Владимир Баскаков: Умереть через полное расслабление

Что такое "легкая смерть" и как к ней подготовиться? Как любить детей и при этом не попасть под определение "педофил"? Что такое некрофилия"? На эти вопросы психолог, телесный психотерапевт, директор Института танатотерапии, автор уникальной методики Владимир Баскаков отвечает в пятой части беседы с главным редактором "Правды.Ру" Инной Новиковой.

Начало разговора на эту тему:

Владимир Баскаков: Смерть — лишь переход

"Люди жалуются всего на четыре проблемы"

"Сизиф глумился над смертью"

"Суицид — расплата за стабильность"

— Вы сказали, что "я как некрофил". Вы некрофил?

— Сейчас мы вообще горячую тему поднимем: педофилия. Берите слово "педи" или "педос" — это детский, "филия" — это не просто любовь, у греков даже четыре вида этой любви, там есть и стогма, и филия, и так далее. "Филия" это страсть вообще-то.

— "Филикс", чувство.

— Это не "филикс", это не английский язык. "Филия". Поэтому это как, допустим, у Цвейга это "амок", помните, вот это, страсть.

— "Амок", это да.

— Это вот страсть. Поэтому, если брать, допустим, ту же самую педофилию, это страсть к детям. Понятно, что это слово, у нас оно имеет совершенно негативный оттенок. Если я сейчас в камеру скажу, что я педофил, меня сразу же и посадят. Хотя я очень люблю своих детей, у меня их двое, а еще и внук сейчас. То есть я от внука вообще просто в восторге и в счастье. Поэтому некрофилия, что такое? Это не поедание покойников и не секс с ними. Вот у Сокурова, вообще удивительный совершенно режиссер, он очень особым образом обходится с темой смерти.

Главный актер — по фамилии Мозговой, когда он играл в "Молохе", а это фильм о Гитлере, его спросили, а верно ли, что Гитлер был некрофилом? Мозговой задумался и говорит "да". Почему? Потому что, оказывается, в присутствии Гитлера нельзя было пить. Почему? Потому что он очень гнал, он любил быстрее, быстрее, быстрее. То есть он стремился к завершению. Поэтому по Мозговому некрофилия — это стремление к завершению. Поэтому вот опять тема смерти. Почему я себя так позиционирую, как некрофил? Меня эта тема интересует. Раньше меня интересовала тема бессмертия, когда я на факультете психологии работал, меня спрашивали, чем я занимаюсь, я говорил, бессмертием.

— То есть понятно, что раньше были такие обычаи у людей: собирать в сундук полотенца к собственным похоронам.

— Не только полотенца, а всю одежду шили, конечно. Конечно.

— И сундук на гробовые или на похороны. Я удивлялась, что на похороны самое лучшее, самое красивое.

— Это страшно интересная тема так называемой правильной или легкой смерти, потому что до революции был, он назывался феномен правильной или легкой смерти. Люди умирали здоровыми. Вот в этом месте и медицинская общественность сразу впадает в измененное состояние, как можно умереть. Раньше это была целая культура. Почитайте историка Миролюбова, почитайте психолога Лодыжинского. То есть люди предчувствовали смерть и задолго до своей кончины собирали всех близких и все приезжали, и все стояли, смотрели, как он уходит. Это очень интересно. Они уходили легко. Вздыхали и все.

— Это хорошо или плохо?

— В плане легкой смерти, конечно, хорошо.

— А как это чувствовали?

— А близкие, они получали как раз часть в этой культуре, они видели, как это происходит. У них тоже не было страха смерти вот той мучительной, которой мы все боимся, агония, страдания, покинутость, боль и так далее. Насколько я помню, в христианской, в православной традиции, там вообще сложные испытания ждут душу после отхода от тела, вы же помните эти мытарства. Сложная очень процедура. Там мытарства святой Феодоры обычно приводятся в качестве текста. Можно почитать, как это все устроено и так далее. Вопрос-то интересный, откуда взялась эта карта мытарств? Как можно было вообще узнать о том, что душу что-то ждет?

— Вы же сказали, что это все придумали, чтобы людям было не так страшно.

— Нет. Оказывается, отцы церкви при жизни проходили многие через смерть, то есть подвергали себя такому умиранию, чтобы освоить эту технологию.

— В смысле, в гроб ложились?

— Зачем? Голодали, к примеру, допустим, подвергали себя уединению, опять же замуровывали себя и так далее, чтобы встретиться с этим путем, технологией. Наверняка. Откуда мы знаем?

— Проблема же в том, что в этом плане все неопытные. Опыт есть только у тех, кого успели реанимировать и то непонятно, тот это опыт или не тот.

— Это не смерть, это же немножко беременная, реанимация-то. Раз человек вернулся, это уже не смерть. Поэтому, что он нам может рассказать?

— А если уже пошел, там пошел, пошел.

— Мы его не вернем уже, все.

— Но он же может за калитку выйти, так чтобы раз быстренько и обратно.

— Немножко беременная. Я не знаю, что это такое. Это не наша тема.

— Ну, а вот вы считаете, что раньше легкая смерть была? Были же смерти и в бою, и от голода, и от болезней.

— Но главное, что такая была культура, то есть она существовала наряду с тем, что человек мог выбрать. Собственно, опять же не в плане преимущества танатотерапия. Мы всего лишь расширяем спектр возможностей. То есть человек может умереть и так, и так, и так, и так, а попробуйте вот так умереть, через полное расслабление, через полную открытость. Там очень интересные разные характеристики.

— Сергей Михалков, 97 лет правда было, он как-то сел и сказал "все, хватит".

