Человек Тундры

В Авамской тундре больше не будет аргишей знатного оленевода, кормильца своей многодетной семьи, а у меня больше не будет интересного собеседника, родственной души, нараспашку открытого человека и талантливого самобытного художника Мотемяку Турдагина. Тундра так и не отпустила его, забрала навсегда...

Он увидел этот Средний мир в тундре в далекие предвоенные годы. Чум его отца Сочупте стоял близ фактории Пайтурмы. Мотемяку был восьмым ребенком в семье, но желанным, потому и назвали его так — "Счастливый".

С малых лет, как только Мотемяку встал на ноги, отец стал его приучать к самому древнему и единственному занятию мужчин — быть кормильцем своей семьи, добывать диких оленей, песцов, гусей, куропаток. Учил плести маут, чинить сети, настораживать пасти, мастерить нарты, читать следы зверей и метко стрелять.

Вместе с братьями Мотемяку постигал науку тундры по цвету неба, форме облаков, по повадкам оленей и собак узнавать изменения погоды, по звездам и чуть заметным очертаниям сопок находить дорогу к стойбищу. С годами все приметы тундры стали для него открытой книгой, которую он безошибочно читал. Сколько раз перед отъездом в интернат сердце сжималось от любви к тундре, он не мог жить без нее. И свои первые рисунки — стойбища, оленей, фигуры оленеводов и охотников — он рисовал посохом на снегу либо вырезал ножом на замерзшем озере, только потом в интернате у него появились ручки, карандаши и краски.

Мотемяку Турдагин обладал природным талантом. Помню, в семидесятых годах прошлого столетия народный художник России Владимир Ильич Мешков взял опеку над молодыми художниками из северян, в числе которых был и оленевод из тундры Мотемяку Турдагин. По окончании семинара Мешков сказал: "Этот оленевод — художник от Бога. Оленя он может нарисовать с любой точки, то есть он может начать с копыта, с рогов, и олень у него получится такой, какой нужен. И мир Турдагин видит по-своему..."

С большим мастерством, я уже говорил, с врожденным, он рисовал птиц и диких животных — куропаток, гусей, песцов, волков, но особенно любил оленей. Это, можно сказать, целая энциклопедия изображений нашего главного спутника жизни на Севере.

В поисках корма под снегом ("Полярная ночь"), в горячей схватке быков из-за важенки ("Пора любви"), на водопое ("У озера", "Водопой"), на отдыхе ("Стадо", "Груженые нарты"), в упряжке ("Свадебный аргиш", "Плохое место") — везде точная и лаконичная линия художника передает все повадки и движения животного. Приметы времени года, едва заметные перемены погоды, каждое изменение в природе не ускользает от зоркого глаза и рождает на бумаге его мир, мир эмоциональных и национальных лирических образов.

В ранний период своего творчества и в зрелости Мотемяку Турдагин в первую очередь проявил себя как художник-график, автор прекрасных линогравюр, рисунков тушью и карандашом. Потом он приходит к живописи. И творчество его становится более глубоким, связанным с национальными традициями мастериц-художниц, которые умели разрисовать во все краски северного сияния свою одежду и костюмы. Их искусство, пришедшее из глубины веков и сохранившееся в традиционной культуре народа, становится его главным направлением. Талант его засверкал новыми красками, чувством неразрывности человека и природы проникнуто все мироощущение, вся жизнь художника.

Получив признание в качестве художника, Мотемяку Турдагин пытается обосноваться в городе. Он устраивается на работу в окружной краеведческий музей, затем уходит в цех по производству сувениров в Норильске. Но свободная творческая натура не терпит обязательного режима работы, тундра властно зовет его к себе, ему нужно свободное, вольное творчество, и он опять возвращается домой, к своим оленям. Вместе с семьей кочует, охотится, ловит рыбу. Он, как в свое время его отец, учит своих сыновей умению жить в тундре. Он осознанно прививает им соблюдение старинных обычаев и традиций.

"Я — человек тундры, — говорил он. — От этой земли я никуда не уйду, никуда не денусь. В городе жизнь не для меня. Мне скучно там. Тесно глазам, дома загораживают обзор. В городе только пить хорошо. Полно магазинов, если есть деньги — гуляй... В Дудинке дали мне квартиру, четырехкомнатную. Душно в ней было, так у меня все наши авамские, волочанские жили, погуляют и опять в тундру, а там прекрасно..."

Цивилизация так и не сумела выбить из него этот первобытный "недостаток": что вижу, о том и пою, рисую, — и Мотемяку навсегда остался человеком тундры, бесхитростным, гостеприимным, наивным. У него осталось десять детей , но, мне кажется, он сам был большим одиннадцатым ребенком, так и не понявшим песни и души города.

Как художник он свою тропу проторил.

Алитет НЕМТУШКИН