Два письма в Октябре

В наш монастырь приходит много писем со всех концов России. Незадолго до 23 октября, когда бандиты захватили заложников в московском театре, я получил два очень интересных письма.

Первое пришло от моего старого друга, хорошего, доброго и разумного человека. В наши трудные времена внешние обстоятельства его жизни сложились как нельзя лучше. У него любимая и любящая жена, интересная, полезная работа (охрана окружающей среды), в доме полный достаток и мир, сын работает, дочь учится, все здоровы и обезпечены всем необходимым. И о чем же он пишет?

"Не знаю, что мне делать... Я ужасно выматываюсь на работе, постоянно нервничаю, а дома не могу отдохнуть, нервничаю еще больше. Каждый новый день, каждая новая неделя для меня как пытка: я не вижу света в конце тоннеля... Я в отчаянии".

А во втором письме было сказано:

"Слава Богу! Мне очень хорошо живется. Я испытываю радость от каждой прожитой минуты. Мне, грешному человеку, Господь указывает путь к исправлению. Идти нелегко, но зато какая радость от каждого сделанного шага... Я научился быть счастливым".

Это радостное письмо пришло из довольно безрадостного места -- из тюрьмы особого режима. Написал его человек, которому несколько лет назад был вынесен смертный приговор, впоследствии замененный на пожизненное заключение. За что именно -- говорить не буду; достаточно сказать, что приговор был справедливым.

Удивительно, как два этих письма переговариваются друг с другом, как заключенный, уголовный преступник, сам того не зная, дает урок свободному, благополучному и благонамеренному человеку... В нем было много зла. Очень много. Но страдания, которые он испытал, исцелили его душу: он буквально научился жить -- хотя учеба эта была горестной и страшной. Но он выдержал.

Что же касается моего благополучного друга, то от него не требовалось таких усилий. Душа его была свободнее от зла (хотя про какую душу мы можем сказать, что она полностью свободна от зла?), и он мог бы, возрастая в добре, увидеть свет Небесного Царства в этой земной жизни, построить истинное счастье для себя и своих близких... Но он этого не сделал. Нет, он не совершил никаких преступлений -- но он, оберегая себя от "болезненных и спорных вопросов", от "внутренних конфликтов и противоречий", остановился в неподвижности. А в духовной жизни неподвижность означает неудержимое скатывание вниз. И печальные строки его письма служат тому ясным подтверждением.

+ + +Не такова ли в точности судьба всей нашей нации? В ее душе можно увидеть оба этих начала: болезненное, грешное -- но открытое для исправления и покаяния, и внешне благополучное, безмятежное -- но равнодушное, холодное и бесплодное. Душа нации -- арена борьбы этих двух начал. Будем ли мы в ужасе бежать по бесконечному туннелю, не видя света, или увидим радость в каждой прожитой минуте, зависит от исхода этой борьбы.

Когда злая сила наносит нам рассчитанный удар, -- как октябрьское нападение в Москве, -- когда волны общего бессилия, страха, стыда, отчаяния и гнева сливаются с кровью и слезами тех, кто попал между сатанинским молотом врага и наковальней нашего сопротивления, -- это дается нам как очередной жизненный урок: "От Меня это было" . Мы просыпаемся от нашего безмятежно-равнодушного сна и обнаруживаем, что получили по заслугам: если бы мы были лучше -- трезвее, собраннее, преданнее, внимательнее, разумнее, -- вражеская банда шага бы не сделала в нашей столице. Урок горестный и страшный, но есть надежда, что он не прошел напрасно. Есть надежда, что мы выдержим, научимся жить, научимся быть счастливыми.

Здесь могут нам возразить, заметив: "Неужели у человека нет другого пути к Богу, как через камеру смертников? Неужели у русской нации нет другого пути к отрезвлению (и в переносном, и в прямом смысле), как через бандитскую вольницу в Москве и переполненный трупами морг??"

Что ж, наверное в прошлом дорога к добру была ровнее и проще. Наверное, мой отчаявшийся друг в прошлом прожил бы спокойную и счастливую жизнь в материальном и духовном благополучии, в то время как мусульманская молодежь находила выход своей энергии в доблестной службе Белому Царю... Но не сегодня. Подобно автору второго письма, мы сделали слишком много зла: святые Новомученики Русской Церкви ХХ века обличают нашу напускную безмятежность. Сегодня уже нельзя прожить жизнь лежа на диване.

+ + +Тому, кто внимательно читает Евангелие (а внимательно читать Евангелие -- первоочередной долг православного христианина), хорошо знакома тема разделения. Спаситель в Своих притчах возвращается к ней снова и снова, по различным поводам: наша земная жизнь предстает здесь как некий сепаратор, в котором выясняется, на что мы годимся, -- причем "первые будут последними, и последние первыми". И два этих письма, из тюремной камеры и из уютной московской квартиры, говорят нам о том же самом.

ХХI век, бесспорно, имеет свои особенности. О. Серафим Роуз в одном из своих писем писал: "В наши дни христианином вполсилы быть невозможно: либо полностью, либо никак." Надо думать, прошлое позволяло людям, худо-бедно, быть христианами вполсилы. Но сепаратор набирает обороты, процесс поляризации необратим, и сегодня это уже невозможно.

