Кто должен помогать больным пассажирам в самолете?

В течение всего дня 19 сентября не утихала яростная дискуссия вокруг скандальной истории, связанной с неоказанием помощи авиапассажиру со стороны министра здравоохранения Олега Ярошенко, летевшего рейсом 1441 из Москвы в Иркутск.

В полете пассажиру Павлу Кудялову стало плохо из-за почечной недостаточности на фоне сахарного диабета. По громкой связи экипаж обратился к пассажирам с вопросом, есть ли среди них доктор. Тем временем в салоне бизнес-класса тихо почивал главный медик края, уставший после рабочего дня. Самолет вылетел из Москвы в 21.20, причем летит он порядка шести часов. То, что высокопоставленный чиновник решил скоротать ночь перелета, забывшись сном, неудивительно.

Сразу скажем, что пассажир не пострадал: ему была оказана квалифицированная помощь, скорее всего, экипажем авиалайнера (сам пассажир не смог уточнить, кто конкретно ему помог), но тем не менее возникает ряд вопросов, и только меньшая их часть относится к поведению самого министра.

Восстанавливая события, можно сразу уточнить, что новость о неоказании помощь была обнародована уже утром 19 октября, в то время как версия о сне чиновника появилась в Сети только около трех-четырех часов пополудни, если брать по московскому времени, с легкой руки пресс-секретаря министра Ирины Алашкевич  (в Иркутске было уже около 10 часов вечера). То есть, несмотря на наличие целого аппарата пресс-службы правительства Иркутской области, новость о безответственном и, прямо скажем, безобразном случае - согласно первой опубликованной версии - оставалась без комментариев в течение многих часов!

Наверное, не стоит пояснять, что за меньшие проступки главу пресс-службы выгоняют с волчьим билетом, так как подобные скандалы разрушительны для репутации и карьеры высокого руководителя. Между тем вполне вероятно и другое: пресс-служба и, соответственно, и сам чиновник просто решили не реагировать на информацию. Мол, само как-нибудь рассосется. Нечего тут комментировать, да и все! Подобное поведение - а очень не хотелось бы верить в такое! - недостойно любого человека и тем более облеченного властью. Так что предлагаю рассматривать такую возможность в последнюю очередь.

Все же крайне неприятно, что никаких комментариев по поводу досадного недоразумения не поступило ни от главы правительства Иркутской области (хотя бы в форме пресс-коммюнике или в соцсетях), ни от центрального Минздрава в лице федерального министра и опять-таки ее пресс-службы. Не каждый день министры оказываются в столь невыгодной позиции. Странно, что коллеги и руководители не решились поддержать невинно пострадавшего.

Вместе с тем, вызывает вопрос и поведение борт-проводников. Они не могли не знать, что за человек спит в салоне бизнес-класса. О столь важных персонах предупреждают заранее хотя бы по соображениям безопасности высокопоставленного лица. Тем не менее экипаж ограничился призывом по громкой связи, но подойти и разбудить спящего - притом что в соседнем салоне задыхался от удушья и почечной недостаточности тяжело больной человек - экипаж не решился. Юридически этот поступок остается на совести сотрудников авиакомпании. Формально они могли не знать о профессии летевшего чиновника. Оставляем рассмотрение этого аргумента на ваше соображение.

И все же экипаж допустил как минимум одно грубейшее правонарушение, которое могло повлечь за собой тяжкие последствия. Инцидент произошел через 2 часа после вылета. То есть до пункта назначения оставалось порядка 4 часов полета. С учетом скорости авиалайнера, он должен был на тот момент пройти порядка тысячи километров и находиться над густонаселенной европейской частью России, до Уральского хребта. Не имея профессионального медика на борту и столкнувшись с приступом  хронического диабетика (при такой болезни может наступить шок, а далее и летальный исход), экипаж предпринял самостоятельные действия, не обладая медицинской квалификацией, и спокойно продолжил полет, не запросив срочной посадки из-за ЧП на борту в любом из аэропортов по ходу следования! Такое решение уполномочен принимать только командир воздушного судна. Интересно было бы знать, какими соображениями руководствовалось это должностное лицо, формально ответственное за жизнь каждого пассажира на своем борту.

По-прежнему остается непонятным, кто диагностировал степень тяжести приступа диабетика и оказал ему помощь? Отметим, что даже компетентный врач вряд ли справился бы с последствиями приступа в полевых полетных условиях, но, судя по объяснениям, врача не было! Тогда встает вопрос: почему по прошествии суток после инцидента нет никакого заявления от генерального директора авиакомпании или объяснений командира воздушного судна? Ответить на критику прессы - их прямой долг.

В итоге можно констатировать откровенно наплевательское отношение к жизни человека как со стороны персонала и руководства авиаперевозчика, так и федеральных служб. Остается только удивиться долготерпению самого страдальца, который считает, что получил помощь в полной мере ("кто-то пришел, что-то сделал, и мне стало легче"). Впрочем, русский народ, к сожалению, отличается удивительной незлобивостью. А зря! В данном случае было бы логично потребовать прямого расследования силами Федерального агентства воздушного транспорта и другими компетентными органами.