической науке такое состояние называют автоматическим письмом, или психографией. Нельзя сказать, что оно встречается крайне редко. К примеру, известны психографические произведения Ричарда Баха, Алисы Бейли, Анны Безант, Германа Гессе и других авторов. Наш современник бразилец Ф. Шавьер написал "автоматически" более двухсот книг, которые изданы на многих языках многомиллионными тиражами. Несмотря на то, что Шавьер окончил только начальную школу, он пишет свои книги и даже философские трактаты не только на родном языке, но и на других, не знакомых ему.

Функции психографа подчас сводятся лишь к одному: держать карандаш или ручку над листом бумаги, и тот движется сам, исписывая страницу за страницей. Автоматическое письмо, возможно, подтверждает гипотезу об энергоинформационном поле Земли, к которому иногда способен подключаться человек. Не отсюда ли — ясновидение, предсказания, телепатия, наконец, та же психография? Возможно, так осуществляется связь миров — нашего, земного, и потустороннего, с душами умерших людей, поскольку здесь явно ощущается внутривидовой, то есть с себе подобными, тип контактов. На нас выходят творцы из Зазеркалья и дарят плоды своих раздумий в виде стихотворений, эссе, а то и целых романов.

Кстати, следует отметить и такую необычную способность волгоградской девушки: она неплохо гадает на картах и может предсказывать некоторые события как в личной жизни людей, так и в будущем страны. Получался у нее и поиск по фотографиям исчезнувших людей, диагноз заболеваний.

Но самый первый опыт психографического контакта у Эллины произошел 21 октября 1992 года. Она сидела, задумавшись над листом чистой бумаги, разрабатывая сценарий детского праздника, и вдруг рука с ручкой непроизвольно, сама по себе, стала двигаться. Из малоразборчивых каракулей образовались слова: "Меня зовут Оверест". Так установилась связь с представителем потустороннего мира.

Родители Эллины — бывший военный, летчик-истребитель Б. Е. Глазунов и мама Роза Константиновна, работавшая технологом в молочной промышленности, — поначалу отнеслись к новой способности дочери без доверия и даже с опаской. Но однажды она в присутствии мамы вышла на контакт с прабабушкой Евдокией Иосифовной, умершей еще в 1970 году, когда Эллине исполнилось 3 года. "Прабабушка сказала, что я очень похожа на ее сестру Оксану, умершую очень молодой". Но об этом могла знать только сама Роза Константиновна, ведь это имя при Эллине никогда не упоминалось!

Конечно, это усиливало доверие к необычной связи. Потом были и другие подтверждения реальности контактов с запредельным миром.

Из ряда сеансов Эллина поняла, что многие умершие продолжают жить земными заботами и интересами. Им небезразличны дела на Земле и то, как мы думаем о них. Несколько раз она выходила на Игоря Талькова, который продиктовал ей три стихотворения. Были контакты с В. Высоцким, К. Циолковским, М. Булгаковым и другими.

Особенно плодотворной и творчески состоятельной была связь с "Михаилом Булгаковым". Беру имя в кавычки, поскольку полной уверенности, что это сам Михаил Александрович, у меня, естественно, нет. Хотя, к примеру, новый обширный фрагмент из "Мастера и Маргариты", который продиктовал писатель или, вернее, его душа, по всем признакам напоминает творческую манеру этого автора.

Но самое интересное — со временем стала меняться технология контакта с неизвестными контрагентами! От автоматического письма Эллина перешла (вернее, ее перевели) на новую форму приема информации: наподобие просмотра видеофильма, причем текст как бы рождается в голове и записывается обычным ее почерком синхронно действию, происходящему на внутреннем экране видеомонитора. Этот экран она воспринимает чуть выше глаз, в лобной части головы.

Таким способом ей был продиктован обширный роман из жизни Христа — "Одержимая", где повествуется о любви Марии Магдалины к Иисусу Назарянину. Надо сказать, что раньше Эллина религией не интересовалась, и судьба Сына Бога ее особенно не занимала. Но в романе, уместившемся в восьми общих тетрадях, есть такие удивительные подробности из жизни Древней Иудеи, такие детали, тонкости взаимоотношений героев, обычаи, что я иначе как за документальное свидетельство с "той стороны" эту книгу не воспринимаю. Жаль, что рукопись пока так и не нашла выхода на заинтересованных издателей.

