Россия станет заповедником для человека, созданного по образу и подобию Божьему, — Александр Чернавский

Что такое "Русский мир" и чем закончился большой эксперимент под названием "Советский Союз"? Что выбирает Россия — монархию или президентскую республику. Об этом, а также о роли царской семьи в возрождении традиционных ценностей размышляет в беседе с Pravda.Ru православный общественный деятель, педагог-психолог Александр Чернавский.

Икона святого царя-мученика Николая II

— Мы с вами знакомы достаточно давно, и вот совсем недавно мы вновь пересеклись на необычном Крестном ходе по границам России совместно с военными. Это был оградительный Крестный ход по благословению Русской православной церкви с православными святынями на борту. Вы сопровождали икону святого царя-мученика Николая II. Она считается чудотворной, мироточащей, у неё необычная история. Почему вы курировали эту икону?

— История иконы — знаковая для России. Икона была написана в зарубежной церкви в 1996 году для прославления святого царя-мученика в России. Одна из литографий в 1998 году замироточила и стала чудотворной. Я посетил с иконой 20 епархий Русской православной церкви. Этот чудотворный образ помогает решить жизненные проблемы, помогает в чаяниях и надеждах многих русских людей на восстановление традиционного общества в России.

Традиционное общество всегда опиралось на самодержавие, которое мы утратили более ста лет назад. Всё это время мы экспериментируем, пытаемся вернуться к своим традициям, возродить наше традиционное общество.

Последний царь неслучайно прославлен русской Церковью и является святым страстотерпцем, святым царём-мучеником, который принял грехи нашего народа и пошёл на Голгофу, веря, что русский народ пробудится и вернётся к своим истокам.

— Традиционное общество всегда представляли русские цари. Эта икона облетела вместе с другими святынями границы нашей страны, мы молились о том, чтобы Господь помиловал Россию, оградил её от всякого зла, от всякого врага, от всякой нечисти. Как известно, царь Николай II был главнокомандующим нашей армии. Что самое главное вы вынесли из этого Крестного хода?

— Этот Крестный ход назывался "Облёт границ Союзного государства". В него входит и Белоруссия, с неё мы и начали. А в 1999 году, когда икона тоже принимала участие в небесном Крестном ходе, она облетела границы всего бывшего Советского Союза.

Возращение к истокам

— Как вы считаете, новейшая история подорвала традиции русского народа?

— Были сделаны очень большие попытки. За сто лет пытались всячески отвратить и преобразовать, создать новый образ жизни, нового человека. Но традиция — это то, что передаётся от поколения к поколению: это и образ жизни, и человеческие отношения, и нормы поведения, и отношение к истории, культуре, вере, Церкви, Богу. Это тоже всё наша традиция.

— Я считаю, что Церковь вообще в любой стране — это главный хранитель традиций, это тот консервативный институт, который сохраняет камень веры, тот устой, на котором народ существует. Подрывая в 20-30-е годах церкви, уничтожая веру в Бога, мы подорвали традиции, духовные основы русского народа. Вы согласны со мной?

— Да, тогда начали строить новый мир, но ничего не получилось. Мы 100 лет экспериментировали, а теперь возвращаемся к своим истокам. И вот Крестный ход с чудотворной иконой царя-мученика Николая говорит о том, что Николай II как бы передал власть державной иконе Божьей Матери, и она с нами тоже летала по благословению отца Ильи. Я в зарубежной Церкви изучал много пророчеств, тогда думали, что смута развеется и всё вернётся на круги свои. Но это затянулось на сто лет.

Русская православная церковь за рубежом

— Для тех, кто не знает, Русская православная церковь за границей — это та Церковь, которая была образована бежавшими эмигрантами.

— Изначально внешнее церковное управление было создано по распоряжению патриарха Тихона. И более 50 владык, которые были на территории под управлением Белой армии, чтобы сохранить те приходы и епархии, с патриархом Тихоном написали распоряжение создать внешнее церковное управление, потому что между епархиями не было связи. А потом Белая армия отступала, оказалась сначала в Константинополе, а потом в Сербии.