— Ну, правильно, тот же академик Амосов, которому шунтировали сердце, вот он сказал: "тра-та-та, Амосов, хватит, тра-та-та".

— Ну, мы так с вами говорим, на самом деле это понятно. С другой стороны ведь у нас чего-то происходит, мы будем пытаться как-то спастись, мы будем пытаться продлить жизнь. Не надо говорить про бессмертие, но в наших инстинктах постараться все равно этот момент отодвинуть.

— Ну как продлить жизнь свечи, которая горит? Или там жизнь будильника? Только заводить каждый раз.

— Но человек же не свеча.

— Правильно. Но у нас же тоже есть определенный ресурс, который мы вырабатываем. Правильно? Очень интересная недавно вышла статья, то есть я только название ее скажу "Стареть или болеть раком". И там, в этой статье, доказывается тоже интересным образом, что люди, которые, наоборот, пытаются в себе удержать свою молодость и пытаются вообще противиться своей старости, они гарантированно заболевают раком. Это все объяснено именно на химизме клетки и так далее, и так далее. Вот и все. Или там, помните, Джейн Фонда замечательная, я там нашел в одном журнале, прямо там вынесено, что "я теперь управляю своей жизнью". Ей уже за 70, она говорит "вот я наконец обрела власть над своей жизнью, я теперь управляю своей жизнью". Ха-ха, мы никогда не узнаем вообще, что ее ждет. Пожалуйста, климакс остановить. Климакс — вершина, переводится как вершина. В нашей стране у женщин, представление о климаксе, что-то такое печальное, утрата и так далее. Вершина. То есть к этому тоже так можно относиться, иначе.

— Такая песня была у Софии Ротару, "есть в возрасте любом хорошее". Вот, скажите, а что хорошего в старости, в немощи?

— Так старость ведь разная бывает. То есть я опять же буду это соотносить со временами года, вот вечер может быть, я не знаю, холодный, где-нибудь на автобусной остановке, где там все бегают, матерятся, плюют и так далее. А может быть другой вечер, на берегу речки, где садится солнце, там тишина такая замечательная. Разный же бывает вечер, правильно, и старость бывает разная.

— Ну и жизнь бывает разная. То есть хорошая старость — это хорошо, а плохая старость…

— Нет, плохо или хорошо, помните, знал только Маяковский, там все четко у него расписано, что такое и так далее по критериям. Все относительно. Относительно чего-то это хорошо, относительно чего-то это не есть хорошо.

— То есть вы предлагаете быть таким фаталистом и относиться к жизни…

— Почему? Оптимистом.

— Философски.

— Доктор, я умру? А как же. Это вообще оптимизм. Какой же это фатализм?

— Да, наверное, это оптимизм. Тем не менее, серьёзно, как можно помочь человеку на психологическом уровне уйти от страха смерти?

— По крайней мере, смотрите, вопрос задан правильно вами. И ответ, я надеюсь, будет тоже правильным. Быть в контакте, по крайней мере, со своими телесными процессами. Потому что тело, даже слово "тело", смотрите, в русском языке переводится, там вообще даже такого слова нет, там называется тель, житель, удивитель.

— Зритель.

— Зритель. "Тель" переводится как земля. Поэтому благодаря этой земле очень хорошо явлены, воплощены, все наши проблемы воплощены и так далее. Но по-гречески "тело" переводится как предел или конец. И вот у вас появляется, видите, тоже такая интересная территория, тело. То есть, благодаря чему мы все воплощены и мы за это держимся… Любимая фраза, вы же помните, какая, "скажи, как ты владеешь своим телом". И в каких отношениях находится владелец с владением, раб с рабовладельцем, барин с холопом. Поэтому хотя бы наладить нормальные, что называется, партнерские отношения с телом, вот такие. Или там женщины, они же украшают больше все-таки свое тело, чем мужчины, согласитесь. Женщина, которая украшает тело, она же не тело украшает, пальчик, на тебе колечко или, ушко, на тебе сережку. То есть даже женщина, украшая свое тело, себя украшает. То есть мы редко оказываем телу какие-то знаки внимания. А раз мы так о теле заботимся, то и тело к нам точно также. Поэтому тело всегда вот такое обиженное немножко, недоласканное.

— Знаете, есть люди, которые так заботятся о своем теле, что с ними не о чем говорить и они, кроме любви к своему телу, больше ничего не могут.

— Они же не за телом ухаживают. То есть они не телу дарят эти знаки внимания, они скорее как бы собой любуются через свое тело. Совсем вот такая обратная мысль.

— Не искусство в себе, а себя в искусстве. То есть получается, что мы не всегда любим и ценим свое тело и нелюбовь к себе мешает нам брать те радости, которые есть, и понять те неизбежности, которые есть.

— До любви хотя бы просто обнаружить, что тело есть. Если скажут, ну чего, я и так понимаю, что оно есть, вот оно да, моя правая рука, хорошо, а ты где. Когда ты говоришь, моя правая рука, а ты где? Как где? В голове. Скажи, мой левый глаз. Хорошо. А сейчас он где. То есть видите, как мы с телом очень

очень интересно. То есть "работа с телом" мы даже говорим. Работа с телом.

— Работа с телом, она помогает привести в порядок и мысли, и сердце…

— На ваш вопрос хочется сказать, да, но это не так просто. Потому что там ещё затрагиваются чувства. То есть мысли, это в конце. Вот когда чувства с телом хорошо очень связаны, тогда и мысли у нас появляются такие, вполне здоровые. То, что называется осознанием.