Фильм "Александр Невский": звукозрительная символика

Братья-рыцари Тевтонского ордена принимали монашеские обеты. Соблюдая устав, строго постились. Посол прибалтийских язычников, посетивший орденский замок, с удивлением сообщил соплеменникам: "Крестоносцы, как и их боевые кони, питаются исключительно травой!" Они молились и пели григорианские канты под звуки органа, а в рифмованных хрониках военных походов прославляли оружие и насилие. Первыми жертвами вероломного нападения крестоносцев стали прибалтийские православные государства Герцике и Кукенойс. Уничтожив Православие в Прибалтике и устремившись на Русь, вооруженные католические миссионеры предавали огню и мечу православные монастыри и их насельников.

Тот, кто хотя бы однажды посмотрел кинокартину "Александр Невский", не забудет ее яркие языковые, зрительные и музыкальные образы. Создавая фильм о подвиге русского святого воина, ставший шедевром звукового кинематографа, режиссер Сергей Эйзенштейн и композитор Сергей Прокофьев умело подчеркивали исторические подробности, иллюстрирующие духовные характеристики эпохи и ее героев.

Основными документами, рассказывающими о борьбе русского народа против агрессии Тевтонского ордена, являются церковные "Житие Александра Невского" и "Повесть о Довмонте". Исследователи отмечают взаимосвязь между "Житием Александра Невского" и "Повестью о Довмонте". Интуитивно (или сознательно?) следуя православной агиографической традиции, Эйзенштейн и Прокофьев использовали оба источника.

Из Старшей ливонской рифмованной хроники известно, что вторжение крестоносцев в 1240 году наполнило псковскую землю "великим плачем" (В.И.Матузова, Е.Л.Назарова. Крестоносцы и Русь. Конец XII в.-1270 г. Тексты, перевод, комментарии. М., 2002). В распространенной редакции "Повести о Довмонте" содержатся два упоминания о злодеяниях католиков во Пскове. Разрушая православные монастыри, тевтонские инквизиторы заживо сжигали монахов, а также женщин и детей, искавших убежища в монастырских стенах:

"1270 год. И паки начаша силу деяти псковичем погании немцы нападением, и ратию пришедше под град, и пожгоша огнем обитель Пречистыя Богородицы на Снятой горе, игумена Иоасафа з братиею в церкви сожгоша...
1299 год. Изгониша немцы посад у Пскова марта в 4-й день, черноризиц и убогих избиша, и жены, и дети, и монастыри немцы пожгоша".

Рассказы о сожжении тевтонскими рыцарями монахов, женщин и детей в Снетогорском и Мирожском монастырях в 1299 году можно найти в различных списках "Повести о Довмонте" и почти во всех русских летописных сводах (В.И.Охотникова, Повесть о Довмонте. Исследование и тексты, Л., 1985).

Крестоносцы, избивающие православных младенцев, напоминают библейских слуг египетского фараона и царя Ирода. В фильме "Александр Невский" сюжет "Крестоносцы во Пскове", воспринятый в контексте "Повести о Довмонте", свидетельствует о том, что самые опасные враги русского народа стремились прежде всего уничтожить православные святыни. Знаменательная аллюзия в произведении, которое принято считать атеистическим.

Прием обобщения разделенных во времени исторических фактов оправдан художественным жанром кинокартины. Эйзенштейн и Прокофьев свободно обращались и с другими историческими источниками XIII века. Специально для фильма была построена абсолютно точная копия средневекового портативного органа. Характерный образ католического монаха в черном, сопровождавшего военные действия братьев-рыцарей игрой на походном органе, заимствован из "Хроники Ливонии" Генриха Латвийского. По свидетельству орденского летописца, тевтонский священнослужитель по имени Генрих (возможно, сам автор хроники) "пока друтие сражались, молился Богу, играя на музыкальном инструменте".

Монах, наяривавший на органе прямо посреди битвы крестоносцев с эстами, вызвал удивление языческих племен: "Священник их, мало обращая внимания на нападения эстов, взошел на замковый вал и, пока друтие сражались, молился Богу, играя на музыкальном инструменте. Услышав пение и пронзительный звук инструмента, язычники (эсты), не слышавшие этого в своей стране, приостановились и, прервав битву, стали спрашивать о причине такой радости".

Генрих Латвийский писал о том, что в отличие от языческих народов Прибалтики, и крестоносцы, и русские широко использовали военную музыку. Музыка ободряла воинов: "Русские собрали вместе все свое войско, ударили в литавры, затрубили в свои дудки, и стали король псковский Владимир и король новгородский, обходя войско, ободрять его перед битвой.... Не было отдыха усталым. Днем бились, ночью устраивали игры с криками: ливы и лэтты кричали, ударяя мечами о щиты; тевтоны били в литавры, играли на дудках и других музыкальных инструментах; русские играли на своих инструментах и кричали; все ночи проходили без сна" (Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Введение, перевод и комментарии С.А.Аннинского. 2-е издание. Издательство Академии Наук СССР, Москва — Ленинград, 1938 год).

Благодаря творческому гению композитора Сергея Прокофьева и поэта Владимира Луговского тема патриотической и военной музыки мастерски представлена в кинокартине об Александре Невском. Эйзенштейн отмечал, что в фильме есть сцены, где изображение смонтировано по заранее записанной музыкальной фонограмме; в некоторых случаях музыка была написана по готовому зрительному образу. Музыкальные материалы Прокофьев объединил в кантату "Александр Невский", включающую семь частей, соответствующих основным темам киноленты:

1. "Русь под игом монгольским",
2. "Песнь об Александре Невском",
3. "Крестносцы во Пскове",
4. "Вставайте, люди русские",
5. "Ледовое побоище",
6. "Поле мертвых",
7. "Въезд Александра во Псков".

Рев рыцарского рога перекликается с латинским григорианским кантом "Peregrinus expectavi" о страннике-пилигриме, взявшем в руки мечь вместо паломнического посоха. В патриотическую тему "Вставайте, люди русские!" композитор включил древнерусские мотивы и звуки народных музыкальных инструментов.

Принцип ассоциативного соединения различных художественных средств, примененный Эйзенштейном и Прокофьевым, расширял шкалу смысловых оттенков фильма и открывал путь для осознания православных истоков русского патриотизма.