— Так была создана Русская православная церковь за границей. Я знаю, что вы, изучая вопрос соборности, традиции, жили в Америке, в русском православном монастыре в Джорданвилле, где как раз находилось руководство Русской православной церкви. Вы помогали митрополиту-предстоятелю этой Церкви Лавру выпускать печатное издание.

— Да, я участвовал в выпуске журнала "Православная Русь".

— Русская православная церковь за рубежом сохранила российские традиции? Какие это традиции?

— Прежде всего, зарубежная церковь сохранила традицию самодержавия. В семинарии, где я учился, висели портреты русских царей, большое внимание уделялось политической традиции власти. Митрополит Филарет Дроздов говорил: "Задача русского царя — не создание рая на Земле, а недопущение на ней ада". То есть минимизировать соблазны, которые несёт мир.

А у нас, когда были открыты шлюзы, всё западное негативно хлынуло на неподготовленную среду. И если в зарубежной Церкви уже сложилась система амортизации, то мы не готовы были к пошлости, разврату, наркотикам...

И никто не ставил даже такой цели: всё отфильтровать и защитить нашу молодёжь, прежде всего, и обывателя. И спустя некоторое время, в 90-х годах, мы заняли первое место по абортам, по распущенности, по разврату, по беспределу. Надежды на Ельцина не было никакой, думали, что вот сейчас сменится власть и защитит наш народ от беспредела, от нетрадиционных ценностей, от тех привнесённых с Запада ориентиров и положений, которые мы все наблюдали и переживали.

Царь или президент?

— Кто лучше для России — монарх или президент?

— В  нашей политической традиции мы не привыкли к временщикам: к выборам президента на короткий срок, к политической борьбе. Мы выступаем за то, что президент уже на несколько сроков идёт, потому что он хочет завершить начатые им программы.

— Править точно так же долго, как правил царь.

— Чем принципиально президент отличается от царя. Царь, помимо обетов, которые он даёт, и божьего помазания, — это духовно-мистическая фигура. Его миссия — привести народ, минимизировав соблазны, к Царствию Небесному. Вот это исходя из православных основ. Авраамическая религия, связанная с Ветхим Заветом, понимает это. И мусульмане, и иудеи, и буддисты понимают, что верховный правитель — помазанник Божий, отвечающий перед Богом, а не просто временщик.

Что такое "Русский мир"

— Хорошо, с политической традицией примерно понятно, но у вас миссия по возрождению традиционных ценностей русского народа. Что такое, на ваш взгляд, традиции, традиционные ценности русского народа и "Русский мир"? Мы сегодня очень много говорим об этих понятиях. Из каких составляющих они состоят?

— Это традиции коллективизма, уклад, среда, общинная культура.

Самая важная традиция — это традиция коллективизма. Она даже в указе президента по традиционным ценностям прописана, но мне больше нравится слова "общинность" и "соборность".

Вторым идёт уклад жизни. Обычный бытовой уклад русской жизни. То есть, как жениться, как поститься, как воспитывать детей. Уклад — это некие правила, установки, которые принимает община.

Следующий образ жизни общины — это уже среда, которая создаётся для воспитания. В понятие "среда" входят:

1. архитектура,
2. земледелие,
3. порядок взаимоотношений.

И следующий момент — это как раз общинная культура. Я стал изучать общинную культуру в разных традициях, в разных общинах в мире — индийские, американские, иудейские традиции.

Коллектив и атомарность

— Мы, рождённые в Советском Союзе, знаем, что такое коллектив. Может быть, это стало наследием империи, нашей соборности и общинности. Сейчас общество пытаются атомизировать.

— Воспитание через коллектив было очень модно, и Макаренко, и все наши русские, советские педагоги уделяли этому много внимания.

Но потом пришли соровские программы, программы лидерства. Я несколько раз был на Селигере, и Василий Якеменко, один из создателей Селигерского лагеря, говорил, что "патриотизм — это конкурентная способность".