Думается, феномен психографии не случаен в судьбе Эллины. Многое свидетельствует о том, что у нее есть своя особая миссия на Земле. Ну, скажем, она не должна была родиться, потому что мама Эллины страдала редкой формой бесплодия. И родилась-то не через девять, а через десять месяцев, причем поразила мать вполне осмысленным взглядом. Врачи едва успокоили роженицу: в месячный срок дите, дескать, так и должно смотреть. Но чудеса продолжались. В четыре месяца Эллина заговорила, в шесть пошла, в три годика читала, а в четыре стала играть на аккордеоне, и ее ради эксперимента приняли в музыкальную школу. На малышку, едва видимую из-за инструмента, сбегались посмотреть все педагоги. И в дальнейшем ей довольно легко давалась учеба, поскольку Эллине не составляло труда в нужный момент восстановить зрительно по памяти целые страницы учебника. Она без труда окончила Волгоградский институт искусств, затем (так захотелось) заочные курсы английского языка, и хорошо овладела английским. Нынче Эллина Глазунова работает заведующей массовым отделом Городищенского Дворца культуры, и ею гордится весь коллектив: столько идей, энтузиазма, души вкладывает она в свою работу.

Но что же с продолжением "Собачьего сердца"? В романе участвует внук доктора Борменталя Юрий Арнольдович Иванов, который по записям своего деда уже в наши дни проводит операцию по пересадке гипофиза от погибшего бомжа купленному на базаре поросенку, и вскоре на свет появляется гомункул Василий Васильевич Кабанов.

И далее роман все более приобретает гротескные черты, характерные для современной действительности: власть денег, повсеместные беспринципность и ложь, предательство окружающих людей, бездуховность на всех этажах нашего российского социума. Особенно зловеще выглядит образ гомункула Кабанова, который быстро развивается и вскоре приобретает до боли знакомые черты многих нынешних российских деятелей во власти: их алчность, хамство, продажность, двуличие, лживость…

Как литератор, скажу, что рукопись читается с неослабевающим интересом от начала до конца. Но все же есть сомнения, Булгаков ли приложил здесь руку, не сама ли Эллина пишет это полотно современной жизни России? Неужели давно ушедший писатель может быть настолько в курсе наших нынешних реалий, где есть эпизоды и с уличными "лохотронами", и с анонимками против неугодных людей, и чиновничий беспредел, коммунальные мучения горожан, нравы властных структур и еще многое, что проявилось грязного в нашей "перестроенной" на 180 градусов жизни.

Сама Эллина не исключает, что данное произведение является коллективным творчеством многих творческих людей, почивших в бозе, а не только Булгакова, и ей просто посчастливилось выйти на связь с этой "организацией". Иначе как объяснить диктовку романа разрозненными фрагментами, которые, в конце концов, соединились в единое и логически взаимосвязанное полотно? Как объяснить незнание Эллиной сюжета и судеб героев?…

— Что касается "Борменталя", то сюжет сначала прошел перед моими глазами в виде пятнадцатиминутного рекламного ролика, когда я отдыхала после садовых работ на даче, — рассказывала об особенностях создания книги Эллина. — Я помнила события романа только в общих чертах. Дальнейшее написание книги тщательно курировалось моими информаторами. Например, мне говорили: "Ты слишком увлеклась диалогами". Или: "Заканчивай тягомотину описаний". А то и назидательно: "Всякий хороший автор использует метафорические сравнения…" И так далее, довольно постоянно и даже требовательно. Так что, тут трудно сказать: была ли это диктовка, или я включилась уже сама…" Чем же заканчивается роман?

По сюжету, создатель гомункула хирург Ю. А. Иванов убеждается в том, что посягательство на функции Творца наказуемо: зло начинает распространяться и завоевывает стойкие позиции в обществе. Поэтому он, не соглашаясь на предложение Кабанова работать совместно над производством новых гомункулов-клонов, решает убить свое детище-монстра, но его опережают. Он сам и его друг-ассистент Максим Бергер погибают. Окончание романа подводит к выводу, что силы Зла пока торжествуют, но сохраняется некая надежда на перемены в Российском обществе, которое должно бы проснуться, очнуться от забытья и безверия, в которое оно нынче погружено.

Феномен волгоградской девушки остается пока неразгаданным, но все же будем ждать от нее новых удивительных произведений, для которых, будем надеяться, найдутся и свои заинтересованные издатели, и восхищенные читатели.