Готовы ли наши граждане дать согласие на изъятие своих органов после смерти для трансплантации

Чуть больше недели назад Pravda.Ru писала об инициативе сенатора Белякова ввести в документах россиян отметку о согласии на посмертную трансплантацию их органов.

Я за донорство, но свои органы не отдам. Я за донорство, но свои органы не отдам

Анализировались и причины, заставляющие людей с осторожностью подходить к вроде бы благородному начинанию — даже после смерти послужить своим ближним, помочь им спасти здоровье, продлить жизнь. Ведь нуждающихся в пересадке донорских органов пациентов очень немало, в то время как источников этих органов, как говорится, с гулькин нос.

И вот 2 октября подоспел свежий опрос "Левада-центра", скорее всего, и проведенный как раз по следам резонансного законопроекта российского сенатора. Оказалось, что пессимистичные оценки, изложенные в вышеупомянутой статье, не какое-то сгущение красок ее автором, а отражение вполне объективной реальности с настроениями российских граждан.

Судите сами. Участникам исследования социологи задавали два вопроса.

Первый: "В настоящее время, по российскому закону, каждый гражданин может выразить как согласие, так и несогласие на изъятие органов из своего тела после смерти для трансплантации.

Скажите, вы бы дали согласие на использование своих органов после смерти для пересадки?"

Второй: "Как, по вашему мнению, лучше регистрировать решение граждан о согласии или несогласии на завещание органов в России?"

Так вот, однозначно дать согласие на использование своих органов после смерти готово лишь три процента респондентов. Правда, еще 18 процентов "скорее готовы" к этому решению. Всего получается около 21 процента.

Однако при этом всего девять процентов граждан согласны, чтобы информация об этом согласии помещалась в "открытых источниках" — техпаспортах, водительских правах и даже общедоступных практически всем желающим амбулаторных карточках. Стоит заметить, что за полтора года это число снизилось с 12 процентов в марте 2013 года.

Правда, при этом есть немалое число тех, кому все равно, где будет размещаться отметка о согласии на трансплантацию — хоть в "открытых", хоть в закрытых источниках. Таких 16 процентов.

Зато 30 процентов категорически настаивают на хранении судьбоносной информации исключительно в строго конфиденциальных местах, доступных очень ограниченному числу лиц. То есть, опасения того, что за человеком, давшим согласие на использование его органов после смерти, может начаться "охота" с целью эту смерть приблизить, дабы побыстрее пустить эти органы "по назначению", разделяет минимум треть россиян. Потому и настаивает, чтобы согласие на донорство было известно очень узкому кругу лиц.

Действительно, при таком раскладе, в случае чего, правоохранителям будет хотя бы проще найти источник "утечки информации", ставшей причиной преступления, фактического "убийства ради органов". Как бы оно ни осуществлялось: то ли организацией "несчастного случая", то ли ожиданием последнего с последующей "покупкой" у медиков "правильного" заключения о наступлении "смерти мозга"… Что, кстати, и дает право на прекращение реанимационных мероприятий ради спасения жизни пострадавшего и перевод его в категорию "условно живого" источника органов для пересадки.

Любопытно, что восемь процентов считают, что "согласие на донорство вообще не нужно фиксировать ни в какой форме". Вот и пойми, что они имели в виду. То ли сохранение наличной практики, когда для посмертной трансплантации требуется согласие минимум родных пострадавшего в том же тяжелом ДТП, то ли абсолютную "презумцию согласия", когда санкции родных и спрашивать не надо.

Еще более примечательно, что при наличии личного согласия на пересадку лишь у 21 процента опрошенных, от 55 до 63 процентов (в зависимости от интерпретации данных абзацем выше) так или иначе готовы регламентировать процесс этого согласия. Похвальная гражданская активность, что и говорить: "Сам после смерти органы сдавать не хочу — но решать за других, как это правильнее делать, буду".

Не знаю, может, я слишком старомоден, но ситуация несколько напоминает рассуждения мужиков о женской беременности, родах, праве на аборты и прочее: "Сам никогда рожать не буду, но поучить, как это правильно делать, всегда готов".

Как бы там ни было, но хотя "болельщики", в числе четверти опрошенных, и согласны ставить отметку в документах о согласии на донорство, а еще 23 процентов колеблется с ответом — всего 21 процент лично согласных на это донорство людей делает такое нововведение весьма сомнительным. Тем более, далеко не факт, что согласные с "открытой" формой согласия на пересадку "в общем" — это именно те же люди, которые сами готовы отдать свои органы после смерти. А то ведь, как говорилось выше, позиция "Сам не буду, но за других решать готов" очень живуча в обществе, и не только по вопросу трансплантации…

С другой стороны, конечно, никакого особого вреда в случае принятия законопроекта сенатора Белякова не будет. В конце концов, данные о согласии на посмертное донорство будут заноситься в права и паспорт лишь по согласию их обладателей, так что злоупотребления в этом смысле почти исключены. Зато статистика сделавших такую отметку и станет самым адекватным "социологическим опросом" относительно указанной проблемы.

Просто, с учетом того, что на такое однозначно готовы лишь три процента населения, а остальные 18 процентов — лишь с оговорками, вторая категория вряд ли сразу станет бросаться в паспортные столы делать нужную отметку. А гарантированные три процента (и все ли из них предпочтут открытую форму фиксации согласия?) — это классические "пределы статистической ошибки" в научных исследованиях. И "городить огород" для них специальным законом, наверное, не очень оправданно.

Читайте также:

Трансплантология — закрытая тема для России

Юго-Восток: Черная дыра, жрущая людей

"Все чудеса в онкологии — это работа врачей"

Биопринтер сможет напечатать любой орган

"Презумпция согласия". Не забудь умереть!