Само слово "лидер" — не русское. Тут получается программа индивидуализма: ты должен прийти первым, расталкивая всех локтями, ты должен вырастить своё эго и встать над всеми. И это культивировалось последние пару десятков лет.

Одна из традиций, которую мы должны восстанавливать, — думать с позиции целого. Сейчас идёт спецоперация. И почему нет духовной мобилизации, единого фронта, народного фронта?

— Той самой соборности и общинности...

— Получается, ребята гибнут, они выполняют спецоперацию. Больше миллиона людей там с оружием в руках защищает интересы, ценности России, остальное общество — в кафе, молодёжные фестивали проводят, танцуют, когда в СВО каждый день гибнут люди. У общества нет такого лозунга, который был во время войны: "Всё для фронта, всё для Победы". У нас общество не мобилизовано, три миллиона айтишников сразу покинули страну, когда началась спецоперация, уехали многие артисты... Получается, что они решают свои личные задачи.

Нужна ли России сильная рука

— Вы считаете, что это должна быть обязательно монархия? Что монарх — это помазанник Божий, он управляет народами согласно библейским, евангельским заповедям, сохраняя нравственность и традиционное общество. Но сейчас многие скажут: "А почему нельзя просто привнести сильную руку?" Оживляются идеи неосталинизма. Или почему нельзя просто сделать сильное государство и поставить людей, которые возродят традиционное общество? Мы пережили слом нескольких традиций — сначала дореволюционной, потом советской. И сейчас царит ад кромешный, который закончился той же гражданской войной, форму которой мы наблюдаем сегодня в Донбассе.

— Если сильная рука не опирается на православие, на духовные ценности, получается вот как раз такой волюнтаризм периода сталинизма, диктаторство, жестокость и кровавая плата за власть, за удержание власти. Я вспоминаю царя-мученика Николая: он думал не о сиюминутных победах, не о каких-то стратегиях, дающих превосходство России над всем миром, он думал о спасении Русского мира, построенного на духовных ценностях. Он верил, что духовные ценности возродятся, что миссия России — это третий Рим, четвёртому не бывать.

Поэтому сохранение традиционных ценностей православного мира, сохранение самого православия — задача России. Для меня это как раз заповедная Россия от слова "заповедь". Мы сейчас подошли к тому, что заповедник нужен уже для сохранения человека, созданного по образу и подобию Божьему.

И поэтому весь христианский мир с великой надеждой смотрит на Россию: сможем ли мы возродить, сохранить наши христианские ценности, и сможем ли мы регулировать это не жёсткой рукой, а именно прийти соборно к выполнению заветов наших отцов, чтобы жить не просто в гармоничном обществе, а в обществе, которое живёт по христианским ценностям, десяти заповедям, и стремится к спасению, к Царствию Небесному.

Царская семья как идеал традиционного общества

— То есть духовная традиция — это у нас православная вера и Церковь, которая эту духовную традицию хранит. Мы поговорили о политической, о духовной традициях, а есть ещё социокультурные традиции Русского мира? И чем занимается, в частности, ваше движение, кроме крестных ходов? Что ещё, кроме общинности и соборности, нужно для того, чтобы сохранять православие?

— Этот год объявлен Годом семьи. Семья — это как раз одна из наших традиционных ценностей. Здесь тоже есть конкретный практический опыт, посвящённый отношениям в семье, семейному укладу. Прошло уже более 15 выставок, посвящённых царской семье: зарождение семьи, отношения Николая II и Александры Фёдоровны, воспитание детей. На выставке в Высшей школе экономики, посвящённой царской семье, было много молодёжи, люди обсуждали, задавали вопросы об истоке этих отношений — любви, заботливости, жертвенности, милосердия.

— Можно ли сказать, что царская семья для вас стала своего рода мостиком между нами, иванами, не помнящими родства, вековых традиций, и прошлым? Поэтому вы пропагандируете царскую семью, устраиваете выставки?

— Мы устраиваем фотовыставки, и вокруг этого происходит образование определённой среды. Потому что семья — это важная часть традиционного общества.