Психолог Колобова: "Боевые действия не могут не влиять на психику человека"

Военные действия меняют не только тех, кто в них непосредственно участвует, но и людей, живущих на прифронтовых территориях. В связи с событиями в Курской области Pravda.Ru решила выяснить, что такое ПТСР и как помочь людям, столкнувшимся с этой бедой. Об этом нам рассказала нейропсихолог, клинический психолог Светлана Колобова.

— Какие основные стрессы испытывает человек, находясь в зоне боевых действий?

— У нас, к сожалению, в зоне боевых действий находится и наше мирное население. Это люди разных возрастов, в том числе дети. Эти люди продолжают работать, влюбляются, женятся, рожают детей.

Мирная жизнь не останавливается. Студенты учатся, дети ходят в школу, сдают экзамены. Также в зоне боевых действий находятся наши военные, комбатанты. И это люди тоже разных возрастов, это и мобилизованные, и контрактники, и профессиональные военные.

Боевые действия не могут не влиять на психологическое состояние человека.

Происходят вещи за гранью человеческого понимания: потеря родных, близких, уничтожение домов. У людей, живущих или работающих на прифронтовых территориях, конечно же, могут быть посттравматические реакции.

У военнослужащих то же самое, но есть некие специфические факторы, которые влияют на их состояние:

1. ускоренный темп действий,
2. факторы внезапности, неопределённости,
3. лишения,
4. нарушения привычного режима жизни.

Очень важный фактор, который влияет позитивно — поддержка дома. Если у военнослужащего есть любящая семья, жена, дети, которые поддерживают его, это отлично. Сейчас многие СМИ собирают письма своих читателей. Эти тёплые слова — большое подспорье.

— А психика военного и мирного жителя страдает одинаково или есть различия?

— Говоря о психике, мы должны учитывать очень важные параметры — интенсивность стресса и его долговременность. ПТСР развивается не обязательно у людей, находящихся в зоне боевых действий, хотя само это психическое заболевание было открыто именно как синдром "солдатского сердца". И исследовался он как раз на материале комбатантов, на материале военных, это был достаточно долгий процесс.

Как психиатры, учёные пришли к пониманию, что же такое ПТСР? Сейчас мы на ПТСР смотрим достаточно широко, существует инструментарий диагностики, который может применяться как у военнослужащих, комбатантов, так и у мирных жителей. Я занимаюсь изучением состояния пожилых людей, которые живут в прифронтовых территориях, и у меня длинное исследование: сначала 2022 год, вторая часть исследования прошла весной 2024 года. Я могу сравнивать, как меняется состояние людей. И то, что я вижу, не перестанет меня удивлять: показатели жизнестойкости у пожилых людей, живущих на этих территориях, превышают показатели пожилых людей, проживающих в мирных городах, в Москве, например.

Эти показатели немного снижаются с течением времени, но тем не менее остаются высокими. Показатели жизнестойкости у пожилых людей выше, чем аналогичные показатели у людей среднего возраста.

В прошлом году я исследовала мирное население среднего возраста в прифронтовых городах — Курске, Белгороде. Что тут важно, на что мы должны обращать внимание?

Я бы выделила дезадаптацию личности вот в этих постэкстремальных условиях. Рассогласованность жизненных ценностей, смысла утраты, дезинтеграция смыслов, когда люди не могут ответить, что же они хотят, как они хотят жить дальше.

Показатель, который всегда нас должен держать в тонусе, это то, что распадается очень много семей. Мы как общество можем оказать этим людям максимальную поддержку, создать тёплую эмоциональную атмосферу.

— Почему, как правило, посттравматический синдром наступает, когда человек уже покинул зону боевых действий, ведь, казалось, его жизни уже ничто не угрожает?

— Действительно, сами симптомы развиваются отсрочено — через четыре-шесть месяцев. И для постановки диагноза эти симптомы должны сохраняться длительное время.

Боевые действия, как экстремальная ситуация, которая выходит за пределы обычного опыта и которая, безусловно, угрожает физической целостности человека, может в определённом количестве случаев приводить к ПТСР.

Диагноз может поставить только врач, и он никогда не поставит диагноз только по одному симптому или только по одному тесту. Человек нуждается в наблюдении. Благо для этого весь инструментарий есть.

— Насколько опасны симптомы ПТСР? Их надо сразу купировать и лечить? Нельзя, наверное, пускать это на самотёк?

— Запускать нельзя, но мы должны понимать, что люди в таких состояниях, как и в любых, связанных с психикой человека, не всегда могут адекватно оценивать своё состояние. Здесь помощь могут оказать родные и близкие. Сейчас уже принято, что семья может проходить реабилитацию вместе с бойцами, отправляться вместе в санатории,  быть рядом, поддерживать. Это необходимо.

И, конечно же, родные люди могут лучше отследить это состояние:

1. моменты возбуждения,
2. избегания,
3. ночные флешбеки,
4. депривацию сна,
5. сужение круга интересов,
6. преувеличенные реакции на неожиданные стимулы.

Если мы говорим о мирном населении, помощь могут оказать руководство на работе, преподаватели вузов. Сейчас в каждом вузе есть психологическая служба, все сотрудники которой прошли соответствующее повышение квалификации и понимают, на кого из студентов обратить внимание. В поликлиниках появились психологи, к которым можно обратиться, и это не так пугает, как поход, допустим, сразу к врачу-психиатру. Психолог знает, как объяснить, как составить дорожную карту человеку, чтобы он непременно дошёл до врача. Здесь же вопрос в том, чтобы человек обратился за медицинской помощью.

— Существует ли серьёзная федеральная программа, которая помогла бы человеку адаптироваться к мирной жизни, лечила бы посттравматический синдром? Насколько она масштабна?

— Всё для того, чтобы помогать людям, сделано. Помощь будет оказана и комбатантам и мирным жителям. У нас есть прекрасные волонтёры, которые выезжают тут же в любые ПВР, куда начали привозить беженцев. Туда сразу же выезжают клинические психологи-волонтёры, система волонтёрской помощи достаточно хорошо отлажена.

Есть горячие линии, прекрасно работает "Народный фронт", который иногда устраивал людей на лечение. Мы сейчас сплотились, помогаем друг другу, не проходим мимо людей, которым тяжело.

Такое может случиться с любым из нас. И сострадание, милосердие, которое именно нам присуще, во многом решает эту проблему.