Сегодня, как никогда прежде, каждый из нас стоит перед выбором: быть христианином и взойти на крест вместе со Спасителем, -- или же не быть им и занять место среди Его убийц. Свободу выбора Господь оставил за нами.

Иеродиакон Макарий Ивановский Св.-Введенский монастырь

На снимке: икона Божией Матери "Державная", явленная в Коломенском близ Москвы 2(15) марта 1917 года, в день отречения царя Николая II. Фото: Voskres.Ru

Также в рубрике "ПРАВДА.Ру"-ВЕРА читайте:

- "Последние дни священномученика Иоанна Царскосельского";

- "ПОРТРЕТ СОВРЕМЕННИКА. "Сентябрь — это не осень. Это подготовка к новой весне..."

("...Лежат под слоем пыли старые газеты, где-то в них — твои статьи, зарисовки, очерки. Странные, ни под один жанр не подпадающие тексты в рубрике "64-я колонка" - их то ты писал, то кто-то из твоих друзей... Это был иногда поток сознания, иногда исповедь, иногда просто стеб. Из твоих колонок несколько — о смерти. До сих пор не могу понять, что это — за полтора года до той даты, в колонке, где твое сердце грозилось, что остановится, если ты не будешь чаще о нем вспоминать, зависли ни к селу ни к городу странные фразы: "И сентябрь — это не осень. Это подготовка к новой весне. И тогда — снова жизнь, снова праздник, снова музыка". В медицинском заключении о причине смерти, наступившей В НОЧЬ ПОД ПЕРВОЕ ОКТЯБРЯ, было написано: "внезапная остановка сердца". И еще — ты говорил нам не раз, что умрешь в 37. Олежек, откуда все это?!");

- "СЕРБСКАЯ ТВЕРДЫНЯ. "Островки в этом бушующем море ненависти...";

- "Неразгаданный Сталин... Из мыслей священника о Сталине"

("...Я неожиданно и непонятно для себя стал к нему относиться уважительно, я ведь, как и все, на него смотрел критически. Как получилось, что я к нему повернулся такой стороной, не могу объяснить себе. У меня нет веских доводов, а что есть, сразу могут разлететься от чьих-то более сильных, но вот я к Сталину отношусь хорошо, даже молюсь за упокой его души. Правда, иногда что-то тревожит: можно ли? Ведь он числился в безбожниках, но не останавливаюсь на этой мысли и продолжаю молиться за упокой его души...");

- "Чем отличается православная вера от западных исповеданий?";

- "Окаменелая ортодоксия или вечно живое учение? /Два взгляда на Православие на рубеже XX-XXI веков./"

("...Ясно, что такая Церковь в ХХ веке оказалась на обочине народной жизни и не могла оказать влияния на ход истории и развитие культуры. Православные жили в своем замкнутом мирке "храмового христианства", в лучшем случае пытаясь воцерковить неверующих (не заботясь о христианизации самой церкви), а Господь вменял такое в вину книжникам и фарисеям (Мф 23:15). Вместо собирания элиты из лучших христиан всех народов, поклоняющихся Богу в духе и истине (Ин 4:23), когда стали бы "одно стадо и один Пастырь" (Ин 10:16), и это была бы Церковь, которую врата ада не одолеют, пошли по пути воцерковления целых народов, остававшихся по сути языческими. И вышло то, что вышло...");

- "И ВСЕ ЖЕ НЕБО СТАНОВИТСЯ БЛИЖЕ..." О конце света, Антихристе, Апокалипсисе"

(Корр: "...Значит, Антихрист — это будет конкретный человек, обладающий, к тому же, еще и огромной мирской властью?" - О.Андрей: "Да. Я полагаю, что Антихриста можно описать с помощью отрицательного богословия. Мы знаем, что было с Христом, и от этого можно заключить, что произойдет с Антихристом. Вот мы видим три искушения Христа, великолепное толкование которых дал Ф.М. Достоевский в "Легенде о Великом Инквизиторе...");

- "ИОСИФ МУНЬЕС. Задолго до своей мученической кончины он предвидел ее..."

("В ночь с 30 на 31 октября произошло событие, потрясшее весь православный мир — в Афинах был убит Иосиф Муньес-Кортес, хранитель чудотворной мироточивой иконы Божией Матери "Вратарница"... Комната, в которой был замучен Иосиф, — угловая и выходит на балкон — единственный во всей гостинице с доступом на крышу соседнего здания. Это объясняет, почему дверь номера, в котором был убит Иосиф, оказалась запертой изнутри. По мнению врача, осматривавшего тело, убийство было совершено двумя-тремя людьми: один держал его, другой завязывал руки и ноги, а третий наносил удары. По всей видимости, убийцы хотели узнать, где находится икона. Уточним, что местонахождение иконы в настоящее время неизвестно. Каким образом заманили Иосифа в гостиничный номер, в котором было совершено это страшное убийство, остается тайной... Перед лицом этой смерти невольно задаешься вопросами, далекими от тех, кои составляют предмет полицейского расследования...");