О библейском прототипе иконостаса

В сборнике "Иконостас. Происхождение — развитие — символика", М., 2000, опубликованы статьи научных сотрудников Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге И.А.Шалиной и Т.Д.Сизоненко, посвященные малоизученной теме библейских прототипов христианского церковного искусства.

И.А.Шалиной и Т.Д.Сизоненко исследованы связи византийской алтарной преграды и русского высокого иконостаса с конструкцией и символикой завесы, закрывавшей вход в святое святых ветхозаветных скинии и храма.

По мнению И.А.Шалиной, вход в святое святых, оформленный в виде четырех колонн и образованного ими тройного прохода, закрытого завесой с изображениями херувимов (Исх. 26. 31-33), воспроизведен в христианском искусстве, в частности, в устройстве византийской алтарной преграды (И.А.Шалина, Вход Святая Святых и византийская алтарная преграда). Иконостас рассматривается как образ тройных врат Небесного Иерусалима (Откр. 21. 13; И.А.Шалина, Боковые врата иконостаса: символический замысел). Т.Д.Сизоненко отмечает сходство формы Царских врат иконостаса с иконографией ковчега завета (Т.Д.Сизоненко, О ветхозаветной символике царских врат).

Выводы искусствоведов соответствуют церковному преданию, рассматривающему и завесу, и ковчег завета в качестве важных символов тайны Боговоплощения. Из святоотеческих толкований следует, что ветхозаветная завеса, алтарная преграда и иконостас православного храма символизируют грань между духовным и материальным мирами (Св. Кирилл Александрийский, О поклонении и служении в духе и истине, кн. 10; Св. Симеон Солунский, Разговор о священнодействиях и таинствах церковных, гл. 104).

В ряде ветхозаветных апокрифов занавес, находящийся на границе между духовным и материальным, являет образы прошлого, настоящего и будущего. Например, в III книге Еноха, сохранившей древние мистические традиции Иерусалимского храма, Ангел показывает палестинскому первосвященнику и законоучителю Ишмаэлу (I-II века) занавес, висящей перед Ликом Бога: "Рабби Ишмаэл сказал: Метатрон сказал мне: Подойди, и я покажу тебе Занавес Вездесущего, который распростерт перед Святым, будь Он благословен, и на котором начертаны ("выгравированы" - И.Т.) все поколения мира и все их деяния, которые уже осуществлены и которые еще должны быть осуществлены, до последнего поколения. Я пошел, и он показал мне их пальцами своей руки, подобно тому, как отец учит своего сына буквам Торы" (3 Енох 45; И.Р.Тантлевский. Книги Еноха, Москва-Иерусалим, 2000).

Ишмаэл увидел "деяния и мысли" ветхозаветных праотцев, судей, царей, пророков, а также образы Мессии и Его Царства. Из святого святых, вне пространственных и временных пределов, тайнозритель созерцал на "экране" панораму истории и сокровенной духовной жизни человечества. "Как уже совершившееся, так и то, которое еще будет совершено, — все поколения до Конца (то есть до Конца дней, Эсхатона — И.Т.) начертаны на Занавесе Вездесущего" (3 Енох 45).

Содержание видения Ишмаэла, имеющее аналогии с пророчествами Исайи, Иезекииля и Иоанна Богослова, напоминает иконографическую программу высоких иконостасов русских православных храмов, включающую Священную историю от Адама до второго пришествия Иисуса Христа. О знакомстве Древней Руси с ветхозаветной мистикой свидетельствуют, в частности, Апокалипсис Авраама и II книга Еноха, сохранившиеся лишь в церковнославянских версиях.

С представлением о "завесе" как своеобразном "экране" на грани духовного и материального миров связаны техника и богословский смысл иконописи. Техника иконописи предусматривает последовательное "проявление" образа духовного мира на специально подготовленной поверхности. Соединяя невидимое и видимое, небо и землю, православная икона являет "обратную перспективу", то есть откровение из-за завесы, отделяющей нас от сокрытого незримого Святого Святых.

Юрий Клиценко